Реферат: Пограничные конфликты озера Хасан

Прогрессивная общественность, деловые круги Японии активно поддерживали соглашение. Агрессивные же, антисоветские элементы откровенно выражали недовольство соглашением в печати и с трибуны парламента, заявляя, что переговоры представляют собой поражение японской дипломатии. Больше всего вызывала недовольство военщины необходимость вывести войска с Северного Сахалина. Командование армии считало войну с СССР неизбежной, а «потерю» Северного Сахалина — ослаблением своих стратегических позиций. Агрессивную политику Японии против СССР поддерживали так называемые «новые» концерны, возникшие незадолго до Первой мировой войны. Они нажились на военно-инфляционной конъюнктуре во время войны, но оказались в трудном положении в период экономического кризиса.

В апреле 1927 г. известный милитарист генерал Гиити Танака сформировал новый кабинет. Приход к власти Танака означал, что в правящих кругах Японии взяли верх наиболее реакционные элементы. Известен пространный меморандум Танака, предоставленный императору в июле 1927 г., в нем излагалась агрессивная внешнеполитическая программа японского милитаризма.

В сложных условиях в то время приходилось работать в Японии советскому посольству и полпреду СССР в Японии Алексею Антоновичу Трояновскому (с 16 ноября 1927 г. – по 1933 год). Советское правительство поставило перед своими дипломатами четкую задачу: создать более здоровую атмосферу во взаимоотношениях с Японией и активно бороться против попыток военщины развязать войну против СССР. А реакционные японские газеты писали о «дьявольской руке Красной России», которая вторгается во внутренние дела страны. Они призывали следить за действиями русского посольства «дворца скрытого дьявола большевизации Японии».

Вокруг личности Трояновского также нагнеталось недоброжелательство. Газета «Заря» с провокационной целью писала: «Мы должны поздравить Японию, которая получила в подарок от своей соседки редкого в Советской России специалиста по разрушению Азии — Трояновского». Не только реакционная пресса, но и отдельные политические деятели не переставали склонять на все лады «коммунизм», «красную опасность», называли Трояновского «опасной личностью». Советские дипломаты использовали любую возможность для того, чтобы довести до сведения и сознания широких слоев японского народа основные принципы внешней политики СССР.

На предложение советского полпреда заключить пакт о ненападении в марте 1928 г. (а такие предложения были сделаны советским правительством и в 1926, и в 1927 г.),— ответ Танака был один: «Для этого еще не пришло время. События должны развиваться постепенно. Не будем торопиться. Если сразу слишком высоко забраться, можно и упасть[11]». Г. В. Чичерин — народный комиссар иностранных дел СССР — называл Японию страной самой тонкой в мире дипломатии. И многие годы эта дипломатия была направлена на осуществление — последовательными этапами — широкой экспансии в бассейне Тихого океана.

К разработке планов военного нападения на СССР японская военщина приступила с 1928 г. Эти планы существенным образом отличались от обычных оперативных планов, составление которых являлось функцией генерального штаба. Планы войны против СССР «кодовое название — Оцу» никогда не носили условного, теоретического характера, они всегда отличались конкретностью и тщательностью разработки. Мировой экономический кризис привел к серьезному обострению международной обстановки. В Японии сокращалось производство, росла безработица, ухудшалось положение трудящихся. Выход из кризиса японские правящие круги искали на путях экспансии. 18 сентября 1931 г. японские войска напали на Китай и предприняли оккупацию его северо-восточных провинций. Материалы Токийского процесса неопровержимо доказали: «как оккупация Манчжурии, так и вторжение в Китай исходили из конечной стратегической цели Японии — войны против СССР». К разработке плана военного нападения на СССР японская военщина приступила с 1928 года. Эти планы существенным образом отличались от обычных оперативных планов, составление которых являлось функцией генерального штаба. Планы войны против СССР кодовое название — «Отцу» никогда не носили условного, теоретического характера, они всегда отличались конкретностью и тщательностью разработки. Благодаря этим планам японцы намеревались захватить: Приморье, Приамурье, Забайкалье, Камчатку, Северный Сахалин и другие территории Дальнего Востока, и /МНР/[12].

«Антисоветская свистопляска» в Японии, как говорил полпред Трояновский, достигла своего апогея. Зашевелились и белогвардейцы, осевшие на Японских островах. В Токио пожаловал белогвардейский генерал Семенов. Агрессивные империалистические круги призывали правительство отбросить колебания и напасть на СССР, не откладывая дела в долгий ящик. Военный министр Араки утверждал, что рано или поздно война между Японией и СССР неизбежна, что страну надо готовить к этой войне.

Араки, убежденный фашист, был одним из активнейших участников оккупации советского Дальнего Востока. Деятельность советского посла он называл «интригами» и говорил своим приближенным, что не верит в откровенность русских, когда они надевают френч и цилиндр. Трояновскому удалось в октябре 1932 г. встретиться с Араки. Своим визитом Трояновский вызвал замешательство в кругах японской военщины, вынуждая ее менять наступательную тактику, лавировать. Укреплялось влияние реалистически мыслящих японских политиков, считавших войну против СССР ловушкой для Японии, в которую ее хотели втянуть заинтересованные западные державы.

Резко осуждая японскую агрессию против Китая, советское правительство в то же время стремилось не дать возможности милитаристским реакционным силам в Токио обострить отношения между СССР и Японией. Оно предприняло серию гибких дипломатических шагов, направленных на предотвращение новой антисоветской интервенции. Стараясь предотвратить, остановить дальнейшее развитие японской агрессии, советская дипломатия пыталась убедить правительство Чан Кайши в необходимости объединения усилий обоих государств.

31 декабря 1931 г., воспользовавшись проездом через Москву назначенного на пост министра иностранных дел Японии Иосидзава, НКИД предложил заключить советско-японский пакт о ненападении. Было заявлено, что СССР заключил пакты о ненападении и нейтралитете с Германией, Турцией, Афганистаном, парафировал пакт с Францией, что ведутся переговоры с Финляндией, Латвией, Эстонией и Румынией. «Мы будем связаны пактами со всеми соседями. Япония является единственным соседом СССР, который не заключил с ним пакта о ненападении и не ведет переговоров о таком пакте. Такое положение является ненормальным. Переговоры о пакте длительное время вел полпред Трояновский. Представители японского правительства всячески их затягивали, говорили о желательности заключения «союза» между Японией, СССР и Германией или же союза между Японией, СССР и марионеточным государством Маньчжоу-го».

Японское правительство дало ответ на советские предложения только спустя год. 13 декабря 1932 г. оно отклонило предложение о заключении пакта под предлогом того, что Япония и СССР являются участниками многостороннего пакта Бриана — Келлога, и это делает излишним заключение специального пакта о ненападении. В качестве другого предлога приводилось соображение о том, что «еще не созрел момент для заключения пакта о ненападении». Весьма показательно то, что пакт о ненападении был отклонен японским правительством на другой день после опубликования сообщения о восстановлении отношений между СССР и Китаем. Японская дипломатия рассматривала подобный поворот событий как свое крупное поражение.

В дальнейшем советское правительство вновь поднимало этот вопрос. Однако Япония, бесповоротно вставшая на путь агрессии, постоянно имея в виду будущую войну против Советского Союза, отклонила мирные предложения. Дипломатия СССР вынуждена была проводить осторожную политику. Учитывая непрекращающиеся провокации японской военщины на КВЖД и желая лишить японских империалистов всякого повода спровоцировать войну, советское правительство в июне 1933 г. предложило Японии приобрести эту дорогу. 26 июня по этому вопросу начались переговоры, которые, однако, затянулись почти на два года. Они проходили в очень сложной обстановке, с большими перерывами, маньчжурская делегация, которой фактически руководили японцы, предложила явно несерьезную цену — 50 млн. иен (20 млн. золотых рублей)[13].

 Конференция зашла в тупик и прекратила свои заседания. Отказываясь занять какую-либо конструктивную позицию в переговорах, власти Японии и Маньчжоу-го усилили бесчинства на КВЖД, порчу путей, налеты и т. п. В отчете полпредства СССР в Токио японская политика характеризовалась следующим образом: « 1933 год был одним из наиболее напряженных в советско-японских отношениях. Особенного напряжения эти отношения достигли осенью, когда японцы сделали попытку фактически захватить в свои руки КВЖД, и когда пропаганда войны с СССР со стороны японской военщины достигла наивысшего размера[14]».

Советское правительство было вынуждено пойти на большие уступки, продав дорогу за цену намного ниже ее действительной стоимости ради сохранения мира на Дальнем Востоке. 23 марта 1935 г. было подписано соглашение о приобретении дороги властями Маньчжоу-Го за 140 млн. иен. Это было значительно меньше тех средств, которые в свое время были вложены русским правительством в строительство КВЖД.

После военного переворота в Японии в феврале 1936 г. отношения между Японией и СССР продолжали оставаться напряженными. Характеризуя эти отношения, нарком по иностранным делам СССР в беседе с японским послом в Москве Сигэмицу в декабре 1936 г. отмечал, что ни на одной границе СССР нет такого беспокойства, как на советско-маньчжурской[15]. Особо надо отметить, подчеркивал нарком, набеги на советские территории, и упорный отказ Японии от заключения пакта о ненападении.

Если к этому добавить агитацию и пропаганду в японской прессе и книгах в пользу экспансии Японии за счет СССР, «то не приходится удивляться, что мы вынуждены были против воли, с большими материальными затратами сосредоточить большие военные силы на Дальнем Востоке в целях самозащиты».

Планируя войну против советского государства, японские милитаристы отдавали себе отчет в том, что Японии одной едва ли удастся нанести ему поражение. И поэтому они стремились найти себе союзника, что вполне совпадало и с планами гитлеровцев. Несмотря на серьезные предупреждения советского правительства 25 ноября 1936 г. Япония подписала с Германией так называемый «Антикоминтерновский пакт». В секретном соглашении, ставшем известным лишь в 1946 г. на Токийском процессе. Советский Союз был назван в качестве главной «цели» пакта. Прямым результатом заключения «Антикоминтерновского пакта» явилось резкое обострение советско-японских отношений. Не проходило ни одного месяца без того, чтобы в наших газетах не появилось два-три, а иногда 8-9 сообщений о нарушениях японской стороной нормальных взаимоотношений и вынужденных заявлениях и протестах со стороны советского правительства. В ноябре 1937 г. к «Антикоминтерновскому пакту» присоединилась Италия. Так было достигнуто политическое единство трех агрессоров.

В правительственных и военных кругах Японии усилилась подготовка «большой войны» против СССР. Главными элементами в ней были ускорение создания военного и военно-промышленного плацдарма в Манчжурии и Корее, расширение агрессии в Китае и захват наиболее развитых районов Северного, Центрального и Южного Китая. Программа была одобрена правительством генерала С. Хаяси, пришедшего к власти в феврале 1937 г. На первом же заседании правительства генерал Хаяси заявил, что «с политикой либерализма в отношении коммунистов будет покончено». Это означало, что Япония выбрала путь решительных действий в соответствии с условиями «Антикоминтерновского пакта». В японской печати стали появляться откровенно антисоветские статьи с призывами «к  маршу до Урала»[16].

Кабинет Хаяси вскоре был вынужден уйти в отставку, уступив место новому правительству во главе с принцем Ф. Коноэ, политическая платформа которого была открыто антирусской.

Советское правительство принимало энергичные меры, чтобы сохранить мир на дальневосточных границах. 4 апреля 1938 г. СССР предложил Японии мирным путем разрешить все спорные вопросы. Предложение не встретило положительного отклика со стороны Японии.

В мае-июне 1938 г. милитаристские круги Японии развернули широкую пропагандистскую кампанию вокруг так называемых «спорных территорий» на границе Маньчжоу-Го с Приморьем.

Таким образом, в рассматриваемый период правящие круги Японии стояли на платформе воинствующего антисоветизма и безудержной агрессии, что не могло не привести к обострению отношений между нашими странами.

Вооружённый конфликт в районе озера Хасан.

Освещение истории советско-японских отношений не может быть объективно без учета таких инцидентов как вооружённая провокация в районе озера Хасан.

Почему же японская военщина решилась развязать провокацию провокации в этом районе? Объяснить это можно следующими обстоятельствами:

Во-первых, захватнические действия японских милитаристов были частью общей агрессивной политики Японии, проводящей ею с конца с конца 19 века по отношению к России, и особенно усилилась после победы Октябрьской революции. Японские империалисты в 20-30-е  годы были злейшими врагами советского народа.

Во-вторых, японский империализм стремился разрешить противоречия выйти из создавшегося тяжелого экономического положения, отвлечь внимание народных масс от внутренней жизни страны новой войной и тем самым поднять престиж правительства, не только в своей стране, но и вне нее.

В-третьих, японские империалисты  рассчитывали поднять «воинский дух» армии, уставшей от затяжной войны против китайского народа.

В-четвёртых, провокация в районе озера Хасан – были проявлением общего оживления фашистских и профашистских  сил в Японии, Германии, Италии, когда уже было образованно два очага один – на Дальнем Востоке, в Японии, второй – в Европе, в Германии, При этом наиболее напряженным был дальневосточный очаг военной опасности.

В-пятых, у японской военщины были соображения чисто военно-стратегиче­ского  порядка, высоты Заозерная и Безымянная находятся в 130 км. от Владиво­стока с них просматривается значительная  часть территории Приморья, и в слу­чае развязывания войны против СССР отсюда можно было захватить Владивосток и все Приморье. (см карту 1) .

Таковы, думается, основные причины, толкавшие японских империалистов на провокации в районе озера Хасан. Они, и их западные союзники хотели проверить прочность советских дальневосточных границ и,  развязав военные  действия на Дальнем Востоке,  ускорить нападение на СССР  фашисткой Германии, создав тем самым против нашей страны два фронта. 

В конце 1937 года в Манчжурии  на границе с Советским Союзом и /МНР/ японской военщиной было создано тринадцать укреп районов. В каждом из них  можно было разместить от одной  до трех пехотных  дивизий. Половина из 13-ти Уров было построено у границ нашего Приморья. Япония развернуло в Манчжурии бурное строительство дорог, военных объектов, предприятий, расположенных в непосредствен ой от границ СССР. В Северной и Северо-Восточной Манчжурии была сосредоточена основная группировка Квантунской армии (около 400 тыс., что составило 2/3 всей японской армии)[17].

В Манчжурии готовился мощный военный плацдарм для нападения на  СССР. Кроме того, японцы держали резервные армии в Корее[18].

С начала 1938 года обстановка на всей дальневосточной границе  продолжала оставаться сложной и напряженной. Японские правящие круги  поощряли  военное командование на организацию и проведение провокаций на границе с Советским Союзом, при этом ставились конкретные цели: осложнить  советско-японские отношения и толкнуть СССР на войну. Так в январе японцы пытались захватить высоту на участке «Золотая» Гродековского погранотряда. Пограничники эти замыслы пресекли. Подобная провокация последовала в феврале на участке заставы «Утиная» Посьетского  погранотряда.

В этих условиях командование ОКДВА, Тихоокеанского флота, краснознаменных пограничных и внутренних войск Дальневосточного края, соединений и частей, пограничных отрядов и застав принимало меры по отражению вражеских провокаций. 14 апреля начальник Посьетского отряда полковник Кузьма Евдокимович Гребник издал приказ о подготовке застав и подразделений к оборонительным боям в связи с намереньями японцев совершать  вооруженные  провокации  на границе.

   22 апреля 1938 года командующий ОКДА маршал В. Блюхер отдал приказ…

  О проведении авиации, частей зенитной обороны, службы ВНОС (воздушного наблюдения, освещения, связи) и укрепрайонов. В состояние повышенной боеготовности, в связи с попыткой внезапного нападения японцев на приграничные гарнизоны особенно в Южном Приморье (залив Посьет – Славянка)[19].

Привести к 25 апреля в оборонительное состояние районы расположения застав, приспособив  сооружения полевого типа для круговой обороны[20].

С приближением  лета командование войск Дальнего Востока было в немалой степени озадачено необходимостью скорейшего и точного определения района Приморья, предназначенного противником для провокации.

 Позже станет известно, что японцы, их генеральный штаб к выбору  места вооруженного конфликта  подходили очень расчетливо. Участок по их  планам, должен быть таким, где им уже  впервые дни боевых действий поставить в невыгодное положение  пограничников. В случае неудачи  - максимально облегчить уход их войск от полного разгрома.

  Свои пограничные провокации правительство Японии тщательно готовило как в военном, так и в дипломатическом отношении, обращая особое внимание на выбор момента нападения, место завязки конфликта и методы  его дипломатического прикрытия.

 Развязывая вооруженный конфликт, японская военщина учитывала условия местности,  крайне не неблагоприятные для сосредоточения и развертывания  советских войск. Особенность этого района заключалось в удаленности от основной территории Приморского края на 150-200км.

Немало важное значение имел и тот факт, что советская территория в указанном районе очень мало населенных пунктов, и в хозяйственном отношении  была слабо освоена.

Учитывая нарастающую угрозу военного нападения. Советское правительство 28 июня 1938 года преобразовало ОКДВА в Дальневосточный Краснознаменный фронт, в состав которой вошли две армии (1-я Приморская – командующий  комбриг К. П. Подлас; 2-я Отдельная Краснознаменная –командующий комкор И С Конев) и Хабаровская группа войск. Фронт возглавил Маршал Советского Союза В.К. Блюхер.

Наряду с оборонительными мероприятиями  значительная работа проводилась по дальнейшему развитию экономики, в районах Дальнего Востока. В1937 году ассигнования на капитальное строительство в крае возросло в 22,5 раза по сравнению с 1928 годом. (г. Красное Знамя 5 августа с. 4. 1988 г). Усилиями молодежи, приехавшей со всех концов страны, создавался новый промышленный центр Дальнего Востока – Комсомольска-на-Амуре, были проложены железные дороги Сучан - Находка, Бочкарево–Крымская, Хабаровск – Комсомольск-на-Амуре – Советская Гавань, а также второй путь на основной Транссибирской магистрали.

 Однако вооруженному конфликту у озера Хасан предшествовали многие «мелкие конфликты»: 7 мая группа вооруженных японцев, демонстративно по­дойдя к линии границы на 50-60 метров от высоты  Заозерной, залегли фронтом на нашу  сторону.

21 мая 13 японских солдат нарушили границу на участке заставы «Угольная» Посьетского отряда  и укрылись за камнями. К месту нарушения двинулась группа пограничников во главе с начальником заставы лейтенантом Уваловым. В ходе перестрелки  японцы отошли за кордон. После случившегося застава «Угольная» была усилена резервной заставой комендатуры.

Сложной обстановка была на других участках приморской границы. Так, к исходу 26 июня против заставы «Золотая» Гродековского погранотряда японские войска начали тактические ученья.

Они применяли отравляющие вещества, которые ветром распространялись на советскую территорию. Пограничные наряды и личный состав заставы вынуждены были одеть противогазы и находились в них до рассвета.

15 июля 1938 года, в день, когда у озера Хасан был убит советскими пограничниками матерый разведчик Мацусима Сакуни, нарушивший границу и фотографирующий нашу территорию, японский поверенный в Москве Ниси – в соответствии с инструкцией своего правительства – посетил Наркомат иностранных дел. Он заявил протест советскому правительству по поводу того, что якобы 11 июля 40 красноармейцев ворвались в район сопки Заозерная к западу от озера Хасан и заняли местность, которая принадлежит Маньчжоу–Го. От имени императорского правительства Ниси потребовал немедленного отвода советских войск из указанного района. Всю возможность за осложнения положения он целиком возложил на Советское правительство.  Японскому правительству было предъявлены официальные документы, а именно – Хунчунское соглашение России с Китаем, в котором были зафиксированы результаты проверки несколько участков русско-китайской границы, произведенной представителями  сторон 1886 году, а также приложенную к нему карту. Это соглашение и карта не оставляли ни малейшего сомнения, что озеро Хасан расположено полностью на советской территории.

Однако японский поверенный продолжал утверждать, что место занятое советскими войсками, находится на территории Маньчжоу-го, таким образом, действия Советских войск угрожают территориальной  целостности и безопасности  Маньчжоу-го и Кореи.

Карта,  которая предъявлена для оправдания позиций СССР, не дает основания  относится к ней как к достоверной, поскольку японская сторона не убежденна, что именно она является той самой, которая определяет границу СССР и Маньчжоу-Го.

20 июля посол Японии в СССР Мамору Сигмэцу, посетив народного комиссара иностранных дел М.М. Литвинова, вновь заявил, что на основании  данных царского времени, которым располагает маньчжурское правительство, район к западу от озера Хасан принадлежит Маньчжоу-Го. Доказательство принадлежности этого района Маньчжоу-Го является тот факт, что ежегодно на высоте Заозерной маньчжурское население справляет свои обряды. Вторжение советских войск в данный район является нарушением статуса кво, ответственность за которое падает на советскую сторону, он потребовал немедленного отвода советских войск с высоты Заозерной в качестве необходимого условия для «внесения успокоения». Ответ советской стороны был аналогичен тому, что был дан 11июля[21].

Последовало заявление, что японское правительство ответом народного комиссара не будет удовлетворено. «Поскольку спокойствие на границе было нарушено советской  стороной, Японии ни чего больше не остается, как принять меры, необходимые для восстановления своих прав[22]. Это был ничем неприкрытый, грубый нажим японской дипломатии. И естественно, что подобный тон встретил решительный  отпор со стороны Советского правительства, в лице  М.М Литвинова.

25 июля за подписью М.М. Литвинова была послана телеграмма в полномочные представительства СССР во Франции, Великобритании, США, Германии, Италии, Китая и других стран,  в которых сообщалось следующее: «Япония отлично знает, что оспариваемая  ею высота на основании всех имеющихся  договоров и официальных  карт  находится на советской территории. Ее неприятно нахождение наших войск на высоте,  которая имеет стратегическое значение, и поэтому  она сделала попытку путем  шума в печати и запугивания побудить нас отозвать свои войска. Наткнувшись на наш решительный отказ, японское правительство оказалось в трудном положении, ибо формально свою претензию обосновать оно не может, а отступив — теряет  лицо»[23].

«26 июля. 23 часа 30 минут. Донесение начальника Посьетского погранотряда К. Гребника по прямому проводу: … Своими силами  обеспечить постоянную оборону  всех  высот отряд не в состоянии, тем более что граница повсюду проходит по хребтам.  Переход к обороне высот силами застав нарушит охрану границ, не даст полной гарантии  от прорыва…»  

Страницы: 1, 2, 3