Доклад: Ордынский дефорт

Доклад: Ордынский дефорт

ОРДЫНСКИЙ ДЕФОЛТ

Введение

Нумизматика (наука о монетах) занимается исследованием одной из основных материальных составляющих истории цивилизации – памятников денежного обращения. Основоположником нумизматики считается австриец И. И. Эккель (1737-1798), выпустивший в конце XVIII в. восьмитомный труд “Doctrina numorum veterum” (“Наука о древних монетах”, Вена, 1792-1798 гг.). До этого коллекционеры старых монет назывались весьма примечательно: медалисты (Британская Энциклопедия, 1771 г.). Это прямо указывает на то, что монеты (особенно отчеканенные без указания номинала и даты выпуска) воспринимались именно как медали. Этимологически само слово монета, фр. monnaie (откуда и англ. money “деньги”), связано с понятиями память, помнить, ср. также англ. mint “монетный двор, чеканить монету, выдумывать = мнить”. Характерно, что становление нумизматики как науки произошло не сразу после введения в конце XVI в. общепринятой до настоящего времени хронологии, а на двести лет позже: только после имперского раздела мира в результате окончательной ликвидации Орды.

Нумизматика была призвана документально подтверждать традиционную историю. Вот типичный пример датировки “древних” монет”: “Датируются денарии легко по портретам и именам императоров или других лиц. На единственной монете Адриана есть надпись с датой: “в 874 г. по основании города установлены зрелища”. Эта монета отчеканена в 120 г. н. э. по случаю установления в цирке игр в память основания Рима” (М.М. Максимов. Очерк о серебре. М., “Недра”, 1981, далее МММ 1, стр. 29).

Эта единственная известная нам монета, а вернее, медаль Адриана несет на себе информацию, аналогичную, например, следующей: “В честь 800-летия г. Москвы” (медаль Сталина) или “В честь 850-летия г. Москвы” (“медаль Лужкова”) или содержащуюся на памятных монетах, посвященных современным Олимпийским Играм. Разница между ними и монетой Адриана, однако, заключается в том, что на современных памятных монетах и медалях есть и другая дата, привязывающая некоторое памятное событие к современному летосчислению. Нынешняя же традиционная датировка монеты Адриана произведена на основе сложных заключений, базирующихся на других, причем средневековых источниках.

С точки зрения нумизматики монета Адриана безусловно представляет собой предмет, характеризующий некоторую материальную культуру, однако с точки зрения хронологии она, как и все монеты, датированные ранее XIII в., вероятнее всего, представляет собой артефакт. Ниже будет показано, почему это так.

1.    Техника, инструментарий: как подковать блоху

Как указано выше, монета Адриана отчеканена из серебра. Следовательно, технология ее изготовления – чеканка, т.е. получение отпечатка штемпеля на заготовке путем ручной выколотки. Штемпель для чеканки по серебру вполне может быть бронзовым, поскольку твердость бронзы примерно в три раза выше, чем чистого серебра. Однако изготовление самого штемпеля представляет собой гораздо более сложную задачу, требующую определенного набора инструментов.

Вот как описывает процесс чеканки в XIV-XV вв. н.э. один из крупнейших отечественных ученых в области нумизматики Н.С. Котляр (Кладоискательство и нумизматика. Киев, “Наукова думка”, 1974, далее НСК, стр. 69): “Уже по памятникам средневекового изобразительного искусства можно в общем представить процесс чеканки Применялись два штемпеля цилиндрической или конической формы: нижний, неподвижно закрепленный в деревянной колоде, и верхний, который во время работы держал мастер. Изображения штемпелей одновременно отпечатывались на помещенном между ними монетном кружке вследствие удара молотком по головке верхего штемпеля. Сами штемпели обычно изготовлялись на монетном дворе, хотя были собственностью монетного сеньора, а не монетного мастера.

Каждый штемпель изготовляли вручную. Для этого употребляли набор пунсонов – железных стержней, на закаленных рабочих концах которых выпукло вырезаны буквы или детали букв и изображений. (Пунсон, правильнее пуансон - от фр. poinзon “пробойник”, Яр. К.). Пунсоны в определенных комбинациях последовательно забивали в железную болванку – заготовку штемпеля, создавая в ней обратное изображение будущей монеты. Для соединения в один рисунок отдельных пунсонов, а также для исправления дефектов штемпеля применялся резец.” Там же, на стр. 67-68: “Заготовка кружков из листов была одной из особенностей монетного производства. В нумизматической литературе прежде господствовало мнение, будто монетные кружки вырезали ножницами из листов металла. Основывается оно на упомянутых средневековых изображениях, а также на том, что на многих средневековых монетах видны следы резки на краях.

Легко представить себе, каких физических усилий требовало бы превращение листа металла в массу кружков с помощью ножниц. Вот несложный подсчет. На Львовском монетном дворе в основе монетной стопы лежала гривна серебра весом около 198 г. В 1389-1399 гг. здесь выпускались монеты здесь выпускались монеты их практически чистого серебра весом 0,96 г. каждая. Следовательно, из листа, в который под молотком монетного мастера превращалась гривна должно было выйти около 200 кружков, даже с учетом того, что часть металла шла в обрезки! Но недаром, вероятно, на средневековых рисунках ножницы изображены очень большими, а на фреске в храме Св. Барбары в Кутней Горе (Чехия) ножницы настолько велики, что мастер, работая ими, вынужден налегать на рычаги всем телом. Как поверить, что метровыми ножницами (наподобие современных, которыми режут жесть) можно было быстро и ловко вырезать металлический кружок – а в то время монеты имели преимущественно размер 10-15 мм; вряд ли удалось бы таким способом достигнуть даже приблизительно одинакового размера кружков.

Внимательно изучив монеты X-XV веков, нумизматы пришли к выводу, что даже в начале этого периода монеты изготовлялись с помощью специального штампа, который автор этих строк (т. е. Н.С. Котляр, Яр. К.) назвал вырубкой. Представим себе трубу с острыми краями; ударом молотка по ее верхушке из листа серебра вырубали кружки, подобно тому, как современная хозяйка формочкой вырезает коржики из слоя тонко раскатанного теста. Правда, для того, чтобы получить кружок из нашего “теста”, нужны были острая вырубка и сильный удар молотка. Такая несложная механизация сильно ускорила трудоемкий процесс создания монетных заготовок.

А как же быть с ножницами? Неужели художники XV в., которые сами могли видеть чеканку монет, ошиблись? Нет, ножницы действительно употреблялись, но для обрезки тех монет, которые по весу заметно превосходили стандарт. Еще раз посмотрим на гравюру и увидим, что мастер с ножницами сидит над грудой уже готовых кружков, выбирает нестандартные и срезает с них излишки металла (курсив мой, Яр.К)”.

Из приведенной пространной цитаты видно, что для средневековой ручной чеканки монет были необходим определенный набор железных закаленных инструментов, в том числе цилиндрического и конического сечения, трубообразная вырубка (наподобие современного пробойника для стен - шлямбура), резец, ножницы, штемпель (т.е. собственно чекан) и т. п.

И Британская Энциклопедия (Encyclopaedia Britannica, v. 2, “Coinage”, p. 218, 1771) описывает практически аналогичный процесс чеканки, существовавший в Англии до 1694 г. с той только разницей, что на монетном дворе в Тауэре вырубались квадратные заготовки монет, углы которых затем обрезались ножницами (т.е. трубообразного инструмента - вырубки – у них не было). Характерно, что слово, обозначающее такую монетную заготовку – planchet – впервые отмечено в английском языке в 1611 (!) году.

До XIV века инструментов, необходимых для чеканки, просто не существовало, как и железных зубила, долота, стамески и пр. В частности, в английском языке (словарь Webster) слово chisel, означающее одновременно резец, зубило, долото, стамеску и чекан появилось только в XIV в. Это слово аналогично французскому ciseau, обозначающему тот же набор инструментов (кроме самого чекана), ср. также фр. ciselure, cisйlement “чеканка, резьба”. А английское puncheon “чекан”, также впервые отмеченное в XIV веке, калькирует французское “пу(а)нсон”.

Более того, множественное число от фр. ciseau – ciseaux означает “ножницы”, а его производные cisailles, cisoir – большие, кровельные ножницы, откуда и английское scissors “ножницы”, отмеченное впервые в XV в., и итальянское cesoia, и только уже отсюда португальское tesoura и испанское tejeira. (Характерно, что английские лингвисты избегают обсуждения этимологической связи между словами, обозначающими ножницы: латинизированным scissors и исконным балто-славяно-германским shears. Последнее слово, которое в XVIII в. писалось как sheers и первоначально означало “резак”, происходит от глагола sheаr “стричь овец, резать, рассекать, рубить”, что родственно литовскому skerti, немецкому scheren, русским скорняк, обкорнать, кора и шкура, скандинавскому шхера, да и японскому хара “руби”.) Оба немецких слова, обозначающих опять-таки одновременно зубило, долото и стамеску и чекан - Meissel и Stemmeisen - вообще появились только в XVI в. и связаны с названием маркграфства Майсен (нем. Meissen) в Саксонии, которое в 1450 – 1550 гг. было крупнейшим центром добычи и передела серебра.

Весьма примечательно, что в русском языке для обозначения этих инструментов существуют отдельные русские слова: зубило, долото, резец, чекан (за исключением стамески – название заимствовано в XVII в. из немецкого Stemmeisen). Английское и французское gauge “полукруглое долото” (XIV в.) восходит не только к ирландскому gulban, но и вообще к балто-славянскому корню гълъб, откуда и русское глубь (ср. углубить, словенское golbati и т.д.), и греческое glypho “вырезать, высекать”.

Добавим, что и понятие “тиски” в английском языке появилось только в XVI в. (англ. vice, ср. вязать, узы), как и немецкое Zange (ср. стягивать), и французское etau, родственное англ. stall и русскому стол. А какое квалифицированное слесарное (от немецкого Schlоss “замок”, ср. Schlussel “ключ”, и ключарь = слесарь) или столярное дело обходится без тисков? Однако ни “древнегреческих”, ни латинских названий вышеупомянутых инструментов не существует. Это прямо свидетельствует о том, что никакой двусторонней чеканки монет до XIV века не было, и все якобы древние монеты с двусторонней чеканкой изготовлены не ранее второй половины XIV века. (В английском языке даже само слово coin, означающее “монета”, т.е., по-русски, куна, отмечено только в XIV в.)

И монеты с односторонней чеканкой не могут быть намного старше. Например, электровый статер “царя Алиата, отца Креза” или золотые “дарики” изготовлены ударом молотка по железному стержню, приставленному к кусочку золота, находившемуся в углублении бронзового штемпеля с вырезанным рисунком. Такие самые примитивные золотые монеты (точнее, медали) не могли быть изготовлены ранее XI в. опять-таки из-за отсутствия необходимого железного инструмента – хотя бы закаленного гвоздя - для изготовления рисунка-шаблона (нижнего штемпеля). Односторонние серебряные монеты – брактеаты с изображением льва, чеканившиеся из серебра рудников Гарцких гор (совр. Германия) датируются и традиционно не ранее 1130 г. (Это, кстати, в точности соответствует 1800-летнему “древнегреческому сдвигу”, обнаруженному А. Т. Фоменко: например, тот же статер с именем царя Алиата, возраст которого традиционно оценивают VI в. до н. э., передатируется примерно на вторую половину XIII в. н.э.).

Напомним, что монеты (кроме единственной копейки Петра I 1711 г. с двойной датировкой) никогда не имели датировки “от Сотворения мира”, а чеканная датировка по современному летосчислению известна только с конца XV века: например, на одной из первых датированных от Р.Х. монет – серебряном талере Сигизмунда Тирольского – выбита дата “1486”. Знаменитые на всю Европу датированные серебряные иоахимсталеры (г. Яхимов, Чехия), они же “ефимки” и талеры, начали выпускаться в 1519 г.

Что касается монет Арабского халифата с двухсторонней чеканкой, отпечатанных якобы в VII-XII вв., то с ними связано, по крайней мере две принципиальные странности. Во-первых, на обширнейшей территории самого халифата найдено его монет на два порядка меньше, чем в Европе (см. например, НСК), и во-вторых, неизвестно, где вообще чеканились эти монеты: на территории халифата не найдено ни штемпелей, ни другого необходимого оборудования монетных дворов. Например, клады серебряных дирхемов, чеканившихся на руднике в Шаше (считается, что это нынешний Ташкент) найдены и в Москве, и в Армении, и даже в Финляндии и Дании, но местоположение самого серебряного рудника Шаши, где они напечатаны, до сих пор является спорным (см. например, МММ 1, стр. 42). На лицевой стороне этих дирхемов куфическим арабским письмом выбито “Во имя Аллаха чеканен этот дирхем в руднике Шаша в году 189” (или 190, поскольку традиционно эра хиджры отсчитывается от 16 июля 622 г. н.э.). Однако начало новой эры канонизировано только в 1563 г, а начало самой эры хиджры узаконено только во второй половине XVII в., поэтому, строго говоря, вообще неизвестно, какой год от Р. Х. имеется в виду на монете.

Приведем характерный пример произвола традиционной нумизматической датировки. Согласно нумизматическому словарю (Нумизматический словарь, Львов, “Вища школа”, 1974, далее НС, стр.37), краковский грош – монета, чеканившаяся польским королем Казимиром III в 1360-1370 гг. Между тем, на аверсе этой монеты выбито: “Kazimirus primus/dei gracia rex Polonie”, т.е. “Казимир Первый Божьей милостью Король Польши”. Тем самым легенда монеты говорит о Казимире Первом, а не о Казимире III. Нумизматы не могут отнести этот грош к традиционному “Казимиру I”, который жил якобы в XI в., поскольку краковкий грош скопирован с пражского, а начало его чеканки традиционно датируется примерно 1300 г. Но и это еще не все. Надпись на монете сделана на латыни, но правописание имени Kazimirus - с начальным K (а не C!) и буквой z (а не s!) в середине слова – это вообще гибрид латыни и польского языка XVI в. А когда из той же статьи (НС) мы узнаем, что после длительного перерыва чеканка этих грошей возобновилась только в 1526 г. при Сигизмунде I, то становится очевидным, что XVI век и есть реальное начало чеканки польской монеты, причем о “Казимире I” XI века сами поляки в это время еще не имели понятия: этот легендарный Казимир появился в их истории не ранее XVII в. Для полноты картины остается добавить, что имя Сигизмунд является латинизированной калькой славянского Казимир, т.е. “Повелитель мира”. Поэтому не исключено, что между понятиями “Казимир I” и “Сигизмунд I” можно вообще поставить знак равенства.

В заключение заметим, что с технологической точки зрения гравирование, чеканка монеты и книгопечатание весьма близки, поэтому и то, и другое появляется в XIV-XV вв. и далее развивается параллельно. В частности, в 1662 г. впервые в мире в Англии чеканка монет становится полностью механизированной (метод ламинирования), а с 1694 г. там же начинают печататься первые банкноты.

2. Материалы: все это алхимия, алхимия…

Для дальнейшего изложения необходимо совершить экскурс в химико-металлургическую историю вопроса. Традиционная история химии говорит, что до XII века было известно только семь металлов: золото, ртуть, свинец, серебро, медь, железо и олово (Аль-Хазини, “Книга о весах мудрости”, 1121 г.).

Из этих металлов в денежном обращении применялись золото, серебро и медь, а также сплавы на их основе, например, природный сплав золота с серебром – электр(ум) или сплав меди с оловом – бронза. (Считается, что для отделения благородных металлов и олова от породы применялась ртуть, образующая с ними жидкие сплавы – амальгамы, однако даже само слово amalgam, например, в английском языке появилось лишь в XV веке.)

Золото как валюта занимает в этом ряду весьма специфическое место. С одной стороны, золото инертно и может храниться без изменения сколь угодно долго, оно весьма пластично и ковко, и поэтому из него удобно чеканить монету. С другой стороны, оно легко деформируемо и истираемо, а также заметно теряет вес даже при частой передаче из рук в руки или, например, при пересчете монет на суконной подстилке и поэтому неудобно в обращении. Более того, общего количества добываемого количества золота просто мало для оборотных средств. Например, согласно тому же М.М. Максимову (“Очерк о золоте”, М., “Недра”, 1977, далее МММ 2), до 1492 г. в цивилизованном (по понятиям о том времени) мире добывалось в год в среднем всего около 200 кг золота. Эта цифра явно свидетельствует о добыче самородного россыпного золота промывкой, а не о разработке жил. И это понятно: дла разработки жилы нужно, хотя бы, кайло из хорошего закаленного железа, чтобы отделить золото от кварцита и пирита. При общей численности населения цивилизованного мира, сопоставимой с численностью населения современной России, добыча даже 10 тонн золота в год – величина ничтожно малая для обеспечения нормального денежного обращения. Так что золото не могло быть основой денежного обращения и в далеком прошлом. (Именно массовый вброс в XVII в. в обращение “нового золота” - латуни - породил россказни о несметном богатстве Креза, Гарун-аль-Рашида, египетских фараонов, Александра Македонского, инков, скифских курганов и т. п.)

В связи с вышесказанным, золото в денежном обращении всегда могло служить только депозитным или залоговым материалом, а также торговым эквивалентом при крупных сделках. И сейчас более 95% добываемого золота оседает в депозитариях банков – государственных или частных. И только малая часть расходуется на ювелирные изделия и электрические контакты или другие специальные цели. Отметим, что в обозримой истории (примерно с 1500 г.) введение золотой монеты в обращение всегда было кратковременным для стабилизации финансов после периодов обесценивания национальной валюты и гиперинфляции.

Вот один характерный пример. В 1485 г. с появлением в Англии Генри Тюдора появляются и новые монеты – золотые “ангелы” с изображением на реверсе Михаила Архангела, поражающего копьем дракона. (О том, что Генри Тюдор, он же Иван Молодой, сын Ивана III, вероятнее всего, родом из династии византийских Ангелов, см. статью “Русская Англия”). Считается, что и до этого в Англии выпускались золотые монеты (нобли-корабельники, а затем и розенобли) якобы со времен Эдуарда III (с 1344г.) Однако любой желающий может убедиться, что “ангелы” Генри Тюдора – ручной чеканки, а якобы более ранние нобли – механической, т. е. изготовлены они гораздо позже, не ранее конца XVI в. Это отражение “английского” сдвига примерно на 150 лет в прошлое (т.е. 260 лет “ига-проторенессанса” минус 110 лет “Столетней Войны”), придуманного Ф. Бэконом & Co. После Генри Тюдора в Англии никаких золотых монет официально не выпускалось до 1714 г. – до появления опять-таки новой, немецкой Ганноверской династии.

Сразу же после выпуска в открытое обращение золотые монеты оседали в частных руках, появлялось множество подделок (часть явления, называемого в нумизматике “порча монет”, согласно закону Коперника-Грэшема, см. например, НС). Название золота в балто-славянских языках связано с его цветом: ср. например, норвежское gul “желтый” и gull “золото”, аналогично в романских и греческом - с цветом утренней зари: например, фр. or “золото” и аура, а также Aurora – “утреннее Солнце”), ср. также греч. chrysу “золото” и заря, гореть.

Серебро в денежном обращения до XVII вв. было основным монетным металлом. Как справедливо отмечал еще К. Маркс, “добывание серебра предполагает рудокопные работы и вообще сравнительно высокое развитие техники. Поэтому первоначально стоимость серебра, несмотря на его меньшую абсолютную редкость, была относительно выше, чем стоимость золота… Но по мере того как развиваются производительные силы общественного труда и вследствие этого продукт простого труда дорожает по сравнению с продуктом сложного труда, по мере того как кора земли все более раскапывается и первоначальные поверхностные источники золота иссякают, стоимость серебра падает относительно стоимости золота” (К. Маркс, Ф. Энгельс. Соч., 2-е изд, М., ИПЛ, т.13, с.138).

Действительно, серебро встречается главным образом не в металлическом виде, а в виде сульфидной породы, при выветривании и окислении которой образуется чистый металл. Для получения серебра из его сульфидной руды достаточно простого обжига на костре, однако для добычи руды нужен железный шанцевый инструмент. По уровню технического вооружения нашей цивилизации это не ранее, чем XI век. Серебро достаточно инертно (не окисляется кислородом воздуха), исключительно ковко и гораздо менее истираемо и деформируемо, чем золото. Оно легко образует сплавы как с золотом, так и с медью и может быть легко очищено от примесей или отделено как от золота, так и от меди. Серебро, в отличие от золота, обладает ярко выраженным бактерицидным действием, особенно для обеззараживания питьевой воды, хотя и растворимо в воде в ничтожных количествах, что было рано подмечено людьми и взято на вооружение (“живая вода”).

Собственно, по-французски не золото, а именно серебро и есть деньги – argent. Сами названия денарий, динар, фр. denier (денье), деньга, танга первоначально обозначали заработную плату (ср. характерное испанское plata “серебро”) за день, выдаваемую вечером (ср. греч. argio “вечером”, argyros “серебро” и французское argent “серебро, деньги”, итальянские denaro “деньги” и argento “серебро”). Об этом, кстати, свидетельствуют и сохранившиеся доныне названия безденежной оплаты вечером дневного труда, например, англ. dinner (по сути обед, но вечером, после 17 часов), нем. denken “благодарить”, англ. thank, украинское дякувати, а также ит. cena “ужин” (ср. цена) и т. п.

Известно, что на территории России до XVIII в. серебряных рудников не было, а на территории Центральной Европы начало интенсивной разработки серебряных месторождений относится к XIV в. Первые же разработки месторождений серебра начались, скорее всего, действительно в Малой Азии (“лидийская культура”), но не ранее X в., причем одновременно с получением железа.

В связи с этим представляет интерес проследить этимологию слова, обозначающего серебро в балто-славянских языках. Греческое “сидеро” (читается zithero) означает железо. Железо, выплавка которого была сопряжена с гораздо большими трудностями, чем выплавка меди или серебра, на первых порах было не менее ценно, чем благородные металлы. Любой железный инструмент стоил дорого. Поэтому, наряду с серебром, железо также служило в качестве платы. Например, греческое “драхма” возводят к понятию “горсть, в которой зажато шесть четырехгранных железных палочек для денежного обмена” (НС). (В русских летописях это слово отмечено как драгъма, что сближает его с дорогой, драгоценный и с балто-славянским (нынешним литовским) dereti = торговать).

Вероятно, что греческое “сидеро” произошло от sy “ты”, sos “твой”, seis “вы” (ср. нем. Sie, а также свое, свой), т.е. “сидеро” – “твоя вещь, твоя (своя) плата, т.е. по-славянски, све добро”. Позже этот термин в смысле “плата” стал обозначать только серебро: нем. Silber, англ. silver, при этом этимологическая связь со “свое” осталась, ср. нем. selb “свой”, англ. self. (Характерно, что и плата золотом в средние века, вероятно, этимологически связана со славянским “золото”: например, нем. Sold “плата наемникам золотом”, здесь золото - “зольд”, а не “гольд”! Отсюда же и название монеты солид, ит. soldo, фр. sou, польский злотый и т. п. Слово шиллинг, которое, как считают все лингвисты (при этом не в силах объяснить это фонетически), произошло от solid, могло приобрести такое звучание только в средние века, причем через посредство венгерского языка (через искаженное “золото-солид” - венг. “шёледь” = sцlцgy, ср. старорусское шеляг, щляг = шиллинг.)

Страницы: 1, 2