рефераты скачать
 
Главная | Карта сайта
рефераты скачать
РАЗДЕЛЫ

рефераты скачать
ПАРТНЕРЫ

рефераты скачать
АЛФАВИТ
... А Б В Г Д Е Ж З И К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я

рефераты скачать
ПОИСК
Введите фамилию автора:


Реферат: Политические воззрения Якобинцев: Марат и Робеспьер

На каждом из этих этапов связь с будущим была основным измерением Революции. С самого начала постановка террора в порядок дня оправдывалась не только насущной необходимостью победить врагов Революции, но была также сопряжена с ожиданием светлого будущего. Конечно, законность революционного правительства оправдывали обстоятельствами, вызвавшими его к жизни, но сверх того, и может быть даже в первую очередь, - величием задач, которые предстояло выполнить: спасти родину, укрепить республику, обновить институты и народ. Общественное спасение - это не только военная победа, это - также пришествие нового Града и нового человека, провозглашенное еще в начале Революции. II год должен был стать апогеем этого обновляющего движения, которое являлось работой Революции над самой собой. В якобинском дискусе вообще, и у Робеспьера в частности, прослеживается тенденция к смещению решающего момента Революции с 89-го ко II году, стремление в некотором роде затмить эпоху закладывания первооснов, еще такого робкого и несовершенного, временем нового их созидания столь же чистыми, сколь и неколебимыми. Без сомнения, все началось, когда "французская революция пошатнула трон и уничтожила привилегированные сословия". Но как сильно же она была запятнана своим происхождением. Ведь она была "дочерью философии и амбиций, чудесным порождением порока и добродетели, вероломства и чистосердечия". Отсюда и ее превратности, и сопровождающие ее измены, расставленные ей ловушки, такие как "чудовищная конституция 1791 года".

Свержение тирана начинает новый этап, однако "новая клика" грозит "все сбросить в пропасть, восстановить трон, разрушить Париж и уничтожить республиканцев". [31]В этот критический момент "народный гнев падает на головы виновных, свет отделяется от хаоса, свобода рождается из тирании, Национальный конвент извергает предателей из своего лона". Таким образом, после четырех лет горького опыта французский народ, просвещенный изменами и победами, познал эпоху наибольших опасностей, но одновременно и момент, когда революция вновь собирается с силами. Это не столько возвращение к истокам, сколько время нового возрождения, избавление от застарелых моральных изъянов, славная эпоха, когда Конвент "чист и свободен, достоин, наконец, своего народа", и, торжествуя над врагами, революция завершает свое дело (6).

Это смещение решающего момента Революции было наглядно продемонстрировано во время установления культа Верховного существа. Для Робеспьера этот момент означал возрождение гражданского общества и самой Революции; тем самым начиналась новая эра. Революция, которую атеизм подверг самой серьезной опасности за всю ее историю, была спасена и вновь обрела свое моральную основу: "Вы спасли родину! Ваш декрет [от 18 флореаля] - уже сам по себе революция... вы на полвека приблизили смертный час тиранов, вы вновь привлекли к делу революции все чистые и великодушные сердца; вы продемонстрировали его миру во всем блеске его небесной красоты. О, навеки благословенный день, когда весь французский народ выступит, чтобы воздать творцу природы единственно подобающую ему почесть Существо из существ! Тот день, когда мир вышел из твоих всемогущих рук, сиял ли он более приятным для твоих глаз светом, чем тот день, когда разбив ярмо преступления и ошибок, мир предстал пред тобой, достойный твоих взоров и твоих предназначений!" [32]

Признать установление культа Верховного существа в качестве ключевой точки II года (если не всей Революции) неизбежно означало поместить Робеспьера в центр этой благотворного преобразования. Он не говорил этого сам, объявив новый культ творением Конвента и народа, но другие неизменно старались, чтобы он этого не забывал. Чтение именно его бесконечного доклада от 18 флореаля Комитет общественного спасения навязывал всей стране три декады подряд и во всех коммунах. "Французский народ признает Верховное существо и бессмертие души", - слова, произнесенные в этом докладе, еще до того, как Конвент повторил их в своем декрете, должны были быть высечены на фронтонах всех церквей. На протяжении недель Конвент начинал своих заседания с чтения бесчисленных адресов, прославляющих все тот же доклад и выражающих Верховному существу благодарность за спасение Робеспьера от "смертоносных клинков" неудавшихся покушений - спасение, воспринимавшееся как настоящее чудо, легшее в основу нового культа:

"Вознесем же благодарность Верховному существу Робеспьер, ты получаешь воздаяние за то несомненное уважение, которое ты ему оказал в своем несравненном докладе. Конвент, увековечивший его бессмертным декретом, разделяет с тобой это благодеяние. Блаженны те, кто проникнувшись твоей моралью, признали Господа вознаграждающего и отмщающего".[33]

Невозможно отделить то, что связано с неоспоримой популярностью Робеспьера в тот момент, от того, что продиктовано конформизмом, языком официальных актов, деградировавшей революционной риторикой, затопившей общество. Несомненно, что сам Робеспьер не был инициатором этих адресов; но он также ничего не сделал, чтобы их остановить. Самое главное, что он ничего не сделал, чтобы остановить усиление Террора. Напротив, эти обращения сопровождали его эскалацию. Закон от 22 прериаля и стук гильотины у заставы Низвергнутого трона придавали этим, все умножающимся в огромном количестве адресам зловещий оттенок.

Мог ли обновленный Террор, которого требовал Робеспьер, не быть лишь новой чисткой, лишь еще лучше заточенным ножом гильотины? Мы никогда этого не узнаем. Его обращения, то тревожные, то угрожающие обернулись против него самого; они ускорили события, развитие которых в течение нескольких недель между 20 прериаля и 9 термидора привело к его свержению. Робеспьер предчувствовал опасность, но недооценил противников, находясь под впечатлением своего недавнего политического опыта успешного пребывания у власти. Будучи убежден, что после смерти Дантона в Конвенте не может существовать никакой серьезной оппозиции, он полагал, что имеет дело лишь с несколькими недостойными личностями, к которым не скрывал своего презрения. Иными словами, он не до конца осознал объединяющую и мобилизующую силу непосредственной реакции на Террор со стороны тех, кто вполне справедливо, будучи к тому же научен собственным политическим опытом, боялся стать следующей жертвой.

В начале одного из самых драматичных заседаний в истории парламентаризма Робеспьер все еще верил в могущество своего слова. Его голос был заглушен возгласами: "Долой тирана!". Своими криками Конвент давал выход столь долго подавлявшейся ненависти и старался заглушить страх вновь оказаться во власти этих захватывающих и покоряющих речей.[34]

§ 2

Марат Жан Поль (1743-1793)

“Единственная страсть, которая пожирала мою душу, была любовь к славе”, – признавался Марат.

Среди героических теней буржуазной Французской революции есть одна, к которой всегда с особенно страстным интересом приковывались взоры не только ближайших поколений, но и далекого потомства. Скитальчество и полунищенское существование до революции, яркая, не дающая другим и не ждущая себе пощады, борьба за революцию в течение первых четырех ее лет и внезапная смерть от кинжала...

Такова была жизнь этого человека, навсегда вписавшего свое имя в историю, но об этой посмертной славе никогда не заботившегося. У него есть одна черта, дающая ему особое место в ряду первостепенных деятелей революционного периода: в отличие от Робеспьера и Дантона Марат не был оратором и действовал не столько на парламентские собрания, сколько на читательскую массу, издавая «Друг народа». Его статьи напоминали по качеству расплавленный металл, заставляли трепетать от восторга, ужаса, повергали в трепет.  Он был чуть ли не единственным публицистом, услышанным народом. Даже энциклопедисты были менее «демократичны» - их читали буржуа, и либеральная Франция.  Но Марат достал до самого дна всего французского общества – до крестьян, до бедноты, до горожан, до ремесленников, оружейников, ювелиров – до всего народа.

В пять лет он хотел быть школьным учителем, в пятнадцать – профессором, в восемнадцать – писателем и, по его словам, “гением-изобретателем” – в двадцать. С возрастом люди обычно трезвее оценивают свои возможности. Вот этого качества будущий трибун революции был начисто лишен. Занимаясь по очереди то физикой, то химией, то астрономией и, заметьте, безрезультатно, Марат нашел себе занятие по душе – анатомию.

В своей квартире он создал специальный зал для препарирования трупов. Этого мало: в нем зреет потребность экспериментировать над живыми объектами. Желая стать знаменитым медиком, он абсолютно игнорирует упреки знакомых, не симпатизирующих подобным занятиям. “Я хочу найти то место, где находится душа”, – кощунственно говорил Марат. Но медика из него тоже не вышло. На очереди – журналистика.

Журналы, газеты, издательства были так напуганы одним только именем плодовитого автора, что Марат начал хитрить и посылал рукописи анонимно. Даже терпеливые исследователи признаются, что едва ли в состоянии их перелистать. Осточертев французам, пытается добиться признания в Испании. Но и там он терпит фиаско. От огорчений, бессонных ночей, плохой пищи и беспорядочной жизни незадолго до революции Марат серьезно заболел и едва не умер.

Он с восторгом приветствовал падение Бастилии. Он принимал участие в делах комитета своего округа, но уже с первых дней великого переворота совершенно правильно определил свое место. Через три дня после взятия Бастилии, 17 июля 1789 г., Марат просит у комитета средств на типографский станок, на печатание газеты. Не сразу удалось ему получить желаемое. Это тем более волновало его, что он уже с осени 1789 г, очень подозрительно и раздраженно стал относиться к Мирабо[35], К Лафайету, к Барнаву[36], которых в первые дни революции еще считал честными революционерами. Он стал подозревать и все Национальное учредительное собрание в том, что оно поддается интригам двора, отчасти по слабоволию, отчасти по сознательному предательству. Марат уже в 1789 г. выступил тем, каким и остался,— ревнивым защитником "маленьких людей",. другими словами — плебейской массы, куда входили и рабочие, и батраки, и владельцы небольших ремесленных мастерских — вся голодная и полуголодная, малоимущая и неимущая масса населения. Интересы только что победившей крупной и средней буржуазии, с точки зрения Марата, уже с самого первого момента победы над старым, феодальным строем начали, чем дальше, тем резче и безнадежнее, расходиться с интересами беднейших слоев народа. И Марат без колебаний стал на их сторону против благополучно устроившихся уже на новых, завоеванных местах победителей из крупной и средней буржуазии. Только дальнейшее развитие и углубление революции могли, с точки зрения Марата, дать что-нибудь трудящимся. Для него обязательным лозунгом стало — продолжать революцию.

Очередное разоблачение, очередное предостережение народу должны быть стержнем для каждой данной статьи: ни в каком случае Марат не хочет раздроблять внимание и чувство читателя. Верный инстинкт говорил ему, что эмоциональное действие газетной статьи быстро и непоправимо слабеет, если автор переводит свой указующий перст с одного предмета на другой, как бы ни были важны по существу и патетичны по манере эти указания.

Рота Марата.

Не сразу толпа признала нового лидера. И только испытав разочарование от результатов революционных реформ, взоры ее обратились к Марату. Присмотревшись, они увидели, что он ходит как они, почти в тряпье, с грязной повязкой на голове, что контрастировало с напудренными париками вождей революции. Дом его пуст и холоден. “Он наш! Он такой же, как и мы! Он нас понимает!” [37]

В сентябре 1792 года член Конвента – высшего органа власти революционной Франции – президент Якобинского клуба гражданин Марат потребовал создания специальных карающих органов, готовых быстро обеспечить “чистку”. Исправно заработала гильотина. Палач Нанте выбился из сил, рубя головы. Расстреливались маленькие дети и женщины с грудными младенцами. Дневная норма в 120 человек доходит до 500.

«...Вдоль сонных берегов Луары медленно движется барка. По условному сигналу ее днище раздвигается, и плавучий гроб с 90 священниками, закрытыми в трюмах, уходит на дно. А еще проще столкнуть в воду безоружных людей и поливать их расплавленным свинцом до тех пор, пока не затихнут вопли. Матери молили пощадить маленьких детей. “Из волчат вырастут волки”, – отвечала бравая “рота Марата”. Играли и “республиканскую свадьбу”. Связывали попарно юношей и девушек и тут же бросали в воду.

В городе Ментоне наладили производство париков и кожевенных изделий из останков гильотинированных женщин и мужчин. Кожа мужчин, как замечалось, ничем не отличалась от кожи молоденькой серны. А вот женская была слишком мягка и практически ни на что не годилась». [38]

Лозунг “Революция без конца” требовал своего оправдания. Места уже перевешанных аристократов и священников не могли пустовать. Хватали людей с “подозрительным выражением лица”.

9 августа вечером вспыхнуло в Париже восстание, прямо направленное к низвержению монархии, и на другой день, 10 августа 1792 г., дворец взят, швейцарские телохранители перебиты народом, король и его семья взяты под стражу, полуторатысячелетняя монархия перестала существовать.

Революционный Париж упивался победой, а Марат ровно через три дня после низвержения монархии писал о том, что новорожденная республика окружена тайными врагами и скоро погибнет от их ненависти, если не поспешит развить самые отчаянные усилия для самозащиты. Он возмущен, что народ не видит, как вчерашние тайные и явные защитники трона только маскируются теперь внезапными республиканцами. "И вы восторгаетесь этой чудесной переменой! И вы рукоплещете этому благородному их усердию! И вы благословляете нежные заботы их отеческого внимания! И вы воспеваете победу! О французы! Неужели вы навсегда останетесь взрослыми детьми?" Он требует раздачи народу оружия, ассигнования половины суммы, вырученной от продажи конфискованных эмигрантских имений, неимущим гражданам столицы, принимавшим участие в штурме и взятии Тюильри 10 августа, введения во всей французской армии выборов офицеров самими солдатами, зоркого наблюдения за арестованной королевской семьей и прекращения ее сношений с внешним миром. Наконец, в ряде статей он настойчиво требует немедленного предания суду всех "изменников и заговорщиков", арестованных и до и особенно после 10 августа. Он не удовлетворился, когда (17 августа) был создан революционный трибунал. Его доводила до ярости мысль, что швейцарские наемники, убивавшие народ 10 августа и захваченные в плен, могут уйти от возмездия-

9 сентября 1792 г. Марат был избран Конвент   г. Парижа

Он не верил конвентскому большинству: ни жирондистам, ни тем группировкам, которые были правее жирондистов,. ни даже части монтаньяров. Он верил только народной массе. Правда, он и в ней иногда отчаивался, возмущался ее инертностью, вялостью, быстро наступающим упадком революционного чувства, но он по крайней мере считал, что по сути дела, по логике вещей, по здравому смыслу, "народ", "неимущие", "маленькие люди", — другими словами, те, кого мы называем плебейской массой столицы и провинции, органически не могут быть врагами революции, не могут сознательно ей в чем-нибудь повредить. А другие, имущие, богачи, аристократы, состоятельные буржуа, очень и очень могут оказаться контрреволюционерами и даже не могут не быть в большинстве случаев таковыми.

Его яростные сражения с жирондистами переходили порой в открытую перепалку. Иногда это даже выходило за пределы Конвента – Марат использовал «Друг народа» и листовки для пропаганды. Его идея о массовом, народном политическом движении часто находила отклик в сердцах измученных голодом и нестабильностью людей.

Жирондисты смотрели на Марата уже как на основного политического противника, которого им было необходимо уничтожить в кратчайший срок. Дело в том, что в Конвенте Марата не смогло заглушить даже жирондистское большинство, более того, его не смог остановить даже председатель Конвента Гаде (жирондист),когда тот вынес на обсуждение Конвента связь министра внутренних дел Ролана с фальшивомонетчиками. После таких разоблачений Марат боялся выходить из дому, поскольку подвергся жестоким преследованиям жиронды. Нависла угроза даже над его жизнью. 

В своей речи, в которой Марат в январе 1793 г. требовал казни короля, Марат, между прочим, прямо обвинял Ролана в том, что жирондистский министр тайком похитил из потайного железного шкафа в Тюильри наиболее компрометирующие королевскую семью документы. Он страстно восставал против аргументации тех, кто хотел спасти Людовика. На аргумент, что европейские монархи будут озлоблены против Французской республики, если короля гильотинируют, Марат отвечает, что гораздо опаснее оставить Европу под впечатлением безнаказанности Людовика XVI, которую всюду объяснили бы трусостью Конвента перед иностранным вмешательством. На заговорщиков нужно навести ужас! Народную свободу нужно закрепить кровью деспота! Преступления Людовика Марат видит главным образом в нескольких избиениях народа, учиненных во имя отстаивания короля и королевской власти, и прежде всего в стрельбе по народу, произведенной швейцарцами, телохранителями Людовика, 10 августа 1792 г. Яростно обличал он Бриссо и других жирондистов, пытавшихся спасти короля. Он высказал горькое сожаление, что 10 августа народ, отделавшись от короля, не отделался тогда же одним ударом от всех тайных изменников, богачей, юристов-крючкотворов, спекулянтов и пр., которые теперь сидят в Конвенте и защищают предателя, призвавшего против революции иностранцев и их войска.

После казни короля, 21 января 1793 г., единственной, центральной задачей Марата, очередной и неотложной, стало уничтожение жирондистов. От этого главного, по его мнению, вопроса он не отвлекался ничем. Эти последние месяцы зимы 1793 г. были временем страшного обострения нужды в Париже и в городах провинции.

25 февраля Марат опубликовал статью, в которой призывал народ к действию. Его статья проводила мысль о революционной самопомощи, на которую имеет полное право народ, раз власти не хотят защищать его от грабителей. "Когда трусливые народные уполномоченные поощряют к преступлению, избавляя преступников от наказания, то не следует находить странным, что народ, доведенный до отчаяния, сам производит суд". Это была все та же мысль о необходимости революционной активизации масс, которую Марат не переставал проповедовать с первых же дней революции. "О болтливый народ, если бы ты умел действовать!" — восклицал он еще в сентябре 1792 г. чуть ли не в сотый раз. Но теперь, 25 февраля 1793 г., этот призыв совпал, а может быть, и не только совпал. С реальным выступлением голодающего народа в разных частях города. Эти выступления, кончившиеся разгромом нескольких складов, булочных и овощных лавок, произошли того же 25 февраля и были приписаны действию статьи Марата. Сам Марат протестовал против этого обвинения, когда на другой день, 26 февраля, жирондисты решили потребовать, чтобы его отдали под суд за эту "зажигательную" (как они говорили) статью, вызвавшую волнения и беспорядки в столице.

Но легитимность Марата была столь высока, что суд над ним мог бы привести к взрыву народного недовольства. Это было очень невыгодно жирондистам, особенно на почве постепенной утраты ими поддержки масс.

Во время всех этих бурных выступлений Марат был совсем одинок. Монтаньяры, наиболее близкие к нему по убеждениям люди, в сущности, если не считать единичных выступлений, выражали презрение и недоброжелательство по его адресу. Да и Марат относился весной 1793 г. к монтаньярам с некоторой настороженностью. Ему не нравились недостаточная их близость к плебейской массе, нежелание давать простор массовым революционным выступлениям, их подозрительное отношение к революционному сотрудничеству законодателей с "народом на улице". Он в печати (и неоднократно) корил монтаньяров за то, что кое-кто из них поддерживает бытовую близость с жирондистами, с богатыми людьми, с генералами, обедает у них и т. д.

Но чем меньше оставалось у него сторонников среди других партий, тем яростнее была его борьба с ними, тем сильнее он искал в народе союзников. И он находил. Его пламенные речи всё чаще находили отклик в сердцах уставших от голода людей, которые хотели покончить с неопределённостью, разрухой и голодом. А ведь идеи Марата пришлись как раз вовремя: народные суды над виновниками ситуации, прямое народное присутствие в политике путём собраний,  казнь ненавистного короля и богатых буржуа, раздача собственности имущих классов нуждающимся.

В течение всего марта, апреля и мая 1793 г. Марат часто появлялся в клубе якобинцев. Здесь его встречали всегда с полным сочувствием и часто с бурным восторгом, здесь — и только здесь — он не чувствовал себя одиноким, каким всегда чувствовал себя в Конвенте. "Марат, друг народа, мы тебе верим, спаси наших детей от голода!" —кричали женщины с трибуны клуба якобинцев, когда на возвышении для ораторов появлялся Марат. Никого и никогда так не слушали в клубе якобинцев, как Марата. Даже Робеспьер никогда так непосредственно не действовал своими личными выступлениями на этот клуб — авангард тогдашнего революционного Парижа. Отточенные, логические фразы Робеспьера, его плавная аргументация, рассчитано - последовательное предъявление доводов и иллюстраций развиваемой мысли — все это доходило до ума наиболее высокой по интеллектуальному уровню части аудитории, а страстные призывы Марата доходили до сердца всей собравшейся массы слушателей.

Содержание было одно. И в речах, и в статьях он бил в одну точку: народ окружен изменниками и обманщиками, ворами и спекулянтами, а те, которых народ считает своими друзьями,— лентяи и сибариты и боятся повести атаку в лоб против врагов революции, вовсе еще не истребленных, а благополучно прячущихся во всех углах и ожидающих благоприятного часа. Да и как было ему не верить, когда события постоянно оправдывали его предсказания; когда все, что казалось плодом его болезненной подозрительности, превращалось в действительность; когда этот исступленный "маньяк" оказывался гораздо более проницательным сердцеведом и политиком, чем все осторожные, расчетливые, ловко интригующие парламентарии, так возмущавшиеся его выходками и так презрительно над ним смеявшиеся!

30 Марта 1793 года произошло событие, потрясшее всю Францию – на сторону роялистов перешёл начальник первой революционной армии генерал Дюмурье.

Это было расценено общественностью, как предательство республики, особенно тот факт, что генерал вынужден был бежать от казни из революционной Франции в Австрию. Но весь драматизм ситуации заключался в том, что именно Марат подозревал Дюмурье в контрреволюционных настроениях, в то время, как Дюмурье находился на пике своей популярности.

Тогда, конечно, Марата никто слушать не стал, но теперь… Теперь его слова воспринимались как предвидение неизбежного, тогда именно он доказал, что он не очередной говорун Конвента. Он – предвидец, революционный мессия, пришедший, чтобы спасти многострадальную Францию, избавить её от предателей и интервентов, построить республику всеобщего благоденствия.

На заседании Конвента он буквально уничтожил монтаньяров. Его слова тонули в громе оваций Конвента. Он доказал, что он истинный патриот, истинный сын Франции. И уже через пять дней он был избран президентом клуба якобинцев.

Революционно настроенные секции Парижа громко обвиняли жирондистов, главных до тех пор покровителей и защитников генерала Дюмурье, в тайной договоренности с изменником и в активном соучастии в его предательстве. Марат увидел, что час, которого он так долго ждал, наконец пришел. Он потребовал голов изменников-жирондистов. Для него казалось ясно, что они уже не довольствуются тем, что губят революцию и республику своими послаблениями по отношению к предателям и своим пренебрежением к интересам и нуждам бедняков и всего голодающего народа, но что они сами непосредственно и деятельно участвуют в обширном контрреволюционном заговоре, готовом раздавить республику.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5


рефераты скачать
НОВОСТИ рефераты скачать
рефераты скачать
ВХОД рефераты скачать
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

рефераты скачать    
рефераты скачать
ТЕГИ рефераты скачать

Рефераты бесплатно, реферат бесплатно, рефераты на тему, сочинения, курсовые работы, реферат, доклады, рефераты, рефераты скачать, курсовые, дипломы, научные работы и многое другое.


Copyright © 2012 г.
При использовании материалов - ссылка на сайт обязательна.