Реферат: Так сколько же потеряли убитыми гитлеровские вооруженные силы?

Это не были материалы официальной переписи. Это были просто подсчеты, проведенные статистическими журналами обеих частей Германии на основе неизвестных нам данных. Они не могли быть точными по определению. И это открывало широкий простор для фальсификации с учетом того, что в обоих журналах могли работать бывшие нацисты, которым были поручены специальные задания от подчиненных генерала Рейнеке. И, разумеется, наибольший простор для фальсификации был там, где на этот счет был слабее контроль оккупационных властей. Подтверждением наших подозрений является то, что данные этой таблицы входят в значительное противоречие с другими источниками, в том числе с результатами официальной переписи 1956 года. 

 Таблица 2.

Численность мужчин и женщин в ГДР и ФРГ* в 1950 г. (по книге Б.Ц. Урланиса)

                                                   (в тыс. человек)

* Без Саарской области и западного Берлина.

** Так в оригинале книги Урланиса издания «Полигон» 1998 года. Если ошибка перешла из оригинала первоисточника, может возникнуть подозрение в двойном счете 4-х годов и завышении численности нескольких возрастных групп населения послевоенной Германии.

*** Выделены жирным шрифтом личные вычисления автора. Остальное взято из книги Б.Ц. Урланиса издания «Полигон» 1998 года. Обращает на себя внимание соотношение перевеса числа женщин над числом мужчин в восточной и западной части Германии. Если в ГДР разница между мужским и женским населением указанных в таблице возрастов составляла 1480 тыс. чел. на общее количество мужчин и женщин 8466 тыс. чел., то в ФРГ разница – всего 2237 тыс. на общее количество мужчин и женщин 23161 тыс. чел. Эта разница в пропорциях могла быть вызвана тем, что западные державы-победительницы уже отпустили германских военнопленных, в то время как Советский Союз еще держал немалое количество пленных на своей территории. Однако пленные в обоих контингентах пропорционально были из разных частей Германии. Отпущенные из плена должны были, в принципе, вернуться к своим семьям независимо от того, в какой зоне оккупации они проживали. А этого в данных не прослеживается.  Так что в числе других возможных причин непропорциональности здесь может скрываться и фальсификация итогов подсчета в западной части Германии. Если бы соотношение между мужским и женским населением указанных возрастов в западной Германии было таким же, как в восточной, то разница между мужским и женским населением в этих возрастных группах составила бы по ФРГ около 4 млн. чел., а в целом по Германии – до 5,5 млн. чел.

Данные, приведенные в таблице 2. были почему-то признаны во всем мире, как наиболее заслуживающие доверия при расчетах боевых потерь германской армии. Разумеется, на них в первую очередь опирались сами германские историки и военные мемуаристы. От них эта традиция перешла и в англо-американские источники. Вероятно поэтому, Урланис также сделал акцент именно на этих расчетах, хотя и внес поправку в сторону увеличения возможных германских боевых потерь убитыми до 4,1 млн. 

Между тем, имеются данные еще двух официальных переписей 1946 и 1956 года.  проведенной во всех зонах оккупации Германии. Эти данные также приведены в книге Урланиса.

Таблица 3. Население Германии по переписи 29 октября 1946 года.

                                                    (в тыс. чел.)

Как можно видеть, согласно таблице 2 разница между численностью мужчин и женщин в 1946 году была иная. И соотношение между мужчинами и женщинами в обеих зонах оккупации здесь более или менее пропорционально. Правда, здесь идет речь обо всем населении. Но мы можем сделать кое-какие предварительные прикидки.

В Германии на конец войны престарелых женщин и мужчин, не принимавших участия в войне, было около 15 млн. Еще около 20 млн. немцев обоих полов из переписи 1946 года не могли сражаться из-за слишком юного возраста. Итого тех, кто не воевал – 35 млн.

Всего, следовательно, на 1946 года на территории Германии находилось около 31 млн. человек из контингента, мужчины которого могли принимать участие в войне. Кроме того, не менее 2 млн. мужчин находилось в плену на территории СССР. И еще порядка 2 млн. гражданских лиц удерживалось на территориях, отошедших к Польше, из которых до 1,3 млн., вероятно, были женщины. Престарелых мужчин, не принимавших участия в боях, было примерно на 1,5 миллиона меньше, чем женщин того же возраста. Но мальчиков было на 430 тыс. больше, чем девочек. Сведем баланс.

Таблица 4. Прикидочный баланс по соотношению женщин и мужчин в возрастах, которые могли участвовать в боевых действиях (по материалам анализа таблицы 3).

Исходя из указанных цифр, автор статьи пришел к выводу, что разница между числом мужчин призывного возраста и числом их ровесниц составляла в 1946 году около 5 млн. человек заметно больше, чем 3,7 миллиона, указанные в таблице 1. тем более, что значительная часть пленных и в 1950 году еще продолжала оставаться в СССР.  И эта цифра совпадает с теми выводами к которому мы предварительно пришли при анализе данных таблицы 2.

Между тем, как будто не учитывается, что одновременно с мужчинами во время войны погибло значительное число немецких женщин. Как и в СССР женщины Германии в значительном количестве служили в армии, особенно в частях ПВО (до 200 тыс. чел).[1] Недаром убыль женщин по половозрастной пирамиде 1956 года в наибольшей пропорции фиксируется по тем возрастам, которым в начале войны было 20-25 лет., еще незамужним и бездетным на тот момент (думаю, что и Гитлер не решился бы призывать на фронт детных матерей). В 1939 году девушек этих возрастов должно было быть примерно столько же, сколько и юношей. А юношей 1920-1924 годов рождения в  Германии 1939 года было 3,4 млн. человек. Следовательно, всего юношей и девушек этих возрастов было около 6,8 млн. После войны их всех вместе в Германии и Австрии осталось 5,3 млн. Причем девушек осталось около 3,1 млн., и, значит, примерно 300 тыс. их погибло. Немало женщин погибло во время жестоких англо-американских бомбардировок. Причем поскольку бомбили глубокий тыл, а в тылу немецких женщин было в 3 раза больше, чем мужчин, соответственно их и погибало в этой же пропорции больше. И они рисковали в при бомбежках отнюдь не меньше мужчин. Например, из-за широкого применения авиацией наших союзников зажигательных бомб свыше 270 тыс. немецких женщин[2] в конце войны постоянно служило в так называемых городских пожарных отрядах, то есть дежурили на крышах во время налетов, как в начале войны приходилось делать нашим женщинам Ленинграда и Москвы. Но такой жестокой воздушной бомбардировки, как Юлих или Кельн, не переживал ни один наш крупный город кроме Сталинграда.

 Таблица 5. 

Воздушной бомбардировкой разрушено германских городов на территории ФРГ[3]

В восточной части Германии разрушения были еще больше. Считается, что лишь в одном Дрездене погибло от американской бомбардировки более 250 тыс. человек. Точно этого никто не может сказать, потому что город был забит беженцами. Жестоко бомбила города и села Германии также и советская фронтовая авиация. Это, конечно, вызывалось военной необходимостью, как и артиллерийские обстрелы защищаемых немцами до последней крайности населенных пунктов, однако потери гражданского населения густонаселенных восточных областей Германии, где нельзя было прятаться так же эффективно, как в наших русских лесах, должны были быть очень велики. 

Кстати, о беженцах из Восточной Пруссии. Германские авторы отмечают самые большие потери гражданского населения именно в этой части Германии. Некоторые называют цифры в 2 млн. или более. Могло ли так быть? Обычно советские источники отрицали или замалчивали такую возможность из политических соображений, поскольку нам хотелось иметь дружественные отношения с восточными немцами. 

На момент подхода советских войск к границам Восточной Пруссии там было более 12 млн. населения. В результате боевых действий практически все население покинуло места своего проживания и устремилось в центральные области Германии. Исход 12 млн. женщин, детей и стариков в условиях зимней погоды (мороз доходил до – 25 градусов Цельсия), острого недостатка транспорта и продовольствия на расстояния от нескольких сот до тысячи километров должен был иметь катастрофические последствия. Цифра в 2 млн. жертв, может быть, и не преувеличена.

Причиной смерти всех этих людей, разумеется, отчасти является наступление советских войск. Однако в равной степени причиной исхода является также и пропагандистское запугивание германского населения ужасами русского вторжения. Такая пропаганда могла иметь успех тем больший, что многие немцы собственными глазами видели злодеяния своих соотечественников на русских территориях и справедливо опасались адекватной мести. Так что истинной виновником массовой гибели людей и в этом случае был Гитлер.  

Но, конечно, жертв было бы меньше, если бы эвакуация производилась организованным порядком. Однако порядка не было вследствие шкурных настроений среди чиновников рейха. Об этом есть многие свидетельства, в частности в советской печати того времени было опубликовано письмо к Геббельсу беженки из Кенигсберга Хильды Борнинской, члена НСДАП, лично знакомой с гауляйтером Кохом, рисующее картину общего развала. Несомненно, еще меньше было бы жертв, если бы население вообще никуда не уходило, а встречало бы русских белыми флагами, как это было в мае 1945. Часть немцев (1120 тыс. человек) осталась на территориях, отошедших Польше, и их никто не тронул. Германские мемуаристы, многие из которых сами несут ответственность за гибель массы беженцев из Восточной Пруссии, возлагают, однако, главную вину на действия русских.

Бомбежки эшелонов и колонн беженцев в 1941-42 годах в СССР были обычным делом для немецких летчиков. Во многих случаях германские военные после войны объясняли их ошибками своих пилотов. Однако если это так, то вполне могли быть ошибочными и некоторые бомбардировки колонн и эшелонов немецких беженцев. В то же время не исключается, что при этом были и преднамеренные налеты, объяснявшиеся чувством справедливой мести, имевшимся у некоторых советских пилотов, часть которых вполне могла испытать ужасы таких же налетов, отступая наземным путем вместе с колоннами беженцев или находясь в них еще в качестве гражданских лиц.

И все же бомбежки такого рода сами по себе не могли бы привести к настолько крупным потерям (этого не было и в СССР). То же самое можно сказать и о нагнетаемых ужасах по поводу русских танковых атак против беженских обозов. При всем желании невозможно было раздавить сотни тысяч людей, которые не стали бы в таком случае спокойно сидеть на своих повозках. Два миллиона гражданских лиц в Восточной Пруссии могли погибнуть от целенаправленных действий каких-нибудь карательных отрядов типа айнзатцгрупп батальона «Нахтигаль» (которые именно столько и уничтожили мирных граждан в СССР), но о таких отрядах, принадлежавших советской стороне, нет никаких свидетельств.

Авторитетный немецкий ученый проф. Гельмут Арнтц в своей статье «Людские потери во второй мировой войне» определял потери гражданского населения Германии примерно в 3-3,5 млн. чел.[4] Но, возможно, он был слишком осторожен в оценках. Потому что при этом он определял число погибших от бомбардировок всего в 500 тыс. чел. Некоторые источники дают цифру в 1,5-1,7 млн. И эта цифра вызывает больше доверия. Иначе бы в одном только Дрездене погибла половина всех немцев, павших от неограниченной воздушной войны. А ведь были и другие страшные налеты. В Гамбурге только от одного налета погибло 40 тыс. чел. Однако проф. Арнтц, очевидно, хотел точно уложиться в цифру 6 млн., названную самим Гитлером в мае 1945 года.

Полтора миллиона погибших от бомбардировок, если их сложить с двумя миллионами умерших от голода и холода при отступлении из Восточной Пруссии, в сумме дают те самые 3,5 миллиона погибших гражданских лиц, которые названы профессором. Но тут, может быть, не учтены еще несколько сот тысяч, погибших от огня артиллерии.

Если же считать, что от воздушной войны погибло только 500 тыс. чел., то получается, что остальные 2,5-3 млн. гражданских немцев погибли, в основном, от действий советских войск. Чтобы сказать об этом с уверенностью, было бы важно более точно знать, сколько немцев погибло от стратегических бомбардировок.     

И тут обращает на себя внимание следующее обстоятельство. Считается, что у немцев был идеальный порядок в учете боевых потерь. Во всяком случае, фленсбургский документ генерала Рейнеке должен был создать такое ощущение, определяя число убитых и пропавших без вести с точностью до сотен. Почему же у немцев не оказалось сколько-нибудь точного отчета о числе их граждан, погибших от бомбежек? Расхождение в оценках от 0,5 до 1,5 миллиона это уж слишком. А ведь в течение почти всей войны гражданская немецкая администрация, полиция и гестапо, думается, работали, как часы. Чтобы убедиться, каким строгим учетом были охвачены все трудовые ресурсы Германии, достаточно прочесть статьи генерал-майора Альфреда Вейдемана «Каждый на своем посту», полковника Германа Теске «Трудовая повинность в Германии во время войны»,  Ганса Керля «Военная экономика и военная промышленность»[5], Можно ли после этого верить, что фальсификаций не было?

Однако если фальсифицировались или утаивались данные по потерям гражданского населения, то во сколько же раз важнее было фальсифицировать данные по боевым потерям. Это было бы, что называется, делом защиты чести мундира для начальника управления пропаганды при штабе ОКВ[6].

Однако, как ни высока была квалификация генерала Рейнеке, всех возможных вариантов развития ситуации заранее предусмотреть было нельзя. В какой-то момент ситуация, рано или поздно, должна была выйти из-под контроля. Невозможно было предупредить все публикации, опровергающие основную версию. А труднее всего было, очевидно, найти общий язык с чересчур усердными эпигонами, которые в деле фальсификации хотели перещеголять главного пропагандиста генерального штаба.

Взять того же профессора Арнтца, публикация которого вместе со статьями выдающихся германских военачальников все в том же изданном в Гамбурге вскоре после войны сборнике «BILANZ DES ZWEITEN WELTKRIEGЕS»[7] является, как свидетельством высокого авторитета этого ученого в кругах бывшей нацистской военной элиты, так и свидетельством досадного упущения ведомства генерала Рейнеке. Ведь если профессор не ошибся в своих расчетах, то как же быть с тем уже известным по переписи 1946 и по данным 1950 года перевесом женского населения над мужским? Его не должно было быть вовсе, или он должен был быть ничтожным, поскольку 3/4 погибшего гражданского населения среди возрастов призывавшихся в вооруженные силы, конечно, должны были составлять женщины.     

И здесь автор статьи хотел бы перейти к самому главному, к определению более точного числа павших под знаменами вооруженных сил Германии.   

Внимательные читатели должны были подсчитать в уме, что немецких юношей 1920-1924 годов рождения погибло 1,2 млн. чел., то есть 35 % от общего числа. А ведь это только пять возрастов. По возрастным группам с 1917 по 1926 годы убыль мужчин, согласно переписей 1939 и 1956 годов, на территории собственно Германии, по подсчетам Урланиса, составила 42 %[8], в том числе естественной смертью - не более 8-9 %.

Сколько и откуда поступало солдат в вооруженные силы Германии

Всего же в гитлеровской Германии, включавшей в свой состав в границах 1939 года Австрию и Судеты, под ружье вставали мужчины более чем 40 возрастов. Для периода 1939-1945 годов общая их численность мужчин этого контингента до 24 млн. чел.

Основные данные для выведения данной цифры взяты из таблицы распределения мужского населения Германии (с Австрией и Судетами) по годам рождения согласно переписи 1939 года (см. таблицу 4). Эта таблица приведена у Урланиса на основе итогов переписи 1939 года, опубликованных еще во время войны, то есть, к счастью, еще не прошедших цензуры генерала Рейнеке (ведь в то время немцы еще верили в победу).

Впрочем, в это число (24 млн. чел.) мы включили еще значительное число иностранцев, постоянно проживавших в Германии и германских евреев. Урланис считал, что эти мужские контингенты не воевали на стороне Германии. Однако здесь он, возможно, не прав. Те из них, кто к 1939 году еще не покинул страны, вполне могли быть призваны в армию, если не поголовно, то частично. Известно, что в германскую армию призвали даже чехов и поляков из протекторатов. Во всяком случае, в советском плену было 60 тыс. поляков и 64 тыс. чехов. Было там также и 10173 еврея. И хотя возможно, что большая часть этих евреев попала в советский плен в составе венгерской армии, все же нельзя исключить полностью, что какая-то часть евреев воевала и в составе вермахта. Германские расовые законы времен Гитлера в определенных случаях позволяли евреям самоидентифицироваться в качестве немцев. А в таком случае их призывали в армию наравне со всеми. То же самое можно сказать и постоянно проживавших в Германии поляках, датчанах, русских и др. Попав в плен, некоторые из этих «немцев» объявляли о своей истинной национальной принадлежности, надеясь на послабления в содержании.

Таблица 6. Распределение мужского населения Германии в 1939 г. по годам рождения

                                             (Австрия и Судеты включены)

Страницы: 1, 2, 3, 4