Некоторые аспекты жизни и философии В.В. Розанова

Некоторые аспекты жизни и философии В.В. Розанова

Некоторые аспекты

жизни и философии

В.В. Розанова (1856-1917)

(Реферат по философии)

Санкт-Петербург

1998

СОДЕРЖАНИЕ

Биография Розанова 3

Личность и творчество Розанова. Современники о Розанове. 4

Тема России в творчестве Розанова 9

Розанов о религии и вопросах пола. 10

«Трилогия» Розанова 16

Очерки Розанова о других писателях 18

Библиография 21

Биография Розанова

Василий Васильевич Розанов родился 20 апреля 1856г. в Костроме

многодетной православной семье уездного чиновника, вышедшего из

священнического рода. В 1861 г. умер его отец, и семья жила почти в нищете.

Мать Розанова – строгая, жесткая оставила у него на всю жизнь ощущение

«страшного одиночества и затаенности души» и поразительную восприимчивость

ко всему, что его окружало.

1870г. - смерть матери. Старший брат (учитель) Николай Васильевич

Розанов берет одиннадцатилетнего Василия под свою опеку. Среднее

образование он получает в классических гимназиях Костромы (68 - 70),

Симбирска (70 – 72) и Нижнего Новгорода (72 –78).

В 1882г. Розанов окончил Императорский Московский университет, историко-

филологический факультет, но университет не наложил на него заметного

отпечатка. Он всегда считал, что «вовсе не университеты вырастили

настоящего русского человека, а добрые безграмотные няни».

После окончания университета Розанов отклонил предложение остаться на

кафедре и писать диссертацию для защиты ученого звания и предпочел

свободное философское творчество и службу провинциального учителя (11 лет в

Московском учебном округе: Брянск, Елец, Белый Смоленской губернии,

преподавал историю и географию). Его учениками был Сергей Булгаков и Михаил

Пришвин. Однако работа в гимназии не слишком его привлекала. Он любил

детей, но учительство было ему в тягость из-за своего однообразия и

прозаичности.

С 1893 по 1899 Розанов - чиновник 7-ого класса на службе в

Государственном контроле в Петербурге, но в мае 1899 оставляет службу и

принимает предложение А.С. Суворина стать постоянным сотрудником

консервативной газеты «Нового времени», где работал до её закрытия.

Первый брак с Апполинарией Сусловой (в прошлом возлюбленной

Достоевского) – несчастливый. Розанов женился вторично в 1891 на дочери

вдовы священника Варваре Дмитриевне Рудневой, но А.П. Суслова отказалась

дать Розанову развод, чем сильно осложнила его дальнейшую семейную жизнь.

Венчание с Рудневой было тайным, они всю жизнь прожили в гражданском браке.

От этого брака у них родились 4 дочери и сын, но они считались

незаконнорожденными.

В конце августа 1917 переехал с семьей в Сергиев Посад и умер от

истощения и голода. Похоронен в Гефсиманском скиту под сенью храма

Черниговской богоматери. Умер от инсульта. Через несколько лет скит был

уничтожен, кладбище срыто и превращено в свалку.

Личность и творчество Розанова. Современники о Розанове.

Моя душа сплетена из грязи, нежности и грусти...

«Уединенное»

Розанов был великим тружеником – вся его жизнь прошла, собственно, в

непрерывном писательском труде. «Вечно усталый», по его же словам, он

терпеливо нес бремя материальной заботы о большой семье. Писал он, как

известно, удивительно быстро, легко, и поэтому вполне естественно, что его

творческое наследие поистине необъятно. Тридцать книг им издано при жизни,

ряд больших работ дошел до нас в виде рукописей. Огромное количество его

статей, опубликованных в самых различных периодических изданиях, до сих пор

не собрано. В разных архивах хранится обширная переписка Розанова, а он и в

частной переписке выступал как истинный художник слова.

Голлербах, близкий друг философа, так характеризовал розановское

творчество: «Все его книги в целом и общем представляют собой интимный

дневник огромной, всеобъемлющей души, которая сама не знает, что в ней

ценно и важно, а что ничтожно и ненужно…»

Много переживаний, боли и тоски выпало на долю Розанова, едва ли не

больше всех среди сколько-нибудь значительных русских писателей. Его не

поняло большинство современников, в дальнейшем имя его было просто

вычеркнуто из истории русской литературы. Сам Розанов находил у себя массу

недостатков и просил, что если кто будет его любить (а это он в глубине

души допускал и на это, несмотря ни на что, надеялся), то воздержался бы

писать о нем хорошо или уж, по крайней мере, обязательно включил бы

«печальный материал». Розанов – писатель, который призывал к доброте и

нежности который считал, что недостоин того, чтобы о нем отзывались с

похвалой.

Василий Розанов всю жизнь, и особенно в юности увлекался

самообразованием. Делал попытки классифицировать полученные знания (посещал

курсы естественных и гуманитарных наук). В этот период на его мировоззрение

оказывали влияние: Белинский, Писарев, Добролюбов, Чернышевский, Милль,

Фохт, Бокль, Дрепер и многие другие. В его юношеском мировоззрении

главенствовала идея счастья, как верховной идеи человека. «Идея счастья как

верховного начала человеческой жизни есть... придуманная идея, созданная

человеком... но не есть цель, вложенная в него природою» – вот итог

юношеского философского созерцания. Молодой Розанов видит жизнь, конечно, в

красках – огромным красочным полотном, где каждая деталька интересна,

содержит целый мир. Русские радикалы же создали для удобства ориентации в

жизни нечто подобное карте-схеме бытия, стремительно двигаясь по которой,

надеялись добежать к своим вожделенным социальным целям (равенство и

братство) всего за несколько лет. Розанов же смотрит на жизнь эстетически,

любит ее яркие краски и причудливость ее линий. И ему очень жаль что бы то

ни было в этой жизни менять».

Затем он обратился к естественным целям человеческой жизни, то есть

пытался раскрыть природу человека, к проблемам бытия. (О себе и жизни

своей. М. 1990)

Несколько трудов Розанова прошли незамеченными философской

общественностью и это привело к творческому кризису, Розанов не писал

несколько лет. Восстановление литературной деятельности в 1889 и вхождение

в общественно– литературную жизнь произошло при знакомстве и поддержке трех

консерваторов, заканчивавших свой путь: Страхова, проф. Рачинского и

К.Н.Леонтьева. Розанов выступал с традиционными для консервативной печати

второй половины ХIХ в. русскими темами: монархия, православие, проблема

Восток-Запад, русские историософские проблемы и т.п. Писания этого периода

были проникнуты духом патриотизма и антилиберализма. Очерк «С и Н»

воспевает разнообразие жизни, ее удивительность и в нем Розанову рукой

подать до биологизма. Это особо чувствуется в розановском «гимне» идеям

К.Леонтьева. Леонтьев – большой авторитет для молодого Розанова,

мыслитель, согласный с тем, что жизнь красива и должна оставаться красивой,

чтобы и впредь волновать чувства. Уподобление развития исторической жизни

развитию природы, развитию биологических организмов и их групп – основное,

что влечет Розанова в воззрениях Леонтьева.

Весь свой досуг в этот период Розанов отдавал работе над большим

философским сочинением «О понимании», на который потратил пять лет труда и

в 1886 г. опубликовал на собственные средства, скопленные с большим трудом,

тиражом в 600 экземпляров. «О понимании» этот капитальный труд, принесший

бы известность автору в другой стране, в России остался незамеченной; хотя

проблема понимания (такая проблема существует в теории познания)

рассматривалась им по-новому. Свыше ста лет эта книга не переиздавалась, а

Розанов ценил ее до последних дней своей жизни.

Д. Мирский, автор труда по истории русской литературы писал о

Розанове: «Стиль в Розанове – это все. Кто не чувствует стиля Розанова, тот

ничего не поймет и оценит. По глубине интуиции он превосходит всех

писателей мира, даже Достоевского».

Интересной и даже шокирующей казалась в Розанове та внешне

безосновательная дерзость, с какой этот, по всем признакам «маленький

человек», брался за решение вопросов брака, проблем пола, критику

ортодоксального христианства – за, по тем временам, авангардное и

«стыдное». Розанов явно позволял себе то, что из его скромного

общественного статуса не вытекало и это вызывало острое любопытство.

Розанов – необыкновенно оригинальный мыслитель. Он оказал заметное

влияние на настроение русского декаданса, на поэтов-символистов, предложил

концепцию «интегрального понимания»: путем сочетания умозрения и опыта

можно преодолеть антагонизм между философией и наукой.

Осмысление его жизненного и творческого пути – через понимание

социально-духовных корней. Он – часть русского мещанства (по С.Носову

мещанство русское, это не пошлость и бездуховность. Русское мещанство есть

душевное неспокойствие, обнажающее человеческую натуру, суть; оно порождало

лихорадку неутоленных стремлений, беспокойство духа, стремление жить не по

шаблону). Розанов не принимал никакой официальности, чуждался славы, так

как считал ее формой душевного покоя, неподвижности, за которой вырождение

и небытие.

Иванов-Разумник говорил о Розанове, что он «играет роль юродивого

русской литературы»

А С.Носов дополняет: «Юродивый – как человек экстаза, крайности – как бы

искупал свою дерзость внешним убожеством поведения, показной убогостью

своего облика….

В общественно-литературном поведении Розанова были элементы кривляния,

которое выполняло защитную функцию, служа доказательством

непреднамеренности, отсутствия злого умысла в Розановских «пощечинах»

общественному вкусу». Розанов стремится предельно насытить свое творчество

всевозможными реалиями жизни – подробностями, частностями, интимными

деталями, считает бытовое, внешне незначительное, как раз главным».

Розанов – писатель открытого типа, сообщающий все о себе, но чем более

сообщает, тем менее становится ясен. Взгляд на себя – совсем со стороны –

одиночество. Весь Розанов, вплоть до мельчайших граней его личности, именно

таков – неясен, загадочен, интригующе изменчив. Розанов порой напоминал

человека, идущего к истине пешком, останавливающегося на каждом приветливом

пригорке, подолгу разглядывающего каждый смеющийся среди камней ручеек….

Розанов предвидел нашу усталость от стремления вперед или (скорее

последнее), устал от этого стремления раньше других, раньше культуры и

цивилизации в целом…Розанов учит вглядываться в жизнь, не спешить, избегать

прямолинейности и доверять лишь окольным путям к своим целям. Он чуток к

деталям, оттенкам, мельчайшим изгибам жизни и советует присматриваться к

ним, поскольку нередко именно они решают все.

Такой подход ко всему – розановщина, в основе которой великая и

стихийная чуткость, Розанов как писатель начался с умения выразить эту

чуткость, с умения рисовать словами. Чуткость хвалят у тех, кто уже овладел

ею как тонким инструментом для оперирования тела жизни. Но чуткость может и

погубить, вынудить к страшной непоследовательности. Розанова чуткость

доводила и до неудач. Она – антипод трезвой логики… Подразумевает чуткость

и своего рода сон разума, его недейственность и слабость, обостряясь

(отсюда и родственность чуткости с детскостью) именно тогда, когда чутье,

предчувствие, подсознательное ощущение заменяют человеку выкладки рассудка.

Ассоциация для Розанова – опора познания.

Розанов не принадлежит к числу «статических» писателей, тех, чье

творчество, а чаще всего и личность неизменны, не подвержены метаморфозам

или не способны к ним. Составить итоговые представления об идеях и

воззрениях Розанова на редкость сложно: к некоему общему знаменателю они не

сводятся, а скорее, сосуществуют, как лики розановского творчества,

заставляя исследователей кружить среди противоречий или привносить в багаж

идей Розанова формальное единство. У каждого, сколько-нибудь значительного

автора есть своя концепция литературы, своего рода «хартия», которая может

претерпевать различные изменения, но в основе остаётся. Этого не скажешь,

однако, о Розанове. У него не было «хартии», как системы с твёрдыми «да» и

вполне определёнными «нет». У него своё, розановское понимание концепции,

при котором «да» и «нет», «правое» и «левое» сосуществуют, вернее сказать

«да» не всегда «да», а «нет» отнюдь не означает обязательно «нет». Сама

личность философа соткана из противоречий. Концепция Розанова (если вообще

можно говорить о «концепции» аконцептуального писателя) была направлена

против «литературного шаблона», позитивизма и вообще всех «правил».

Альтернативность мышления Розанова запечатлена в диалоге с предполагаемым

оппонентом:

- Сколько можно иметь мнений, мыслей о предмете?

- Сколько угодно… Сколько есть «мыслей» в самом предмете, ибо нет предмета

без мысли, и иногда без множества в себе мыслей.

- Где же тогда истина?

- В полноте всех мыслей. Разом. Со страхом выбрать одну. В колебании.

- Неужели же колебание – принцип?

- Первый в жизни. Единственный который твёрд. Тот, которым цветёт всё и все

живет. Наступи-ка устойчивость – и весь мир закаменел бы, заледенел.

«Форма: а я – бесформен. Порядок и система: - а я бессистемен и даже

беспорядочен. Долг: - а мне всякий долг казался в тайне души комичным и со

всяким «долгом» мне в тайне души хотелось устроить «каверзу», «водевиль».

Гиппиус о Розанове: «Невзрачный, роста среднего, широковатый, но

худощавый, суетливый, не то застенчивый, не то смелый. Говорил быстро,

скользяще, не громко, с особенной манерой, которая всему, чего бы он ни

касался, придавала интимность (свободу поведения, открытость), делала каким-

то шепотным». «….для него всякое человеческое общество - чужой монастырь.

Он в него пришел со своим уставом».

Павел Флоренский: «Существо его – богоборческое; он не приемлет ни

страдания, ни лишений, ни смерти, ему не надо искупления, не надо и

воскресения, ибо тайная мысль его – вечно жить, и иначе он не воспринимает

мира».

Н. Бердяев: «Р. один из самых необыкновенных, самых оригинальных людей,

каких мне в жизни приходилось встречать».

Владимир Соловьев назвал его «Иудушкой Головлевым». «Для своей собственной

эпохи Розанов был своего рода гениальным скандалом, устроенным в мире

нравственности и религии очень изысканно и утонченно».

После Октября 1917 года стали ходить слухи о расстреле Розанова. Л.

Троцкий: «Розанов был заведомой дрянью, трусом приживальщиком, подлипалой».

М. Горький: «Один из крупнейших мыслителей русских, он не скрывал своей

антипатии к делу мысли, науки. Враг социальных потрясений, он признавал,

что революция права. Религиозный человек, не страшился богохульства;

моралист, выступал против нравственности.»

Метафизика личности Р. – ярчайшая страница в истории русской (и

мировой) культуры. Все творчество Р. охвачено субъективным духом, и через

все его полотно отмечено постоянством присутствия автобиографических

мотивов. Апогеем включения конкретной исторической авторской личности в

творческие формы стали «Уединенное», «Опавшие листья», «Сахарна»,

«Мимолетное», «Апокалипсис нашего времени»

Все эти книги названы «жизнью души».

Тема России в творчестве Розанова

Национальное в его творчестве и личности есть нечто почти

физиологическое, некая неуничтожимая эмоционально-психологическая

русскость. В «Опавших листьях» Розанов писал: «Счастливую и великую Родину

любить не велика вещь. Мы ее должны любить именно когда она слаба. мала,

унижена, наконец глупа, наконец даже порочна. Именно когда наша «Мать»

пьяна, лжет и вся запуталась в грехе – Мы и не должны отходить от нее».

Любовь такого рода (не обязательно к Родине ) – не есть любовь-обладание,

любовь-гордость и даже любовь, как достояние души. Это любовь-сострадание и

любовь-несчастье.

Иванов-Разумник, яркий представитель неонародничества начала 20 века,

не только непримирим к обшеству социального неравенства, но и восторженное

жизнелюбие, яркие краски и сильные страсти. В этом последнем отношении

Иванов-Разумник встретил в Розанове родственную душу, человека, также не

любившего казенную жизнь, помышлявшего о пиршестве плоти и духа, о свободе.

Другая особенность Розанова– удивительная чуткость к национальным,

преимущественно русским проблемам, к жизни простой русской семьи. Для него

Россия – мать. Он писал о России в период начавшегося упадка страны. Чем

горше рисовалась ему судьба родины, тем острее он переживал свою

сопричастность ей. Розанов с удивительной полнотой подметил трагические

стороны бытия русского народа в целом и мельчайшие частицы его соборности –

семьи, индивидуальной, интимной жизни, неповторимой, неизведанной.

«Апокалипсис нашего времени» – повествование о хозяйственном и моральном

развале России. «Апокалипсис» несет в себе предчувствие приближающегося

конца – для Розанова гибнет не Россия только, гибнет цивилизация –

«странная, стонущая цивилизация» Христа, заканчивается христианская

история. Христос становится для него олицетворением нигилизма, а

христианство – религией смерти, ибо, согласно Розанову, Христос

проповедовал не дело, а аскетизм, уход от мира, отчаяния.

Книги Розанова содержат бесконечное множество интереснейших

размышлений о русской душе, о русском характере. Его отличает глубокое

понимание своеобразного уклада русской жизни, русского национального духа.

«В сущности, нет более острой, наркотической, артистической нации, чем

русские»... По мнению Розанова, лучшие качества развиты в русском народе

православием.

И сегодня злободневны его слова:

«У нас нет совсем мечты своей родины. И на голом месте выросла

космополитическая мечтательность. У греков есть она. Была у римлян. У

евреев есть. У француза «chere France», у англичан – «Старая Англия», у

немцев – «наш старый Фриц». Только у прошедшего русскую гимнаию и

университет – «проклятая Россия». /.../ У нас слово «отечество» узнается

одновременно со словом «проклятие».

Из «Опавших листьев. Короб 2».

Розанов о религии и вопросах пола.

Русская православная церковь враждебно относилась к попыткам создания

философского православия, а такие попытки не окончились после Владимира

Соловьева. В конце 19 начале 20 веков наметилась тенденция к компромиссу

религии и философии, веры и разума. Консервативно настроенные богословы –

против «философизации» православия, против «спекулятивного богословия», в

котором «живой бог» религии исчезает в тумане метафизических абстракций,

превращающих в такие отвлеченные понятия, как «абсолют» всеединство и

разум» и так далее. Сложилось религиозно-философское направление. Основная

идея: эмпирический, пространственно-временной мир – относительное, условное

бытие; оно не имеет самостоятельного значения. «Истинное бытие» – это душа

человека и Бог, в мистическом единстве с которым пребывает душа; самое

иррациональное – и есть самое реальное.

Если раньше утверждался дуализм Неба и Земли, духа и плоти, все

земное объявлялось греховным, то новое сознание идет по пути реабилитации

плоти. Признавалась возможность «царства Божия» на земле на основе нового

религиозного сознания.

Расхождения Розанова с церковью начались тогда, когда из-за отказа

первой жены дать ему развод, его второй брак не был признан церковью

действительным. Не без влияния Розанова был принят закон, обеспечивающий

внебрачным детям равные со всеми права.

В центре его статей и книг проблемы семьи, полемика с догматическим

христианством, обращение к человеку и общечеловеческим ценностям как высшим

критериям жизни. Бог для него существует, но он далек от Христа. «Почему

так бескрасочен, темен Его лик, почему вокруг Него нет улыбок, радости»?

Розанов осуждает «пышные церковные службы, пышные облачения и присущее

духовенству значительного властолюбия и честолюбия». Он прав, когда

утверждает, что духовенство много и справедливо говорило о грехах других,

но почему то мало о своих собственных, из-за чего утратилось его

положительное влияние на общество: ему перестали верить и доверять.

Розанов: «Христианство давно перестало быть «бродилом», дрожжами. Оно

не «бродит», а установилось и это его внутреннее только статическое, а не

динамическое состояние – есть огромная причина притупления его действия

…Никто против него не спорит, но никто им не пламенеет».

Гонения начались с «церковного ослушания» В 1906 году в Париже на

русском языке вышла книга Розанова «Русская церковь и другие статьи», в

которых представлено то, что он по цензурным условиям не мог напечатать в

России. Когда в 1909 г. книга была переиздана (в значительно сокращенном

виде под названием «Русская церковь») в Петербурге, то это привело автора

на скамью подсудимых. Содержание книги, по мнению Комитета по делам печати

заключалось, с одной стороны, в целом ряде весьма разных нападок на русскую

церковь, с другой – в совершенно отрицательной критике христианского

вероучения. Рассматривая вопрос о влиянии церкви на жизнь русского народа,

автор категорически утверждает, что влияние это в общем было весьма

вредное. Особенно вредным оказалось оно в отношении к семейной жизни

русского народа. Далее Розанов обвинялся в отрицании одной из важнейших

христианских истин – учения Христа. На книгу был наложен арест, к

Страницы: 1, 2