История развития физической культуры в древней Греции и Риме

серьезные изменения, на первый план в системе двигательных упражнений вышли

игры в мяч. В «Горгии» Платона учитель физического воспитания говорит о

том, что желает сделать граждан, прежде всего красивыми, а уж затем

сильными. При учебных заведениях создавались купальни, бани, бассейны.

Появилась постоянная должность мастера игр в мяч. Те же, кого не

удовлетворяли элементы движений, содержащиеся в орхестрике, могли брать

частные уроки у учителей драматического танца.

Точку зрения древних греков на физическую культуру наиболее ясно

выражали их философы, которые считали, что «образ жизни свободного

человека» немыслим без занятий гимнастикой. «Было бы безобразием по

собственному незнанию состариться так, — заявлял Сократ (469—399 гг. до н.

э.), — чтобы даже не видеть по самому себе, каким способно быть

человеческое тело в полноте своей красоты и силы». Человека, не умеющего

писать и плавать, они именовали недвусмысленно «телесным и умственным

калекой». Однако критерии системы человеческих ценностей, получившие

законченное выражение в агонистике, в V веке до н. э. уже подвергались

серьезным сомнениям, а софистами были отвергнуты.

1.6. Агонистика периода расцвета полисов

Расцвет рабовладельческих городов VI—V вв. до н. э. отразился и в

развитии агонистики. Наряду с Олимпийскими играми официальное признание

получили — под знаком общегреческого самосознания, а отчасти под

воздействием устремлений тех или иных союзов городов — истмийские

(586 г. до н. э.). пифийские (582 г. до н. э.), немейские (473 г. до н.

э.), панафинейские (565 г. до н. э.), делосские игры и игры в честь

Дионисия, а также отмечавшие изгнания персов элефтерийские игры (479 г. до

н. э.). Олимпийские игры классического периода на первый взгляд мало, чем

отличались от игр древнегреческой эпохи. На алтаре пританейона (хранилище

олимпийского огня) по-прежнему горел вечный огонь Гастии. Глашатаи,

призывающие принять участие в соревновании, по старым обычаям объезжали раз

в четыре года всю Грецию и ее колонии. Женщин, как и прежде, на Игры не

допускали, устанавливавшийся на время Игр мир нарушался лишь в редких

случаях. Перед состязаниями соперники участвовали в церемониях принятия

присяги и ритуального омовения, победителей увенчивали венком. Площадки и

борцовские арены священного олимпийского парка примерно к 550 году до н. э.

приобрели форму, известную по современным раскопкам. После победоносного

завершения двух войн с персами в обстановке ликования, охватившего всю

Грецию, был построен олимпийский храм Зевса.

Однако, начиная с этого времени панэллинские игры лишь внешне

оставались продолжением ритуальных традиций прошлого, тогда как по

гуманистическому содержанию все дальше уходили от культа. Этот процесс

внутренних преобразований лучше всего отражают надписи, выбитые на

пьедесталах каменных скульптур победителей, воздвигавшихся с конца VI в.

В надписях на более ранних находках подчеркивался лишь их характер как

жертвоприношения. Скульптуры не имеют индивидуальных черт, и их нельзя даже

отличить от изображения того божества, которому приписывался данный успех

на соревновании. Наиболее ранним примером этого типа является надпись

середины VI в. о победителе немейского панкратиона:

«Здесь посвятил Аристид богу Зевесу Хроносу Четырехкратный триумф в

панкратионе Немейском».

В конце VI в. до н. э. жертвенный характер скульптур уступил место

утверждению памяти победителя и описанию характерного момента данного вида

спорта:

«Это красавца Милона фигура-красавица, который на Пифской арене вырвал

победу семь раз, не коснувшись коленом земли».

Надпись на обнаруженном в Акрополе памятнике середины V в. до н. э.

свидетельствует уже о таком подходе, при котором роль жертвенной скульптуры

сводится к подробному перечислению успехов, достигнутых в соревнованиях:

«Каллий, Дидимиса сын, посвятил, сей подарок.

Он победил: дважды на пифийских, пять крат на истмийских

Играх, четыре — немейских и больших панафинейских».

Скульптурный портрет Аристодама (начало IV в. до н. э.) донес до нас

чувства греческого спортсмена, свободного от поклонения богам и гордящегося

своими достижениями. В надписи на его основании проглядывает не только

личность хвастающегося своими подвигами атлета, но и сдвиги в оценке

соотношения между различными физическими способностями:

«Немея, Дельфы, Олимпия венчали меня пятикратно: Всюду победы добилась

ловкость моя, а не сила. Фрассия сын, элисский борец Аристодам».

Одновременно с элементами культа отошли на задний план также

аристократическая идеология игр и нимб «богоизбранников» у победителей.

После одержанной над персами победы, под воздействием успехов афинской

демократии Элис, проводивший олимпийские мероприятия, также стал

демократическим городом-государством. В 420 г. до н. э. он был уже

союзником Афин. Не в последнюю очередь это можно связывать с тем, что за

нарушение Спартой мира эллинские судьи не только отстранили ее от игр, но и

наложили штраф. Одного спартанца, который все же рискнул принять участие в

состязании колесниц, прикрываясь цветами Фив, публично высекли. В то же

время, судя по отдельным признакам, аристократия не отказалась от тех

преимуществ, которые общество предоставляло победителям состязаний. Начиная

с VI в. до н. э., за исключением бега с оружием (520 г. до н. э.) и

соревнований фанфаристов и глашатаев (408 г. до н. э.), программа

пополнилась только бегами и скачками на конях и мулах. Это было связано,

очевидно, с тем, что в этих видах не предписывалось управлять животными

лично (!), а венок, несмотря на это, полагался владельцу. Шансы богачей

увеличивались и из-за роста цен на лошадей.

Олимпиада классического периода была великим общегреческим форумом.

Именно здесь знаменитый софист Горгий разоблачил политику соглашательства с

персами, проводившуюся Спартой (408 г. до н. э.). Здесь посланцы Митилены

выступили перед собравшимися представителями всей Греции с жалобой на

перегибы в политике Афин и потребовали предоставления автономии. Здесь был

заключен «тридцатилетний мир» между Афинами и Спартой (445 г. до н. э.).

Олимпийские игры не были свободны и от отзвуков классовой борьбы.

Сицилийский историк Диодор записал, что выразитель демократических идей

Лисий в 388 г. до н. э. настраивал зрителей против сиракузского тирана. В

других случаях зрители устраивали демонстрации протеста против олигархов,

кичащихся своей роскошью, и переделывали напоминающие о деспотии надписи на

монументах в честь победителей. Многие важные договоры были заключены на

Олимпийских играх, еще большее число было оглашено и высечено на камне.

Торговцы вступали в различные сделки с прибывшими из дальних колоний.

Некоторые сдавали здесь на хранение свои сокровища. Военачальники и

властители участием в Олимпиадах поднимали престиж, богачи пожертвованиями

шире распространяли славу о своей щедрости. Историки, философы, ораторы и

драматурги считали главным показателем успеха в творчестве победу в

«соревновании умов» на Олимпиаде.

Количество состязаний было доведено до двадцати, продолжительность игр

до пяти дней (468 г. до н. э.), число спортивных судей — до девяти (400 г.

до н. э.). На играх проявили себя такие таланты, что о них с восхищением

упоминали греческие историки даже в III в. до н. э. (Гиппосфен, Милон,

Полипам, Главкос, Диагор и др.).

Сдвиги в подготовке к Олимпиадам проследить весьма трудно, так как

летописцев эта сторона дела не интересовала и во многом была для них

непонятной. Из имеющихся данных можно сделать вывод, что занятия в элисском

гимнасии, предшествующие приобщению к культу, носили характер публичного

тренировочного лагеря. При этом не настаивали на обязательном участии,

удовлетворяясь клятвенным заверением кандидатов, что в предыдущие десять

месяцев они придерживались правил. В то же время ясно, что тренеры

классической Греции — гимнасты — на базе одной практики подняли методы

обучения на высокий даже по современным понятиям уровень. Они умели

различать типы телосложения, наиболее пригодные для того или иного вида

спорта, и соответствующим образом ориентировали атлетов. Они продуманно

применяли психологическую подготовку, сознавали взаимосвязь между диетой и

достигнутыми показателями. У них имелись разработанные системы развития

физической силы и выносливости (поднятие груза из положения на коленях, бег

в воде различной глубины, применение мешков с песком и других отягощений),

представления о важности отработки некоторых элементов техники. Более

тщательное изучение их методов тренировки показывает, что греки находили

пропорции и закономерности не только в музыкальных созвучиях, танце,

движении небесных тел, архитектуре и скульптуре, но и в развитии спортивных

показателей. Процесс подготовки делился на макроциклы (4 года) и микроциклы

(4 дня). В первый день тетры, то есть микроцикла, велись подготовительные

занятия, во второй нагрузка возрастала, в третий снижалась и в четвертый

достигала уровня, необходимого для поддержания организма в форме. Одна

тетра органически вытекала из предыдущей и готовила спортсмена к следующей.

Признавались значение разучивания элементов упражнений, как по частям, так

и в комплексе, преимущества дополняющих движений.

В соответствии с изменением вкусов более гуманным стало и определение

победителя. На старте дистанций бега и конных состязаний были установлены

полуавтоматические пускатели. В борьбе как победу засчитывали проведение

трех бросков или других установленных приемов, в результате которых

соперник оказывался на земле. В кулачном поединке или панкратионе

разрешалось признавать поражение раскрытой ладонью, поднятием руки или

похлопыванием противника по корпусу. Об относительном росте значения

тактических и технических элементов при оценке результатов свидетельствуют

записи о конных соревнованиях, надписи на скульптурах, прославляющие

ловкость, а также описания победы Тимасифея над шестикратным олимпийским

чемпионом Милоном. Однако эстетическая и этическая оценка победителей была

уже отнюдь не столь однозначной. Начиная с V в. до н. э. для усиления

интереса публики к зрелищной стороне дела кулачным бойцам разрешили

повышать силу удара за счет кожаных узлов на пальцах. Однако атлетов,

нанесших сопернику смертельные раны, элисские судьи изгоняли со стадиона,

что одновременно означало аннулирование их победы. В то же время были

примеры того, как подобных дисквалифицированных спортсменов — как это было

в случае с Клеомедом и Диогнетом — дома провозглашали героями.

Следует привести отрывок из элегии Ксенофана (570—480 гг. до н. э.),

где мастерски раскрываются применявшиеся стимулы, не ограниченные

символическим венком и установкой скульптуры победителя:

«Тот, кто в беге проворном иль в бою пятиборцев

смог добиться победы — там, где Зевсова роща,

на равнине Олимпа, у Пифа, — в поединке борцов,

или в схватках кулачных, иль в побоище страшном,

что недаром зовется панкратион,

тот пред городом всем еще более славным предстанет:

средь соперников может получить он почетное место,

что ни съест — все оплатит казна,

приз бесценный тому может дать государство,

если ж лошадь его победит — это все он получит сполна».

1.7. Кризис классических форм древнегреческой

физической культуры

(IV в. до н. э.)

С конца V века до н. э. дальнейшему быстрому развитию греческого

общества все сильнее препятствуют узкие границы небольших городов-

государств, мешавшие свободному расцвету экономической жизни и формированию

необходимой политической структуры. Соотношения между городами-

государствами не могли изменить даже внутренние резервы самого крупного

полиса — Афин. В ходе пелопоннесских войн стало очевидным, что только с

помощью внешних сил можно создать охватывающее всю территорию Эллады единое

греческое государство, которое положило бы конец внутренней социальной

борьбе, ведущей к уничтожению производительных сил.

Одновременно с кризисом производственных отношений закономерно

обострились также противоречия, присущие традиционным формам физической

культуры. Однако кризис античного рабовладения V—IV веков до н. э. носил

лишь локальный и временный характер. Как мы увидим в дальнейшем, этот

кризис поколебал те общественные силы и основы, на которых создавалась

греческая физическая культура, но не лишил ее возможности для возрождения.

Кризис классических форм, сопровождавшийся перемещением центров тяжести в

рамках физической культуры и изменением подхода к ней, нельзя смешивать с

тем процессом разрушения и распада ее содержания, который начался лишь в

IV—V веках н. э.

Признаки изменений в физической культуре в Афинах обнаружились уже в V

веке до ч. э. Именно тогда впервые оказалось поколебленным господство

главной классовой базы олимпизма — аристократии, а вместе с ней и его

калокагатической системы требований. Об Алкибиадесе, победившем в

соревновании колесниц на 91-й Олимпиаде (416г. до н. э.), писали, что «он

игнорировал гимнастические состязания, так как знал, что среди их

участников было много атлетов низкого происхождения, являвшихся гражданами

незначительных городов-государств и страдавших отсутствием культуры».

Немногим позже Исократ (436—338 гг. до н. э.), отличавшийся

антидемократическими взглядами и ироническим складом ума, критикуя свой

собственный класс, заявлял уже, что «народ покончил с обычаем заниматься

физическим воспитанием и музыкой. Он понял, что не достигнет с их помощью

счастья, и поэтому счел, что эти занятия не прекрасны». На самом деле

снижение значения физической подготовки было вызвано массовым

распространением рабовладения, изменением отношения господствующего класса

к труду, изменением методов ведения войны. Наряду с воинами

тяжеловооруженной пехоты уже в V веке до н. э. возросла роль в военных

действиях легковооруженных воинов и матросов, вербовавшихся из средних

слоев общества. Начиная с IV века до н. э. пришел в упадок институт эфебии.

Бремя ведения войны лежало в основном на плечах профессионалов-наемников.

Более состоятельные слои в городах-государствах стали игнорировать

утомительные тренировки по бегу и борьбе. Популярность среди молодежи

начали завоевывать облегченные формы занятий физической культурой, ведущее

место среди которых заняли выразительные движения. Однако даже, несмотря на

это, посещаемость гимнасий падала. В области политики стремление к изоляции

постепенно стало брать верх над тенденцией к объединению. Панэллинские

игры, некогда символизировавшие свободу и сплоченность независимых городов-

государств, в IV веке до н. э. становились лишь напоминанием о былом

величии.

Влияние на систему ценностей в классовом соотношении сил и условиях

жизни греческих полисов явно прослеживается также в эволюции идей того

времени. Ксенофан из Колофона, основатель элейской школы философов, еще в

середине VI века до н. э. поставил под сомнение однобокость идеалов

архаических агонистиков, заявив: «Те, кого прославляют их быстрые ноги или

резвые кони, явно не могут достичь никаких вершин, потому что мудрая наука

стоит большего, чем рекорды чемпионов и лошадей». Наиболее полно выразивший

идеи софистов Еврипид, который, кстати, удостаивался лаврового венка

победителя соревнований по борьбе и боксу в Элеусе и на Панафинеях, в V

веке до н. э. высказывался уже явно осуждающе.

«По всей Элладе есть бесчисленное множество гнойников,

Но нет ничего более злостного, чем род атлетов», — писал он в

«Антолике».

Строки из произведений двух греческих мыслителей, относящиеся к

периодам зарождения и последующего развития духовной революции, совершенной

софистикой, дают лишь общее представление о том историческом процессе,

который во второй половине V века до н. э. создал новую основу картины мира

греков, построенного на идеях аристократической культуры. Новый культурный

идеал в противовес основанной на ритуалах аристократической калокагатии

выдвинул задачу воспитания политически мыслящих, рассудительных и

наделенных ораторскими способностями граждан. Гражданские достоинства,

постепенно выходившие на первый план вместо агонизировавших идеалов

аристократии, строились на сознании, логическом мышлении и развитии

духовных проявлений и в условиях кризиса городов- государств закономерно

вступили в конфликт с проповедовавшейся агонистиками системой ценностей

физической культуры. То обстоятельство, что интересы новых, поднимавшихся

слоев способствовали выходу на передний план таких норм поведения

свободного гражданина, которые освобождали его от физических нагрузок,

грозило сделать неактуальной всю систему ценностей физической культуры,

выросшей из традиций аристократии, до сих пор не имевшей конкурентов.

Аристофан (450—370 гг. до н. э.) в своем ' произведении «Облака» устами

Правды выступает еще в защиту прежних идеалов. То же самое делает молодой

Аристокл (427—347 гг. до н. э.), который после успехов, достигнутых в

соревнованиях по борьбе на истмийских играх благодаря физическим данным,

приобрел известность в истории философии под именем Платона. Однако в

старости среди посещавших панэллинские состязания торговцев, спортсменов и

зрителей он уже выделяет последних как наиболее высокопоставленных

представителей греческого общества. Его ученик Аристотель (384—322 гг. до

н. э.), подходя более широко к этому вопросу, заявлял, что утомительная,

односторонне развивающая тело деятельность, за которую платят денежное

вознаграждение и которая требует слишком высокой самоотдачи, недостойна

свободного человека. Поэтому он считает гимнастику более ценной, чем

агонистику. Исходным пунктом у Аристотеля было отчуждение от физических

нагрузок. Начав с этой основы, он пришел к требованию умерить нездоровый,

слишком раздутый культ атлетизма.

Эволюция критериев ценности личности точно отражалась также в греческом

изобразительном искусстве. И, пожалуй, нигде влияние нового духа не

проявляется столь отчетливо, как в творчестве двух наиболее выдающихся

скульпторов IV века до н. э. — Лисиппа и Праксителя, которые создали новый

тип атлета, заменивший собой прежний идеал мужчины Поликлета. Их Гермес и

Апоксиомен уже и не герои, и не аристократы. Своими фигурами и движениями

они скорее напоминают танцующих светских повес, чем готовых к борьбе

атлетов.

Само собой разумеется, из программы панэллинских игр, за исключением

олимпийских, исчезло пятиборье, хранившее память об обрядах инициации. На

задний план отошли номера программы, связанные с бегом. В то же время

получили широкое распространение конные соревнования, а также состязания

колесниц и глашатаев. Наряду с ними по-прежнему сохранили популярность

благодаря своей зрелищности борьба, бокс и атлетические состязания. Однако

среди участников этих соревнований все реже попадались члены более

зажиточных семей. Несмотря на все это, мероприятия агонистиков продолжали

проводиться, сохраняя внешне то же содержание и ту же пышность. Особым

блеском прежнего величия были окрашены состязания, проходившие в рамках

Панафиний и Олимпиад. Бывшие в прошлом символом борьбы греческих городов-

государств за гегемонию, эти состязания превратились в спортивные конкурсы,

ставшие почти самоцелью. Все большее число городов начали нанимать за

деньги атлетов, чтобы поддерживать ореол прежней славы. На 98-й Олимпиаде

(388 г. до н. э.) разразился первый скандал, связанный с подкупом

спортсменов. Обнаружилось, что соперники фессалийского боксера Евпола за

различные денежные вознаграждения уступили ему дорогу к олимпийскому венку.

Позднее подкуп получил такое широкое распространение, что ссылки на него

стали применяться в качестве ораторского приема. В обиход вошло новое

понятие для обозначения участников соревнований (аскеты). Теперь их стали

называть атлетами (участвующие в состязаниях за вознаграждение).

Расширились трибуны, господствующим стал дух зрелищности.

1.8. Формирование эллинистической

физической культуры

(IV—III вв. до н. э.)

Внутренний кризис греческого общества был временно разрешен в

результате завоевания Греции Македонией (337 г. до н. э.). Колонизаторская

деятельность Греции, опиравшаяся ранее только на спорадически разбросанные

города-государства, превратилась в организованное, завоевательское по

своему характеру движение. Руководимая Александром Великим, Македония

подчинила своему господству значительную часть Древнего Востока. Под

влиянием греческой общественной структуры и культуры образовался целый ряд

эллинизированных империй и городов-центров, которые столь же нуждались в

институтах, способствовавших их внутреннему объединению, как и прежние

греческие полисы. Не случайно, поэтому диадохи (преемники Александра

Великого), конкурируя друг с другом, создали свои торговые, политические,

религиозные и спортивные центры. Они построили купальни, гимнасии, дворцы и

стадионы, которые сохранились сегодня лишь в виде развалин, но все равно

поражают высоким уровнем художественного исполнения. Поэтому нет ничего

удивительного в том, что в результате миграции наиболее известных гимнастов

и атлетов именно сюда переместились центры греческой физической культуры.

Однако богатые столицы вновь возникших империй (Александрия в Египте,

Антиохия в Сирии или Пергам в Малой Азии) требовали от физической культуры

совершенно иного, чем Древняя Эллада. Хотя система гимнастических

упражнений сохранила свои классические формы, изменились ее цели: эта

система утратила характер подготовки к обрядам инициации. Пятиборье,

требующее разносторонней физической нагрузки, было вытеснено менее

трудоемкими эстетическими упражнениями, развлекательными играми и танцами.

Осуществление общего контроля за «физическим состоянием» окончательно

перешло к профессиональным атлетам, «обладающим особыми способностями» и

достигшим выдающихся результатов в каком-либо одном виде спорта. Однако это

не означало, что представители знати, взяв на себя роль меценатов или начав

лично участвовать в состязаниях конников и глашатаев, уже отказались от

того, чтобы оказывать влияние на возросшую массу людей, проявляющих интерес

к зрелищам.

Граждане эллинизированных городов жили в намного лучших условиях, чем

на своей прежней родине. Здесь они уже не только пользовались выгодами от

рабовладения и торговли, но и имели доступ к тому огромному доходу, который

государство выжимало путем эксплуатации порабощенных народов Древнего

Востока. В этих условиях, которые обеспечивали возможности относительно

Страницы: 1, 2, 3, 4