рефераты скачать
 
Главная | Карта сайта
рефераты скачать
РАЗДЕЛЫ

рефераты скачать
ПАРТНЕРЫ

рефераты скачать
АЛФАВИТ
... А Б В Г Д Е Ж З И К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я

рефераты скачать
ПОИСК
Введите фамилию автора:


Реферат: История России в народной памяти

Историческая песня и исторический рассказ не разделены непроходимой стеной, поскольку одно иногда превращалось в другое. Но связь между ними можно усмотреть и в том, что есть исторические повествования, занимающие как бы промежуточное положение. Сюда относится, во-первых, довольно распространенный способ исполнения былин. Далеко не всюду былины пелись. Некоторые народные сказители именно сказывали былинный текст: в прозу они его не превращали, сохранялось очертание былинного стиха, а исполнялся он речитативом, слегка нараспев, с соблюдением ритма, но все же не как песня, а как сказ. Существует мнение, что такая манера произнесения героического эпоса является древнейшей, а собственно пение его появилось позже. Не берясь выносить окончательное суждение, так это или нет, напомню, что у ряда народов в эпических произведениях прозаические части текста перемежаются песенными или стиховыми соответственно давно установившейся традиции, а не вследствие частичного забывания.

Подобная форма могла существовать и у наших далеких предков. Во всяком случае, у русских существовали, наряду с историческими песнями разных жанров, произведения, которые нельзя назвать песней, но без натяжки не назовешь и преданием. Это героические сказания. В живом бытовании они почти не дожили до того времени, когда фольклор стал предметом научного записывания, но несомненно были распространены довольно широко в XIV-XV веках и ранее. Среди героических сказаний встречались истинные шедевры устной поэзии. Об этом свидетельствуют фрагменты их и переложения в некоторых памятниках древнерусской литературы. Поскольку дошли эти произведения именно в такой фиксации, часто оказывается возможным оспаривать их устное происхождение. Никто теперь не отрицает того, что «Слово о полку Игореве» очень многим обязано устной поэзии. Но степень его фольклорности разные исследователи трактуют по-разному. Некоторые из наших крупнейших филологов (академики Ф. Е. Корш, А. А. Шахматов и другие) высказывали мнение, что «Слово» - не литературное сочинение, а запись произведения устного*. Как мы помним, в самом его тексте это произведение называется то песнью, то повестью. Героическое сказание и есть нечто среднее между эмоционально приподнятой повестью и хвалебной песнью. Тому и другому соответствовали разные части текста таких сказаний. Это особенно заметно на примере цикла их, посвященного Куликовской битве. Записанное в XIX веке сказание о ней, имеющее заголовок «Про Мамая безбожного»,- уже результат опрощения и упрощения одного из произведений, созданных за четыре с половиной столетия до того. Средневековые фиксации сохранила включившая их «Повесть о Мамаевом побоище», где устно-поэтические тексты частью записаны, частью литературно пересказаны. Почти без изменений и лишь с небольшими добавками писцов такие сказания, возможно, переданы в разных редакциях «Задонщины». Но вопрос об этом памятнике - предмет давнего научного спора между теми, кто усматривает здесь фиксации произведений, подобных устному оригиналу «Слова о полку Игореве», и теми, кто убежден, что «Задонщина» - литературное подражание «Слову»**.

* Весной 1941 г. была даже успешно защищена докторская диссертация, посвященная доказательству этого. Но автор ее - известный фольклорист А. И. Никифоров - погиб от голода в осажденном Ленинграде, и труд его, занимающий более двух тысяч машинописных страниц, остается неизданным.

** См.: Азбелев С. Н. Фольклоризм «Задонщины» и «Слово о полку Игореве»//Литература Древней Руси.- М, 1981.- С. 46-57.

Однако некоторые места текста «Повести о Мамаевом побоище» единодушно признаны отрывками песен, посвященных Куликовской битве. Эти отрывки отобразили многовековую традицию описания батальных эпизодов в русских исторических песнях. Несколько столетий спустя в сходной манере слагались песни о Бородинском сражении 1812 года.

Традиционность исторических песен, героических сказаний, былин проявлялась более заметно, чем традиционность исторической устной прозы, поскольку собственно поэтическому тексту свойственны повествовательные формулы, имеющие устоявшееся словесное выражение. Иначе в преданиях и легендах: здесь похожее содержание может излагаться и без словесного сходства. Но в исторических песнях и содержание отдельных эпизодов, нередко существенных, может порой восходить не к истории, а к предшествовавшим песням сходной тематики. Наиболее заметные примеры - в песнях, где речь идет о взятии вражеского города. Осада Казани войском Ивана IV окончилась успешно, после того как с помощью подкопа удалось взорвать часть городской стены. Такой эпизод есть и в нескольких более поздних песнях, включая случаи, когда осаждающие на самом деле не применяли этот прием осадной тактики (например, при взятии крепости Орешек войском Петра I). Иногда в подобной роли оказываются описания военных хитростей, давно присущие фольклору многих народов. Например, проникновение осаждающих во вражеский город с помощью мнимых купцов, которые беспрепятственно провозят через городские ворота крытые телеги или большие бочки будто бы с товаром, а на самом деле - с вооруженными воинами. Этот мотив, известный уже Гомеру, получил наименование «троянского коня».

Не следует, однако, думать, будто всякий раз, когда мы сталкиваемся с такого рода явлением в тексте исторической песни или исторического предания, перед нами отображение устно-поэтической традиции, а не исторической реальности. Приемы военных действий были сами по себе во многом традиционны. Часто мы не имеем возможности (за отсутствием иных источников) проверить, отвечает ли фольклорное описание военного приема тому, что произошло в действительности. Более близкие к нам по времени песни в случаях, когда письменные источники существуют, оказываются «проверяемыми». Известно, например, что упомянутое использование подкопа и взрыва реально имело место не только при взятии Казани, но и позднее; есть песни, правдиво отобразившие это.

Важно иметь в виду, что сам исторический фольклор гораздо лучше, чем мы, знали те, кто были реальными творцами русской истории на протяжении многих столетий. Предание или эпическая песнь, сказание или историческая легенда не только информировали о прошлом, но давали примеры для подражания. Поведение исторических деятелей во многом определялось тем, что было им известно о деяниях предков при аналогичных обстоятельствах. Триада: история - фольклор - история - способствовала формированию поведенческих стереотипов; а следствие их - стереотипы устно-поэтические. Этим во многом объясняется и традиционность сюжетов в былинах - эпических повествованиях, за которыми стоит наиболее внушительный по хронологической протяженности массив однотипных исторических ситуаций и поступков.

Типизация в историческом фольклоре вообще происходила совсем не так, как в литературе нового времени. Современный писатель, мысленно обобщая типичные явления известной ему действительности, сочиняет описания поступков своих обычно вымышленных персонажей. Творцы же устных рассказов, хроникальных или хвалебных песен издавна повествовали об истинных деяниях множества реальных людей. Но устные произведения по большей части не создавались совершенно заново, а в той или иной мере использовали уже известное о похожих фактах. Порой в старом тексте изменялись только имена, географические названия и те детали, какие препятствовали задаче отобразить вновь происшедшее. Но кое-что оставалось от старого и «без необходимости», а из нового вводилось в старый текст не все, что могло бы оказаться в произведении, созданном без такого текста-предшественника. При многократном повторении этого процесса постепенно сформировались многие традиционные сюжеты, устойчивые описания однотипных эпизодов, типичные словесные формулы для обозначения особенно часто возникавших представлений и образов.

Эти общие проявления стихийной типизации в разной степени присущи различным жанрам и видам исторического фольклора. Пожалуй, сильнее всего порожденная ею традиционность повествований свойственна былинам. В них соответственно выше удельный вес художественного вымысла. Но это не осознанный вымысел, а плоды «домысливания» - как бы от недостатка информации: имея хотя бы общие сведения об историческом факте, сказитель мог уснащать повествование традиционными эпизодами и формулами. Он следовал давно сложившемуся представлению, как подобные деяния некогда совершались, а соответственно - каким образом надлежит описывать их в «старине» - торжественном эпическом песнопении.

Особо следует здесь сказать о весьма примечательном явлении, проявившемся ранее всего в былинах, где образ киевского князя Владимира соединил воспоминания о нескольких князьях, носивших это имя, но прежде всего - о крестителе Руси Владимире Святославиче и его правнуке -Владимире Мономахе. Дело в том, что историческую основу ряда былин, в которых фигурирует князь Владимир, составляют события, происшедшие после смерти Владимира Святого, но совпадавшие со временем княжения Владимира Мономаха или происшедшие при его преемниках.

Оба князя оставили позитивный след в народной памяти, и это облегчило совмещение в эпосе близких по времени исторических прототипов. Впрочем, есть основание полагать, что былинный князь имеет и гораздо более древний прототип в лице Владимира, правившего задолго до Рюрика и упомянутого преданием, пересказ которого попал в Иоакимовскую летопись, цитированную В. Н. Татищевым.

Если совмещение исторических прототипов былинного князя известно давно, то лишь теперь обнаружилось, что такое же происхождение имеет образ Грозного царя Ивана Васильевича, о котором существует немало исторических песен, преданий, легенд и даже сказок. Наши фольклористы имели достаточно причин полагать, что всюду подразумевается Иван IV: широко известно, что уже в 16-летнем возрасте его торжественно венчали титулом царя, чего не было при его предшественниках; широко известно прозвание, закрепившееся именно за ним впоследствии и обязанное его патологической жестокости.

Но это только впоследствии. Еще Н. М. Карамзин, говоря об Иване IV, обращал внимание на то, что народ «отвергнул или забыл название Мучителя, данное ему современниками, и по темным слухам о жестокости Иоанновой доныне именует его только Грозным, не различая внука с дедом, так названным древнею Россиею более в хвалу, нежели в укоризну»*. Дед Ивана IV - Иван III Васильевич, по выражению Н. М. Карамзина, «принадлежит к числу весьма немногих государей, избираемых Провидением решить надолго судьбу народов»; при нем «Россия как держава независимая, величественно возвысила главу свою на пределах Азии и Европы, спокойная внутри, и не боясь врагов внешних». И именно Ивану III «первому дали в России имя Грозного, но в похвальном смысле: грозного для врагов и строптивых ослушников». В подтверждение этого Карамзин ссылался на письменные свидетельства современников Ивана III. Позже второй крупнейший наш историк С. М. Соловьев подкрепил это заключение Карамзина, приведя данные сохранившихся источников о прозвании «грозным» именно Ивана III.

* Карамзин Н. М. История государства Российского.- М., 1989.- Кн. 3.- Т. 9.- Стб. 279-280.

** Там же- Кн. 2.- Т. 6.- Стб. 210, 213, 215.

Сходно обстоит дело с царским титулом. Им по праву пользовался уже Иван III, хотя он не короновался царем при начале своего долгого правления. Известно, что в дипломатических документах Иван III именовался официально царем всея Руси. Известно, что при многолюдной коронации его наследника в московском Успенском соборе митрополит так обращался к Ивану III: «Божиею милостью радуйся и здравствуй преславный царь Иван»*.

* Соловьев С. М. История России с древнейших времен.- М., 1960.-Кн. 3.-С. 61.

Таким образом, фольклорные произведения, где речь идет о «Грозном царе Иване Васильевиче», могут в принципе подразумевать как Ивана III, так и Ивана IV. Не всегда возможно определить, кого именно, ибо порой только в самих исторических песнях или преданиях дошли сведения об исходных фактах; в истории обоих царствований, известной по документам, встречаются однотипные события. Нередко образ царя в песне - явно результат наслоения впечатлений о временах Ивана IV на припоминания о правлении Ивана III.

Характерно преобладающее отношение к царю Ивану Васильевичу: традиционное начало песен о нем - это прославление. Вот один из многих примеров:

Ой да, как на небе солнце красное загоралося,

В небесах звездочка восточная воцарилася,

Воцарился на Руси Грозный царь Иван Васильевич.

* Исторические песни XIII-XVI веков.-М.; Л., 1960.-С. 435

Положительная общая оценка в народной памяти Ивана III имела веские причины. Освобождение страны от ордынского ига (после чего он и воспринял по праву царский титул), воссоединение разобщенных русских земель в сильное государство, успешная оборона от разбойных набегов воинственных соседей, подчинение опаснейшего из них - Казанского ханства, - всем этим руководил Иван III; при нем была отстроена Москва, создан Судебник, осуществлено немало других полезных дел эпохального значения. Н. М. Карамзин писал об Иване III: «Россия Олегова, Владимирова, Ярославова погибла в нашествие монголов; Россия нынешняя образована Иоанном»*. Действительно, возрождение страны после Батыева нашествия - при всем огромном значении Куликовской победы 1380 года - завершилось только сто лет спустя, когда Иван III покончил с зависимостью от Орды, а государство Русское вошло в число сильнейших стран тогдашней Ойкумены. Он стал первым самодержцем всея Руси, восприняв духовное наследие и герб православной Византийской империи, павшей под ударами турок-османов за несколько лет до начала правления Ивана III.

* Карамзин Н. М. История государства Российского.- Кн. 2.- Т. 6.- Стб. 216.

Сын его - Василий III и внук - Иван IV пожинали плоды деяний Ивана III в большей степени, чем своих собственных; политические и военные успехи России в течение долгого правления Ивана IV могли бы оказаться куда значительнее, если бы оно не было омрачено злодеяниями, подорвавшими могущество страны.

Но измена, которая мерещилась повсюду в больном воображении Ивана IV, действительно существовала в правление Ивана III: наследники уже при жизни его боролись за будущий престол, составляя оппозицию, а сторонники их участвовали в заговорах, которые властно и сурово пресекал первый русский самодержец. Факты, известные по летописям, позволяют определить, что некоторые из фольклорных произведений об Иване Грозном возникли, очевидно, еще при Иване III, отобразив тогдашние исторические коллизии и политические конфликты. С большой долей вероятности можно отнести к тому же времени и некоторые «нейтральные» по своей исторической приуроченности песни и предания - вследствие явно выраженной симпатии к царю Ивану Васильевичу, симпатии, не омраченной еще воспоминаниями о диких жестокостях Ивана IV.

Просуществовавшее более двухсот лет Московское царство находилось на грани гибели во время Смуты начала XVII века, вызванной пресечением династии Рюриковичей: последний ее царевич, малолетний Дмитрий, пал жертвой борьбы за власть политического честолюбца - подобно тому, как это произошло тремя столетиями позже (но с несравненно большей жестокостью, приведшей к гибели не только малолетнего царевича, а и всей семьи его). Фольклор рисует самыми привлекательными чертами князя Михаила Скопина-Шуйского, любимца освободительной русской армии, имевшего реальную возможность захватить власть, но не пожелавшего поступиться присягой и погубленного завистниками. Подвиги же Минина и Пожарского полноценными устными произведениями, до нас дошедшими, к сожалению, не представлены.

Противоречивая эпоха Петра Великого в фольклоре отобразилась не однозначно. Преобладает высокая оценка действительно эпохальных событий его правления и «демократизма» самой личности его. Но отношение первого императора к традициям русской старины особенно негативно оценено было в произведениях, обязанных среде старообрядцев, которая еще ранее выразила свое отношение и к реформам Никона, и к судьбе Аввакума, и к расправе с иноками Соловецкого монастыря.

Однако империя, провозглашенная Петром, продолжала свое возвышение даже при тех из его наследников, которые почти вовсе не могли сравниться с ним по своим талантам - военным или государственным. Мощная инерция национального подъема обусловила богато отображенные фольклором XVIII столетия военные успехи, позволившие России окончательно утвердиться и на Балтийском, и на Черном море, на западных и на восточных стратегических рубежах, - в успешном соперничестве с сильнейшими государствами того времени.

К концу правления Екатерины II выдающаяся роль России в европейских делах стала достойно отвечать историческому предназначению великого народа. Фольклор отозвался на происшедшее главным образом оценкой успехов воинских. Образ Суворова - наиболее яркий тому пример. Отечественная война 1812 года подлинно народным характером своим отобразилась в устной поэзии, хотя художественный уровень произведений подчас уступает уже тому, какой сохранился в песнях более ранних, особенно XVI-XVII веков.

Общее снижение этого уровня становится заметнее в середине и второй половине XIX столетия. Хотя патриотический пафос солдатских и казачьих песен остается высок, их массовость имеет естественным следствием как бы опрощение художественных достижений, вызванное причинами, о которых сказано было выше. К ним следует добавить немаловажный фактор - сокращение продолжительности военной службы, следствием чего явилось среди прочего ослабление роли традиционной военной песенности. В массу песен, созданных самими солдатами, казаками, матросами, поэтому все чаще вливаются произведения, отошедшие в той или иной степени от традиции, прежде характерной для воинской песни. Это результаты полупрофессиональной творческой манеры, опирающейся не столько на фольклорную, сколько на литературную традицию. Перед нами одно из проявлений процесса, вообще характерного для нового устного творчества того времени - не только воинского. Вместе с тем не приходится сомневаться в естественном бытовании таких новых патриотических песен; нет причин подозревать искусственное их внесение в устный репертуар или в сами песенные сборники XIX- начала XX века.

Характерна в этом отношении песня, передающая не на высоком художественном уровне, но с высокой степенью определенности отношение к гибели Александра Второго. Она была записана в разных местах России. Это типичный образец народной хроникальной песни нового времени. Не успев пройти художественную обработку в устах высокоталантливого исполнителя, она уже распространилась широко и оказалась зафиксирована авторитетными собирателями фольклора. Песня, вне всякого сомнения, выразила истинное отношение простых людей России к своему царю и к цареубийству.

Народная память отображала историю России в народном ее восприятии. Эта устная история свободна от фальсификаций, которыми пронизана недавняя официальная историография, искажавшая или замалчивавшая все, что слишком противоречило декларированию превосходства советского режима над общественным строем России до 1917 года.

Но по мере того как проясняется теперь настоящая сущность «социалистического» государства, все более ярко высвечивается действительное историческое величие державы, которую на протяжении веков созидали своим талантом, потом и кровью многие миллионы русских людей - действительных патриотов. Для них полны были высокого смысла слова «за веру, царя и отечество!». Возврат к всенародному пониманию истинных ценностей русской истории происходит медленно: не без результата семь десятилетий государственная пропаганда, опиравшаяся на репрессии, вытравливала правдивые представления о прошлом.

Но правда всегда оставалась жива в народной памяти. Два с половиной столетия татаро-монгольского ига не уничтожили воспоминаний о былом величии Святой Руси, не сломили дух народа; сбросив гнет иноплеменников, он воссоздал более могущественное Русское государство. Враги России надеялись, что удалось погубить ее в годы Смуты, когда разбойные банды иноземных и местных насильников бесчинствовали повсюду, когда дошло до того, что в Москве стоял вражеский гарнизон, страной правили изменники и предатели. Но народное сознание не смирилось с унижением Московского царства, оно было возрождено патриотическим подвигом бескорыстно и самоотверженно послуживших святому делу русских людей. Российская держава не только восстановилась, но расширилась, восприняв в свое лоно отторгнутые после татарского нашествия Малую и Белую Россию, вернула все земли, некогда принадлежавшие Киевской и Новгородской Руси; подчинив прежних своих угнетателей, мощной волной докатилась до Тихого океана.

Память о делах предков вдохновляла потомков. Раскрепостив свой народ, Россия освободила от чужеземного гнета другие славянские народы, жестоко притеснявшиеся иноверцами. Оставаясь православным государством, она наделяла полными правами и христиан других конфессий, и мусульман, и буддистов. Империя была не «тюрьмой народов», а гарантом культурного развития многочисленных ее наций, представители которых даже пополняли российское титулованное дворянство и достигали самых высоких государственных постов. Реформы Александра II открыли путь разумной либерализации всего государственного устройства, и только действия террористов и подстрекателей бунта препятствовали движению по этому пути. Быстрый экономический рост страны, уже обогнавшей своих конкурентов по темпам развития главных отраслей народного хозяйства, позволял ей, обеспечив благосостояние подданных, в скором времени выйти на первое место в мировой экономике и соответственно в мировой политике.

Похороненное в 1917 году совместными стараниями врагов России и политических авантюристов прошлое нашей Родины не умирало в памяти русских людей - вопреки геноциду и духовному растлению. То, что пришлось вынести народу нашему за прошедшие десятилетия, страшнее всего духовно-нравственными потерями. Таких зияющих утрат не повлекли за собой ни ордынское иго, ни тяжкая эпоха Смуты. Но мы помним, что Россия находила в себе силы возрождаться и после кажущейся окончательной гибели.

Потрясения, пережитые в XX веке, не должны затмевать в нашем сознании величие и славу русской истории в предшествующие десять веков. Но возродить процветающую могущественную Россию мы сможем, только ясно представляя себе, какова она была в действительности, определив, каким путем в реальностях современного мира восстановить то, что существовало тысячу лет.

Возвращаться надо к исконным традициям русского народа, оперевшись на опыт прежних поколений. Он остается достоянием народной памяти, закрепленным в исторических преданиях, легендах, песнях, сказаниях, былинах. Трудно переоценить важность обращения теперь к этой устной истории: она одна только достоверна в передаче народных оценок свершавшихся событий и исторических деятелей.

Список литературы

С. Азбелев. ИСТОРИЯ РОССИИ В НАРОДНОЙ ПАМЯТИ


Страницы: 1, 2


рефераты скачать
НОВОСТИ рефераты скачать
рефераты скачать
ВХОД рефераты скачать
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

рефераты скачать    
рефераты скачать
ТЕГИ рефераты скачать

Рефераты бесплатно, реферат бесплатно, рефераты на тему, сочинения, курсовые работы, реферат, доклады, рефераты, рефераты скачать, курсовые, дипломы, научные работы и многое другое.


Copyright © 2012 г.
При использовании материалов - ссылка на сайт обязательна.