Реферат: Политический портрет Витте

Анализируя причины активизации массовых социальных дви­жений в мире, Витте главную из них видел в естественном стрем­лении человека к справедливости, в борьбе с неравенством. «В сущности, по моему убеждению, это корень всех историчес­ких эволюции,-- делился он своими «открытиями» с В. П. Ме­щерским в письме от 7 октября 1901 года. — С развитием обра­зования народных масс — образования не только книжного, но и общественного (железные дороги, воинская повинность, пресса и проч.) — сказанное чувство справедливости, вложенное в душу человека, будет расти в своих проявлениях». Процессы эти неотвратимы. Но общественные перевороты, являющиеся их следствием, могут проявляться и в формах «закономерных», если правительства в своей законодательной деятельности считаются с ними, и в формах эксцессов, если этим тенденциям не придать нужного направления и выхода. В возникновении социалистических идей, считал он, проявляются глубочайшие жизненные устремления народных масс, и готов был даже видеть в социализме силу, которой принадлежит будущее. Но верно оценив сущность и направление современного исторического процесса, Витте делал из этого весьма своеобразный вывод. По его мнению, перед Европой в целом и перед Россией в частности стоял выбор -— самодержавие или социализм. Только эти две государственные формы могут удовлетворить массы. И по его убеждению, наилучшей из них в этом плане является самодержа­вие, но «самодержавие, сознающее свое бытие в охране интере­сов масс, сознающее, что оно зиждется на интересах общего или социализма, существующего ныне лишь в теории». Буржуаз­ный парламентарный строй он считал нежизнеспособным, видел в нем лишь переходную стадию развития к более совершенному общественному строю — монархическому или социалистическому. Так охранительно-попечительная политика самодержавия получа­ла новое обоснование и содержание.

В основе этого утопического по существу воззрения лежал тезис об абсолютной свободе верховной власти,- которая может действовать во благо всех классов, слоев и групп населения. Примером в этом плане для Витте был Бисмарк, который, пере­хватив ряд важнейших социальных требований у социалистов и проведя соответствующие реформы, добился относительного социального мира в стране и укрепления ее внешнеполитичес­ких позиций. В то же время он был противником любых общест­венных самоуправляющихся организаций, не вписывавшихся в самодержавно-бюрократическую структуру. Его идеалом была сильная верховная власть, построенная на принципах просве­щенного абсолютизма, равно пекущаяся о «благоденствии» всех подданных и опирающаяся в своей деятельности на крепкий бюрократический аппарат.

В конце XIX — начале XX века особое место во внутренней политике правительства заняла земская тема, которая стала предметом самых острых споров в правящих верхах в связи с поисками выхода из обострявшегося политического кризиса. Поводом к полемике послужили разрабатывавшиеся в МВД проекты распространения земств на неземские губернии и не­которого расширения их хозяйственной компетенции. Опреде­ленная децентрализация управления и расширение местного самоуправления рассматривались некоторыми представителями российской бюрократии, в частности министром внутренних дел И. Л. Горемыкиным, как средство укрепления основ самодержа­вия, местной хозяйственной организации и одновременно как способ удовлетворения некоторых претензий оппозиционных кругов общества. Витте выступил решительным противником этих про­ектов. Им была подготовлена специальная записка «Объяснение министра финансов на записку министра внутренних дел о поли­тическом значении земских учреждений» (1898 год), в которой доказывалось, что самоуправление не соответствует самодер­жавному строю государства. Он категорически возражал против введения новых земских учреждений и предлагал реорганизо­вать местное хозяйственное управление, усилив бюрократический аппарат и допустив лишь некоторое представительство местной общественности. В ответ на новые доводы Горемыкина, что «местное самоуправление не стоит в противоречии с началом самодержавной монархии» и что его нельзя смешивать с народным представительством, Витте представил еще одну записку, в ко­торой, изложив, по сути, свою прежнюю позицию, развернул аргументацию своих взглядов. Будучи конфиденциальной по форме, записка была явно рассчитана на публику. И действи­тельно, произошла, видимо не без участия самого автора, «утечка информации» - документ был опубликован за границей под названном «Самодержавие и земство» (Штутгарт, 1901) и получил широкую известность в России.

Чтобы снять с себя клеймо гонителя земств и ярого консерва­тора, Витте поспешил объяснить читателям, что он не предлагает ни упразднения земств, ни коренной ломки существующих порядков, что его предложения сводятся в основном к реформи­рованию местной правительственной администрации. Более того, он сделал ряд оговорок, которые должны были засвидетельство­вать понимание им новых ценностей, привнесенных обществен­ным прогрессом. Так, он писал о признании в качестве важного фактора, определяющего уровень развития общества, обществен­ной и личной «самодеятельности», которая определяет в конечном итоге мощь современного государства. По это, по его мнению, возможно при любом строе, при самодержавии же эти качества раскрываются наиболее полно.

Наряду с этим он утверждал, что в настоящее время «Россия не представляет еще окончательно сложившегося государства и целостность се может поддерживаться только сильной самодер­жавной властью». При самодержавном же строе, с неизбежной при этом сильной бюрократизацией всех сторон жизни общества, земство — непригодное средство управления. И не только потому, что оно менее эффективно в сфере хозяйственного управления, но и главным образом потому, что оно неизбежно приведет к на­родному представительству, к конституции. Последняя же, по глубокому убеждению Витте, вообще «великая ложь нашего времени». В России введение конституционных начал неизбежно приведет к разложению «государственного единства».

Такой взгляд на самодержавие вполне соответствовал честолюбивому характеру могущественного минист­ра, влиятельное положение которого в период расцвета его карьеры во многом основывалось на личном расположении к нему Александра 111. Положение всесильною визиря при неограни­ченном деспоте вполне его устраивало и, видимо, подпитывало его политические пристрастия. Ситуация начала меняться с восшествием на престол Николая II. Последнему не могли импонировать манеры министра финансов, его настойчивость, некоторое менторство и наставительность тона в разговорах, частое упоминание о воле его отца при решении тех или иных вопросов. Резкость и прямота суждений министра -- то, что нравилось Александру,—воспринимались новым императором как развязность и даже наглость. По свидетельству Витте, Николай II «но характеру своему с самого вступления на престол вообще недолюбливал и даже не переносил лиц, представляющих собою определенную личность, то есть лиц твердых в своих мнениях, своих словах и своих действиях» . Далеко не все эти качества в полной мере можно приписать безоговорочно автору этих строк. Действительно представляя собой выдающуюся личность, Витте, как мы видим, не отличался особой целостностью ни идей, ни действий. Об эклектичности, противоречивости, а порой и беспринципности его хорошо сказал К. II. Победоносцев: «Витте умный человек... но он весь составлен из кусочков» '. К тому же, вращаясь в среде, где процветали интриги, лицемерие и корысть, он вынужден был принять «правила игры», и надо признать - усвоил их как нельзя лучше. И все же эти оговорки не умаляют достоинств Витте как государственного деятеля сложной переходной эпохи российской истории и как яркой, ори­гинальной личности. Свидетельства же его о характере Нико­лая и о его отношении к своим министрам совпадают с мнения­ми многих лиц, близко знавших последнего царя.

Охлаждение к Витте и даже враждебность к нему импе­раторской четы в какой-то мере, видимо, было усугублено его поведением во время серьезной болезни Николая II осенью 1900 года, когда в придворной среде даже возник вопрос о его преемнике. Тогда Витте высказался за брата царя — Михаила, чем кровно обидел императрицу, в пользу которой были распо­ложены некоторые сановники. К тому же рост его влияния серьезно обеспокоил царское окружение. Зять императора великий князь Александр Михайлович внушал своему августейшему шурину, что Витте «обезличивает не только другие министерства. но и само самодержавие». Сыграли свою роль и усилия Плеве, всеми способами пытавшегося скомпрометировать своего соперника. Он посылал Николаю перлюстрированные письма, и которых так или иначе фигурировала фамилия министра финансов. В одном из них, найденном в бумагах Плеве после его смерти, сообщалось, что Витте состоит и тесном общении с русскими и заграничными революционными кругами и чуть ли не руководит ими. В другом выражалось удивление тем, что правительство, зная о враждебном отношении первого министра к царю, о его близости к заведомым врагам существующего го­сударственного строя, «терпит такое безобразие» . На обоих письмах имелись пометы императора, свидетельствовавшие о том, что он ознакомился с их содержанием.

Все это наряду с нараставшими расхождениями по ряду важных аспектов внутренней и внешней политики, особенно по поводу дальневосточных дел, русско-японских отношений, а так­же в связи с установившейся в правых кругах репутацией «красного», «социалиста», «опасного масона» привело в авгус­те 1903 года к отставке Витте с поста министра финансов. Учиты­вая, однако, его высокую международную репутацию, необходи­мость иметь под рукой компетентного советника но сложнейшим проблемам, Николай II обставил свое решение внешне вполне благопристойно: Витте получил крупное единовременное воз­награждение (около 400 тысяч рублей) и был назначен пред­седателем Комитета министров. Должность эта была почетная, но фактически маловлиятельная, так как Комитет занимался в основном мелкими текущими делами.

     Деятельность Витте после отставки

Оказавшийся не у дел министр, еще недавно считавший себя едва ли не вершителем судеб России, крайне тяжело переживал опалу. Однако он не захотел вернуться в мир бизнеса, хотя без особого труда мог получить руководящее кресло в совете или правлении какого-либо предприятия или банка. Прерогативы власти, вероятно, теперь ценились им выше материальных благ. Если верить А. А. Лопухину, бывшему в то время директором департамента полиции, то Витте в разговоре с ним намекал даже на возможность устранения Николая II, рассчитывая вновь войти в фавор с воцарением Михаила, с которым был в хоро­ших отношениях 'г''. После убийства эсерами 15 июля 1904 года В. К. Плеве он, по свидетельству современников, предпринимал энергичные попытки возглавить МВД. Вместе с тем им уже в это время высказывалась мысль, что для наведения порядка в им­перии необходимо объединение министров в форме кабинета во главе с премьером, которым, конечно, Витте видел себя. Планам его тогда не дано было свершиться. Но в процессе нарастания революционных событий и во время самой революции ему не раз предоставлялась возможность оказать влияние на их ход, а фак­тически и на судьбы страны.

Осенью 1904 года процесс нарастания революционной ситуации вступил в новую фазу, захватив широчайшие слои российс­кого общества. После массовых крестьянских выступлений 1902 года, волны всеобщих забастовок, прокатившейся но югу страны летом 1903 года, оппозиционные настроения, усугублен­ные рядом чувствительных поражений России в начавшейся н 1904 году русско-японской войне, охватили и высшие классы общества. Состоявшийся 6—8 ноября съезд земских деятелей высказался за введение представительных учреждений и уста­новление в стране буржуазно-демократических свобод. «Союз. освобождения»—возникшая на рубеже 1903—1904 годов неле­гальная либеральная организация -- принял обращение о про­ведении с 20 ноября так называемой «банкетной кампании», в ходе которой участникам предлагалось принимать решения с по­желаниями буржуазно-либеральных преобразований. В 34 горо­дах России состоялось более 120 собраний и митингов, в которых приняло участие около 50 тысяч человек, открыто высказавших­ся против неограниченного самодержавного режима.

В таких условиях царизм помимо ужесточения репрессий попытался сбить волну недовольства, став на путь лавирования. В ноябре   декабре 1904 года в правящих сферах обсуждалась всеподданнейшая записка князя П. Д. Святополк-Мирского, нового министра внутренних дел, имевшего в общественных кругах репутацию либерального бюрократа. Само назначение его на этот пост. по словам Витте, представляло собой флаг. который правительство выкинуло в знак примирения с общест­вом. Основной упор в записке был сделан на анализе сложившей­ся ситуации, на доказательстве невозможности сохранения в не­изменном виде политического режима. В качестве одной из важ­нейших мер выхода из кризиса предлагалось допустить участие выборных представителей в работе Государственного совета. Царь созвал специальное совещание сановников, на которое был приглашен и Витте.

Последний, стремясь поднять свой пошатнувшийся престиж, проявил необычайную политическую активность. В либеральных кругах, где разделялись реформаторские идеи, он всячески под­черкивал свою близость к Мирскому, представляя его своим ставленником. По свидетельству В. Н. Коковцова, он «везде и всюду противопоставлял его покойному Плеве как образец просвещенности, государственного ума и той новой складки представителя власти, которая должна сменить ушедший со сцены чин полицейского администратора, чуждого понимания необходимости примирить власть с обществом и приготовить переход к новым приемам управления . Одновременно, пытаясь поднять свои акции и у трона, он выступал убежденным против­ником любого представительства. Эта двойственность и непо­следовательность наглядно проявлялись и в ходе обсуждения записки. В целом он вроде бы и поддержал министра внутренних дел, солидаризовавшись с ним в его оценке кризисной ситуации. Но по вопросу о приглашении выборных представителей общест­венности в Государственный совет, за что, кстати, высказались большинство участников совещания, он заявил, что, с одной сто­роны, такая мера, видимо, нужна, но при этом, с другой сторо­ны, необходимо иметь в виду, что она не может не поколебать существующий государственный строй .

Император, согласившись с мнением большинства, подготов­ку проекта указа о предполагавшихся реформах поручил Витте, рассчитывая с его помощью выйти с наименьшими потерями из сложившейся ситуации. Проект был составлен и послан царю. В его преамбуле от имени верховной власти провозглашалось:

«Когда потребность той или другой перемены оказывается на­зревшей, то к свершению ее мы считаем необходимым присту­пить, хотя бы намеченные преобразования вызывали внесение в законодательство существенных изменений». Далее в весьма расплывчатых выражениях содержались обещания постепенно уравнять крестьян в правах с другими сословиями, ввести го­сударственное страхование рабочих, умерить стеснение печати и т. д. Был там и пункт о выборном представительстве, правда, с оговоркой о «непременном сохранении незыблемости самодер­жавия». Перед подписанием указа состоялась еще одна беседа Николая II с Витте. Царь заявил, что в целом он одобряет проект. Вызывает сомнение лишь пункт о представительстве. И Витте вновь повторил свои опасения, что представительство выбор­ных в Государственном совете может явиться первым шагом к конституции. Неприемлемым является, с его точки зрения, и предложение о созыве Земского собора ввиду полного анах­ронизма этого института. Его позиция, несомненно, укрепила паря во мнении об опасности и вредности предложений Мирс­кого, который в результате, как отмечал А. А. Лопухин, оказал­ся «опасным потрясателем основ, а Витте спасателем пре­стола» .

Сейчас трудно со всей определенностью сказать, было ли это со стороны Витте шагом с целью восстановить свою репута­цию в глазах Николая, или таким образом проявились его монархические убеждения. Как бы то ни было. так была упу­щена еще одна возможность перевести назревавшую революцию в русло реформ. Указ 12 декабря 1904 года, обещавший некото­рые преобразования, был опубликован без пункта о представительстве, но с твердым заявлением о «незыблемости основных законов империи». Более того, наряду с указом был опублико­ван текст правительственного сообщения, в котором всякая мысль о политических реформах и представительных учреждениях объявлялась «чуждой русскому народу, верному исконным осно­вам существующего государственного строя». Здесь, видимо, уместно отметить, что в свое время Витте обвинял К. II. Победо­носцева в провале в начале 80-х годов проекта конституции графа М. Т. Лорис-Меликова, что привело, по его мнению, в ко­нечном итоге к революции . Приведенный эпизод с запиской Мирского и изданием указа свидетельствует, что сам Витте сыграл не менее зловещую роль.

Весьма неприглядным было и поведение Витте в начале января 1905 года, когда ему еще раз предоставилась возмож­ность повлиять на ход событий, приведших к революционному взрыву. Он знал и о готовящемся шествии рабочих к Зимнему дворцу, и о содержании их петиции. Накануне, 8 января, у ми­нистра внутренних дел состоялось совещание по этому вопросу, на котором Витте, ссылаясь на отсутствие официального приглаше­ния, не был. Вечером того же дня к нему пришла депутация об­щественных деятелей и писателей, убеждавших его предпринять какие-либо шаги, чтобы избежать трагедии. В ответ на эту просьбу Витте заявил, что это дело его никак не касается, оно не входит в компетенцию председателя Комитета министров. Зато после 9 января он стал во всем винить правительство, и в пер­вую очередь Святополк-Мирского за его слабость и нераспоря­дительность. В беседе с В. Н. Коковцовым он заявил, что не имел никакого представления о готовящейся демонстрации, резко осуждал МВД и неоднократно произносил фразу: «Расстрели­вать безоружных людей, идущих к своему Царю с его портретами и образами,— это просто возмутительно...»  Об этом же он поведал и в ряде интервью для западной прессы, утверждая, что если бы он был в то время во главе правительства, то поступил бы просто — поручил бы кому-нибудь принять петицию и пред­ложить рабочим разойтись. Но на такой, казалось бы, простой шаг никто из правящих кругов, в том числе и Витте, не пошел, что является еще одним доводом в пользу предположения о преднамеренном доведении властями событий до кровавой драмы.

Некоторое время после опубликования указа 12 декабря 1904 года Витте, на которого была возложена разработка мер по его реализации, был занят подготовкой законопроектов по обещанной программе реформ. Поручение императора он воспри­нял как проявление благосклонности монарха к своей персоне. Однако, несмотря на проявленную им активность, ситуация не изменилась. Все законопроекты завязли в бюрократической машине. Более того, наряду с Комитетом министров стал функцио­нировать Совет министров под председательством самого царя, что еще более подчеркивало ограниченность компетенции возглавлявшегося Витте учреждения. И все же даже в условиях разразившейся революции он продолжал оставаться на пози­циях безусловной поддержки самодержавия. Так, 18 февраля 1905 года по повелению царя им было проведено совещание ми­нистров и других высших сановников, на котором обсуждалось создавшееся положение и пути выхода из кризиса. Витте пред­ложил срочно издать манифест, в котором бы четко было за­явлено о непричастности царя к происшедшим событиям и о его сожалении но поводу кровопролития, а также указ сенату с дальнейшим развитием основных положений реформ, про­возглашенных актом 12 декабря. Однако идея обращения к на­роду не понравилась Николаю II. По совету Д. Ф. Тренева, петербургского генерал-губернатора, он ограничился принятием специально подобранной депутации от петербургских рабочих и назначением комиссии для выяснения причин их недо­вольства.

В начале февраля состоялось еще одно совещание министров, на котором вновь встал вопрос о привлечении выборных пред­ставителей от общественности к обсуждению законопроектов. Большинство участников вновь высказалось за созыв «народ­ных представителей», в котором они видели единственный выход из «настоящего смутного положения». И вновь Витте выступил с принципиальным возражением, еще и еще раз настаивая на своих доводах о самобытности и исторической миссии российс­кого самодержавия, непригодности для России конституцион­ного строя. Наконец в результате повторного обсуждения этого вопроса 18 февраля Николай II рескриптом на имя минист­ра внутренних дел А. Г. Булыгина поручил последнему составить проект привлечения выборных народных представителей к зако­носовещательной деятельности.

На этот раз Витте пришлось смириться с «царской волей». Вместе с тем у него рождается комплексный план борьбы с раз­раставшейся революцией. Первым и необходимым условием по­давления «смуты» должно было стать прекращение русско-япон­ской войны. 28 февраля 1905 года он пишет Николаю II письмо, в котором доказывает бесперспективность и крайнюю опас­ность продолжения военных действий. Усугубление военного конфликта, считал он, приведет к значительному ухудшению внутреннего и внешнеполитического положения России - окон­чательно расстроит финансы и подорвет экономику страны, усу­губит бедность населения и увеличит его озлобленность, вызовет враждебные настроения среди зарубежных держателей русских ценных бумаг и как итог   потерю кредита и т. д. Обрисовав в самых мрачных красках перспективу продолжения войны, Витте предлагал немедленно начать мирные переговоры с Японией, пока сохранившийся престиж России позволяет еще надеяться на то. что «мирные условия не будут ужасающими». Если же они окажутся неприемлемыми, несмотря на содействие некоторых великих держав, тогда у народа будут дополнительные стимулы, чтобы встать на защиту царя и своей чести. Прекращение войны позволит к тому же использовать армию для наведения «порядка» в стране. Пока же, «чтобы хотя немного успокоить Россию», он предлагал немедленно реализовать булыгинский рескрипт. «Это письмо, - с экспрессией добавлял он, оговариваясь, что находится в здравом уме и твердой памяти, - не есть письмо растерянного человека, но письмо человека, сознающего положе­ние. Не боязнь водит мою руку, а решимость, решимость сказать вам, что другие, может быть, побоятся сказать». И он призывал царя к действию, так как «при несчастье решимость есть первая ступень к спасению» .

Советы Витте получили весомое подтверждение на следующий же день, когда французские банкиры отказались парафировать достигнутое, казалось бы, накануне соглашение о займе. И все же царское предубеждение к нему было столь сильным и стой­ким, что письмо осталось без ответа. Однако игнорировать отказ Франции от займа Николай не мог, и когда посол в Париже А. И. Нелидов иными словами изложил суть виттевских мыслей, император признал его соображение «весьма дельным».

     Посольская миссия Витте

Однако вплоть до лета 1905 года попытки начать мирные переговоры успеха не имели. Витте, не добившись расположе­ния царя, тем не менее продолжал искать контакты с нужными посредниками и через различные придворные каналы прощупы­вал настроение монарха и склонял его к переговорам. Наконец посредничество с обоюдного согласия России и Японии взяли на себя США. Встал вопрос о главе русской делегации. Нико­лай II, в душе сознававший свою ответственность за дальне­восточную авантюру и помнивший предостережения бывшего министра финансов от развязывания военного конфликта, на предложение министра иностранных дел В. Н. Ламсдорфа на­значить на этот пост председателя Комитета министров отве­тил: «Только не Витте». Однако длительные поиски кандидатов не дали результатов. Опытные дипломаты Н. В. Муравьев и А. И. Нелидов, понимая сложность положения России и тя­жесть ответственности, предпочли уклониться от предложения царя «но болезни». Свет словно клином сошелся на человеке, которого царь менее всего желал бы видеть в этой роли. Наконец

29 июня император скрепя сердце вынужден был подписать указ о назначении Витте первым уполномоченным для ведения пере­говоров.

Витте, не имевший специальной дипломатической подготовки, тем не менее к этому времени обладал огромным опытом и вли­янием в сфере внешних сношений России. При нем министерство финансов имело свои представительства почти при всех россий­ских зарубежных посольствах. При министерстве в 1902 году было создано первое в России государственное агентство печати, получившее тогда наименование Торгово-телеграфное (позднее -Петроградское телеграфное агентство - ПТА). Он активно участвовал в формировании внешней политики России на важнейших, узловых ее направлениях. Его глубокое знание си­туации, напористость, воля сыграли немаловажную роль при заключении займов, внешнеторговых договоров. В частности, во многом благодаря именно Витте России удалось заключить до­статочно выгодные торговые договоры с ее главным партнером Германией в 1894 году и особенно в 1904 году, когда ситуация в результате русско-японской войны оказалась для русской стороны крайне тяжелой. В самом возникновении войны, хотя Витте был ее противником и даже лишился в результате противодействия известной «безобразовской клики» своего влиятельного поста, была в какой-то мере доля и его ответственности. Его усилия но завоеванию рынка для российской промышленности на Даль­нем Востоке (КВЖД, Русско-Китайский банк и т. п. предприятия) объективно способствовали обострению международных конф­ликтов в этом регионе.

Страницы: 1, 2, 3, 4