Реферат: Великие государственные деятели России

     Сперанскому понадобилась вся вкрадчивость, все умение находиться  в затруднительном положении. Нельзя не сознаться, что честолюбивый чиновник не пренебрегал, при случае, даже и внешними средствами. Усердно занимаясь работой, которой буквально был завален, он старался снискать милостивое внимание начальника и личными сношениями. Так, когда Обольянинов, на первых же порах своего управления, запугал чиновников диким бешенством нрава и площадными ругательствами - Сперанский задумался и начал искать средства уцелеть в административном урагане, который разразился над генерал-прокурорской канцелярией. Вот как описывает барон Корф его первое свидание с этой знаменитостью особенного рода: “Наш экспедитор понимал, что многое должно решиться первым свиданием, первым впечатлением; и вот, в назначенный день и час, он является в переднюю своего грозного начальника. О нем докладывают, и его велено впустить. Обольянинов, когда Сперанский вошел, сидел за письменным столом, спиной к двери. Через минуту он оборотился и, так сказать, остолбенел. Вместо неуклюжего, трепещущего, раболепного подьячего... перед ним стоял молодой человек очень приличной наружности, в положении почтительном, но без всякой робости или замешательства, и притом - что, кажется, всего более его поразило - не в обыкновенном мундире, а во французском кафтане из серого грограна, в чулках и башмаках, в завитках и пудре, - словом, в самом изысканном наряде того времени... Сперанский угадал, чем взять над этой грубой натурой. Обольянинов тотчас предложил ему стул и вообще обошелся с ним так вежливо, как только умел”. Кроме этого искусства ладить с начальством, Сперанский умел также находить поддержку в тех лицах, с которыми его сводили служебные отношения. В числе его покровителей мы находим графа Растопчина, впоследствии одного из непримиримых его врагов. Но ни уклончивость, ни посторонняя защита не могли спасти Сперанского от всех невзгод тогдашней службы. Нередко слабые его нервы не выносили служебных строгостей, и товарищи заставали его в слезах от грозных  “распеканий” Обольянинова.

     Так быстро, хотя не совсем безмятежно, проходил административный искус Сперанского. Дорого в то время досталось таланту его признание, даже если он скоро подвигался по дороге почестей? Не будем однако слишком строги к человеку, которого само воспитание приучило к безусловному подчинению. Угодливость, эта не лучшая его черта характера, искупается его постоянным трудом и другими свойствами его истинно гуманной личности. К тому же, нравы того времени выносили многое, и находчивость Сперанского была не очень виновным орудием среди бесстрашных витязей тогдашней администрации.

     К этому бурному периоду относится женитьба Сперанского. Будучи поклонником Запада, взял в жены англичанку. Нельзя не упомянуть о его семейной жизни, которая выставляет его в особенно привлекательном свете. Лишившись жены очень скоро, он перенес всю свою любовь на дочь, о которой заботился, среди дел и в ссылке, с какой-то женской нежностью и которой внушил к себе сильную, страстную привязанность. Вообще в семье Сперанский был совершенно другим человеком. Здесь он покидал свою осторожную сдержанность и приносил с собой оживленный разговор и ясную, тихую веселость.

Политические взгляды Сперанского.

     К моменту поступления на государственную службу у Сперанского уже были определенные взгляды по многим вопросам общественной жизни  и государственного устройства. Они сложились под влиянием социально-психологических условий той среды, из которой вышел Сперанский, и поставили его ближе всех из представителей дворянской интеллигенции к народу, позволили ему лучше других знать настроения “низов” общества. Происхождение, воспитание и образование сближали его с так называемым третьим сословием. Сам этот термин здесь не случаен, ибо Сперанский не проводил границы между крестьянством, городскими низами и буржуазией. Для него это было единой массой бесправных людей. Однако как политически активная фигура Сперанский начинает проявляться с момента поступления на службу и получения дворянства. Это обусловлено тем, что в России носителем передовой идеологии было именно это сословие.

     Большое влияние на развитие взглядов Сперанского оказали французская буржуазная революция конца XVIII века и русская революционная мысль. Имеются многочисленные прямые и косвенные данные о знакомстве Сперанского с произведениями Радищева и даже о признании им многих мыслей этого автора. Так, говоря о составе комиссии по разработке уложения, он выдвигал Радищева на первое место, утверждая, что “Радищев может с совершенным успехом составить историю законов - творение необходимое и в коем по дарованиям его и сведениям в отечественной истории он может пролить свет на тьму, нас облежащую”.

     Разнообразие литературных источников, которыми пользовался Сперанский, позволило ему составить вполне самостоятельный и устойчивый взгляд на перспективы развития общества. Однако вряд ли случайным было его предпочтение авторам, которые выражали умеренную точку зрения на осуществление общественных преобразований.

     Либерализм Сперанского вырос на почве критики отживших феодальных порядков. Под влияние внутреннего социально-экономического развития России, революционного движения в Европе крепостническая система в конце XVIII - начале XIX в. вступает в полосу кризиса. Окончательно была погребена идея просвещенной монархии. Павел I твердо стоял на точке зрения, что монарх может управлять, опираясь лишь на авторитарную силу. Идея абсолютной власти самодержца была доведена на практике до абсолютного предела. Обстановка в правящих кругах России была крайне нервозной. Бесчисленные произвольные смещения ответственных должностных лиц порождали неуверенность даже у представителей господствующего класса.

     Находясь на службе в канцелярии генерал-прокурора, Сперанский убедился в порочности государственного правления в России. Сама служба напоминали скорее услужение. “Одному надобно было угождать так, - вспоминал он, - другому иначе; для одного было достаточно исправности в делах, для другого более того требовалось быть в пудре, в мундире, при шпаге”. На смену одного генерал-прокурора назначались другие, и никто из них не имел за плечами ни образования, ни опыта ведения государственных дел. Каждому из них был нужен человек, на которого можно было бы положиться, и каждый из них находил себе опору в Сперанском. Впоследствии он вспоминал, что “при всех четырех генерал-прокурорах, различных в характерах, правах, способностях, был я, если не по имени, то на самой вещи правителем их канцелярии”. В это время в правительственных кругах имя Сперанского было уже широко известно. Внешне это был тихий и трудолюбивый чиновник, который заметно выделялся из окружающей среды своей образованностью. Однако своих взглядов открыто он не выражал. За время службы в канцелярии генерал-прокурора им не было написано ни одной самостоятельной работы. Вся его деятельность заключалась в составлении различных документов, которые выходили из канцелярии за подписью генерал-прокурора. Сперанский формировался как государственный чиновник и приобретал не только навыки ведения государственных дел, но и некоторые отрицательные черты бюрократа, с течением времени дававшие все больше о себе знать.

     К моменту воцарения Александра I Сперанский уже был знаменитостью, если не сказать первой знаменитостью, среди молодого поколения государственных деятелей. Примером тому служит его участие в подготовке “Грамоты российскому народу” в связи с вступлением Александра I на престол. Участие Сперанского свелось лишь к некоторым стилистическим поправкам текста, которые никак не повлияли на содержание Грамоты, но само привлечение его к подготовке Грамоты свидетельствовало о его возросшем влиянии.

     В самом начале царствования Александра I в высших правительственных сферах выявились две категории людей: “либо якобинцы, либо капралы”. Относительно последней М. А. Корф писал: “Умы это разряда, ратуя против всякого преобразования, против всякой мысли, не стыдились даже утверждать, что бездарная посредственность полезнее для дел, нежели люди даровитый, и что последних должно бояться”.

     Что же касается “якобинцев”, то это были представители молодежи, которые при случае были готовы пустить “якобинское” словцо, высказанное в пользу “кодекса и законов”, но которые по существу были люди своего сословия и при малейшем посягательстве на права дворянства отбрасывали всякую мысль о преобразованиях, становясь яростными критиками нововведений. В этом отношении “якобинцы” мало чем отличались от “капралов”. Здесь важно другое - то, что сами по себе разговоры о преобразованиях возбудили третью категорию дворянства, а именно сторонников реформ государственного устройства.

     К числу этой немногочисленной группы принадлежал и Сперанский. Это уже был не прежний учитель духовной семинарии, перебивавшийся с хлеба на воду. К тому времени Сперанский уже был обладателем двух тысяч десятин земли в Саратовской губернии, почетных чинов и званий, приносивших ему значительный доход.

     Сперанский был первым в России, кто приступил к систематическому обоснованию либерализма: он разрабатывал не только вопросы текущей политики, но и проблемы общеполитического характера. Именно поэтому взгляды Сперанского представляют интерес для изучения русского либерализма в процессе его зарождения.

     Как писал Карамзин, Сперанский с большим интересом относился к изучению исторического прошлого. Среди его бумаг сохранились, например, выписки из истории Англии Юма, краткие извлечения из сочинения В. Мацеевского “История славянских законодательств”. Особенно тщательно им изучались вопросы отечественной истории. Среди бумаг, которые были разобраны после его смерти, было найдено очень много копий с исторических документов XVIII века и еще более ранних. Главным предметом его внимания были древнерусские законодательные акты в их изменении и развитии. Сперанский считал, что все русское законодательство, начиная от Русской Правды и вплоть до Соборного Уложения 1649 года, было самостоятельным, лишенным заимствования из каких-либо других юридических систем, т.е. он считал, что русское государство имеет древнюю правовую культуру и, следовательно, при составлении нового законодательства необходимо опираться прежде всего на обычаи, которые были характерны для русского народа.

     Историю русского государства Сперанский делит на четыре периода: “1. Эпоха Русской Правды, от 1020 до 1550 года; 2. Эпоха Судебника, от 1550 до 1649 года; 3. Эпоха Соборного Уложения, от 1649 до 1689 года; 4. Эпоха Законодательства царствования Петра Великого, от 1689 до настоящего времени”.

     Сперанский дает собственную периодизацию русской истории, отправными пунктами которой явились изменения русского законодательства. В рамках этой периодизации зарождения и окончательное развитие самодержавия он относит ко второму периоду. Начиная с Алексея Михайловича, по его мнению, проявилась необходимость в ограничении абсолютной власти. Но тогда осуществлению этого препятствовал низкий уровень просвещения. Возможность ограничения возникла только в царствование Петра I. При Елизавете и Екатерине это стремление продолжало развиваться под влиянием успехов в промышленности и торговле. В первые годы царствования Александра I тенденция к политической свободе достигла, по его мнению, наивысшей точки. Успехи цивилизации и стремление к свободе в России обгоняют темпы их развития в других странах Европы. Исходя из этого Сперанский приходит к выводу о необходимости политических преобразований в России.

     Сперанский признавал, что самодержавие является исторической формой правления, т.е. имеющей свое начало и конец. В этом отношении он сделал шаг вперед по сравнению со своими современниками, включая таких известных историков, как В. Н. Татищев и Н. М. Карамзин, которые считали самодержавие изначальной и вечной формой власти в России.

     Говоря о происхождении государстве, Сперанский встает не на точку зрения Руссо о счастливой жизни людей в естественном состоянии, а на точку зрения Гоббса, видевшего в естественном состоянии войну всех против всех. Еще в ранних своих записках Сперанский писал, что “ “эгоизм” и “силы” самолюбия или частного интереса увлекают его (человека. - К. В.) к натуральному сосредоточению - к собственной пользу”, т.е. собственности. По мере развития общества человек все более “чувствует необходимость покориться закону; привычки к тихой жизни, желание удостоверить собственность свою за пределом гроба - все нудит его и тем закон становится сильнее”.

     Появление государства Сперанский рассматривает как результат развития собственности. Он считает, что государство - общественный союз, который возник, чтобы обеспечить “свое каждому”. Государство строится на “1) взаимном признании самостоятельности, 2) собственности”. Государство представляет собой союз польз. Мысль об общественной пользе прослеживается во всех работах Сперанского. Польза является источником права: “Подати собираются не по праву, но по необходимости и пользе, отнять необходимость и тогда подати будут несправедливы”. Принцип пользы был взят на вооружение Сперанским под влиянием сочинений Бентама, но принял иной смысл. Сперанский не ставит пользу на службу частных интересов, как это имело место у Бентама. Напротив, разделяя взгляд Руссо об общественном договоре, он выступил как сторонник разумного сочетания личных интересов с общественными. Сперанский пытается обосновать мысль, что право на существование имеют те государства, которые обоснованы на общественной пользе.

     В этом отношении, как считает Сперанский, Россия не представляет собой исключения. “Вся Европа, - писал он, - не исключая Россию, имела некогда свободную конституцию. На ней утверждались даже и первые основания феодального правления. Но удельные владельцы, желая каждый быть независимым, расторгли общее право”. Существование свободной конституции в России Сперанский относил ко времени существования Киевской Руси и еще более раннему периоду.

     Наиболее мощными движущими силами общества он провозглашает собственность и торговлю. Владельцы имущества вверили свои права государю. На первых порах его власть характеризовалась “видом умеренности” и “благоразумия”. Однако “по мере, как причины, ограничивавшие власть временем и привычкою, ослаблялись, по мере, как большие недвижимые (земельные. - К. В.) владения раздроблялись и мельчали, власть верховная расширялась и сближалась с самовластием”. Это противоречило “духу времени”, поскольку “движимые имущества” возрастали, “выходили уже из первого возраста их приобретения и входили в возраст сохранения: От сего в самом образе приобретения последовали важные перемены. Появились капиталисты, т.е. люди, кои желали дать движимому имуществу все свойства недвижимого посредством займов.

     От сего торговые предприятия сделались сложнее, обширнее. Напротив, резкими примерами оно показало, что ожидать от него должно там, где примеры сии поражали движимые и недвижимые имущества совокупно, там обе силы сии соединились, испровергли самодержавие и восстановили (выделено мной. - К. В.) прежний вещей порядок - конституцию”. Сперанский в отличие от некоторых русских просветителей (например, С. Е. Десницкого) признавал феодальный характер самодержавия. Однако феодализм он понимал лишь как систему юридических норм, как определенную форму государственной власти.

     Сперанский считал, что по мере исторического развития, самодержавие перестало отвечать ”духу времени”, лишило людей их естественного состояния - гражданской свободы. Такое положение вещей не могло удовлетворить усиливавшуюся буржуазию, интересы которой переплетались с интересами землевладельцев, и тогда происходит “революционный взрыв”, восстанавливающий конституцию.

      Сперанский утверждает, что история есть процесс развития свободы. Временами это развитие может прерываться различными обстоятельствами, но поскольку свобода - состояние естественное, то возвращение к ней неизбежно.

     Понятие свободы Сперанский определяет в нравственном смысле и как источник права. Нравственная свобода является “необъемлемой частью собственности” каждого человека, как “дар Божий”. Следовательно, свобода вечна, и поэтому “кто лишает человека свободы воли, тот лишает его личности, обращает дух в вещество, посягает на дар Божий”. Человека можно лишить свободы, но только на время, ибо в каждом индивидууме “количество свободы” от природе заложено одинаково. Следовательно, свобода и равенство людей для Сперанского неразделимы.

     Смысл нравственной свободы заключается в возможности выбора. “Человек может сказать себе: я хочу быть счастливым теперь, хотя знаю, что я впоследствии буду несчастлив; тут есть выбор, следовательно остается свобода”. Свобода выбора остается у человека в любых условиях. Обращая внимание на это, Сперанский писал: “Способность избирать - есть свобода, на когда следует избирать между виселицей и огнем, есть ли это свобода? Следовательно способность избирать только тогда есть свобода, когда можно и не избирать?”. И далее: “... истинная свобода есть свобода от всех побуждений... без опасности потерять бытие”. Здесь Сперанский описывает такое состояние человека, когда он предоставлен сам себе. Эти рассуждения носят чисто теоретический характер для выяснения стремления человечества. Возможность такой свободы Сперанский предполагает при одном условии - “владычестве разума над чувствами”. Поскольку выполнить это условие практически невозможно, то полная, или, как называет ее Сперанский, “совершенная свобода невозможна, ибо она представляет собой “обладание прав без обязанностей”.

     Есть другая свобода, “относительная”, т.е. “совершенная” свобода, ограниченная “естественными пределами”. Такая свобода дает возможность существования человеческого общества. “Два лица самостоятельные и одно от другого независимые не могут вместе успевать в своих пользах, не признавая наперед взаимно, что каждому из них принадлежит свое”. То есть свобода должна быть основана на взаимном договоре, который ограничивает “своекорыстие каждого”. Поэтому “свобода, приведенная в известные пределы, в виде личного состояния не только сама по себе суть право, но и составляет основание всех других прав”. Таким образом, основой человеческого общества, по мнению Сперанского, является свобода, но ограниченная взаимным договором, т.е. правом.

     Права порождают обязанности: “Взаимное признание своего каждому составляет для одного право, для другого обязанность. Для того, от кого признание изъявляется, оно составляет обязанность”. Содержание всех рассуждений Сперанского о свободе в конечном итоге сводится к провозглашению прав собственности.

     Испытывая состояние определенной эйфории, Сперанский считал, что в России стремление к свободе обнаруживают все сословия: “Чего желает в России дворянин-помещик? Правового суда и твердой собственности, т.е. закона и свободы и следовательно конституции.

     Чего желает купец? Правового суда и твердого кредита, т.е. того же закона и той же свободы.

      Чего же желает, наконец, самый крепостной крестьянин? Право нанимать земли самовластною ценою, но добровольно: он хочет закона и свободы”.

     Такая переоценка “стремления” всех сословий к свободе во многом предопределила впоследствии судьбу его политических реформ. По его мнению, в России нет свободы вообще: ни для крестьян, ни для помещиков. “Итак, - писал он, - вместо всех пышных разделений свободного народа русского на свободнейшие классы дворянства, купечества и  прочих, я нахожу в России два состояния: рабы государевы и рабы помещичьи. Первыми называются свободными только в отношении ко вторым, действительно же свободных людей в России нет, кроме нищих философов”.

     Таким образом, в самодержавии Сперанский видит самостоятельную силу, которой противостоят все сословия. Устранить самодержавие - и сразу восторжествует закон и свобода. Кроме того, раз самодержавие самостоятельная сила, то оно может устраниться само, без серьезных препятствий со стороны общества. Это один из основополагающих тезисов Сперанского. Он настаивал на нем даже тогда, когда жизнь на практике его опровергала. Сперанский стремится показать, что собственность с самого появления развивалась на основе естественного права любого человека владеть вещью. Но собственность ни в коей мере не может быть распространена на владение личностью другого человека, поскольку это противоречит естественному праву. “Лица могут к нам иметь обязанности, - писал он, - мы можем иметь над ними власть, но они не могут быть нашею принадлежностью и мы не можем ими владеть как вещами”. Следовательно и крепостное право было нарушением естественного состояния человека, оно, по его мнению, было отрицательной стороной самодержавия.

     Обосновывая естественные права человека, Сперанский рассматривает их как вытекающие из содержания общества. “В частном виде есть право естественное и есть право общественное: одно без гарантий, а другое с гарантией, в общем виде не может быть права естественного, ибо нет пользы естественной; все они вытекают из общества и суть самое общество”. Ограничение естественных прав необходимостью действовать во имя общественной пользы служит обоснованием существования права лиц. Здесь Сперанский ограничивает права индивидума общественной пользой. Существо их заключается в “свободе политической” и “свободе гражданской”. Первая представляет собой свободу “от законов несправедливых”, вторая свобода - “от произвола частных лиц”. Баланс прав полезен для каждого, поскольку, “налагая обязанности, они вознаграждают сие ограничение другими пользами, другими правами, и следовательно отъемлют части сии в другом виде, чтобы умножить их и расширить той же самой воли в другом”. Таким образом, гражданская свобода - прежде всего убеждение человека в его безопасности. Чтобы обладать этой свободой, необходимо общественное устройство, при котором один человек может не бояться другого. Дать такое справедливое устройство может государство, которое должно обеспечивать торжество права.

     Как уже отмечалось, государство, по мнению Сперанского, является общественным союзом, призванным обеспечить “свое каждому”. Это главная задача государства. Вслед за ней встает и другая задача - “устроить, чтобы свое каждому доставалось сколь можно удобнее, чтобы труд был прибыточен в настоящем и плоды его прочны в будущем, словом, чтобы силы государственные и силы частные не перепинались, но, взаимно себе содействуя, постепенно и непрерывно возрастали”. Государство должно не только закрепить собственность, но и создать благоприятные условия для развития экономики. Это очень важно. Государство может удостоверить собственность, но не стимулировать общественный прогресс. В этом случае государство не будет выражать принцип пользы, который у Сперанского выступает в качестве важнейшего критерия при оценке права на существование того или иного государства.

     Каким образом можно обеспечить все это? Государство должно опираться на “силу”. Этими силами, по мнению Сперанского, должны быть “страх и надежда”. “Первый род сил обязательных, внешнее понуждение, очевидно принадлежит к порядку сил общественных; второй - внутреннее побуждение чести и совести - принадлежит к порядку сил нравственных”. Принудительные меры в государстве могут быть использованы при одном условии, если тот или иной случай “определен законом с точностью, доказан с достоверностью, и следовательно управляет без стеснения существенных польз общества”. Все остальные случаи не имеют отношения к государству и являются “законами нравственными”, т.е. “чести и совести”. Из этого следует вывод, что основополагающим в государстве является право.

     Под правом Сперанский понимает “власть, защищенную законом”. Закон и право не одно и то же. “Право в его собственном начале не ограничено; закон же, напротив, стремится к его ограничению с учетом общественной пользы. То есть закон призван обеспечить свободу каждому, но без ущерба интересов общества в целом. Такое единство и противоположность закона и права коренным образом противоречило абсолютической форме государства и крепостническому господству, при котором государства могло быть основано на законе, но этот закон не мог обеспечить прав, так как он не обеспечивал свободы каждому”. В государстве должно быть единство между законом и правом, а само государство должно быть олицетворением торжества права. Это один из тезисов в теоретическом обосновании необходимости ликвидации самодержавия, которое не может обеспечить правопорядка в стране.

Страницы: 1, 2, 3, 4