Переживание бедности как социальной неудачи: атрибуция ответственности, стратегии совладания и индикаторы депривации

Таблица 1

Распределение ответов на вопрос о причинах бедности в России

С - структурная, И - индивидуалистическая, Ф - фаталистическая причина (Санкт-Петербург, ноябрь 1997 г., N = 700, %)

Отметим некоторые групповые различия. Рабочие, безработные и пенсионеры чаще приписывают ответственность за бедность структурным факторам; реже обвиняют социальную систему в порождении бедности студенты, руководители учреждений, служащие и государственного, и частного секторов экономики. Фаталистическими обстоятельствами жизни чаще всего объясняют бедность снова рабочие, безработные и пенсионеры; реже всего указывают на данный фактор также студенты, служащие и руководители. Ответственность за бедность на самого индивида чаще всего возлагают на статистически значимом уровне только рабочие, а реже всего - руководители и служащие.

При анализе половозрастных различий в атрибуции ответственности за бедность обнаружено следующее: женщины чаще объясняют бедность фаталистическими и структурными факторами, чем мужчины (P < 0,05); респонденты старше 50 лет в большей степени приписывают ответственность за бедность социетальным и фаталистическим факторам, чем те, кому менее 30 лет (P < 0,001).

Таблица 2

Средние величины атрибуции ответственности за бедность

Примечания: 1. М - среднее,  - стандартное отклонение. 2. *P < 0,001; **P < 0,01; ***P < 0,05.

47,1% опрошенных сообщили, что они живут бедно или скорее бедно. В табл. 3 приведены ответы на вопрос: "Если вы считаете свою семью бедной, то, как вам кажется, что не позволяет вашей семье подняться над чертой бедности?". 72,2% традиционно бедных и 66,9% новых бедных считают, что главным препятствием являются "постоянные материальные трудности в семье". (При повторном опросе в 2000 г. респонденты снова поставили эту причину на первое место.) Понятно, что отсутствие ресурсов, в свою очередь, служит препятствием для получения образования, для повышения профессиональных навыков и др. Чтобы выбраться из бедности, нужны и моральные, и интеллектуальные, и материальные инвестиции, которых не может позволить себе большинство малоимущих.

Второе место в ответах как в 1997, так и в 2000 г. заняло "отсутствие связей, знакомств". Показательно, что на данное препятствие чаще указывают те, кто приобрел статус бедных в ходе либерализации экономики страны. Похоже, что способ получения высокодоходного места посредством неформальных связей традиционен в России; вероятно, он является наиболее эффективным3. Является ли такая тенденция особенностью социальной стратификации новой России, трудно сказать. Однако, по данным американских социологов, связывание повышения социального и экономического статуса с наличием связей и знакомств свойственно людям с более низким социально-экономическим статусом. Люди же с более высоким социально-экономическим статусом склонны верить, что продвижение по служебной и социальной лестнице зависит от способностей и качества выполняемой работы [8, с. 303].

Каждый седьмой из группы "новые бедные" ссылается на "незнание и неумение выбраться из такой ситуации". Это практически признание безысходности ситуации, впрочем, как и первые два препятствия, поскольку и они не поддаются контролю и решению со стороны самих бедных. Бедные крайне редко называют низкий уровень образования, низкую квалификацию и, самое интересное, недостатки характера в качестве преград для преодоления бедности в своей семье. Однако, когда вопрос относился к причинам бедности в целом, почти каждый второй опрошенный указывал на лень, пьянство и падение нравов, а каждый четвертый отмечал отсутствие усилий и старания со стороны самих малоимущих, как детерминанты экономического неблагополучия. Наблюдается явная тенденция со стороны бедных не принимать на себя ответственность за материальную неудачу, а возлагать её на обстоятельства жизни, то есть на факторы, которые не поддаются, по их мнению, контролю и управлению. Таким образом индивид как бы освобождает себя от поиска более продуктивных способов преодоления перманентной недостаточности.

Таблица 3

Препятствия, мешающие семье подняться над чертой бедности (Санкт-Петербург, 1997 и 2000 гг., % ответивших в каждой группе)

Зависимость атрибуции ответственности от экономического успеха или неудачи мы можем рассмотреть по более прямым индикаторам. С этой целью из нашей выборки мы образовали группу преуспевших людей и группу людей, потерпевших неудачу в ходе экономической реформы, ответы которых удовлетворяли одновременно четырем критериям. В группу преуспевших вошли те, у кого материальное и социальное положение улучшилось в результате реформы, те, кто в целом стал жить лучше, и те, кто не чувствует себя отвергнутым в обществе (82 чел.). В группу потерпевших неудачу вошли те, кто именно в период реформы ухудшил материальное, социальное положение, те, кто в целом стал жить хуже, и те, кто чувствует себя отвергнутым в обществе (109 чел.). Среднедушевой доход в месяц в группе потерпевших неудачу в ноябре 1997 г. (когда проводился опрос) составил 448 тыс. руб. ($77 США), а в группе преуспевших - 1506 тыс. руб. ($260 США). Величина же прожиточного (физиологического) минимума равнялась в тот месяц 463,9 тыс. руб. ($80 США) [36, с. 403].

Как показывают данные табл. 5, преуспевшие в ходе экономической реформы (по сравнению с потерпевшими неудачу) реже возлагают вину за бедность на структурные, институциональные причины, меньше апеллируют к неконтролируемым, фаталистическим факторам. Удачливые респонденты значительно чаще, чем неудачливые, приписывают вину за бедность личностным характеристикам самих неимущих. Потерпевшие неудачу больше обвиняют в своей экономической несостоятельности социальное устройство, больше проявляют склонность приписывать вину за бедность роковому стечению обстоятельств; значительно реже они возлагают ответственность за материальную неудачу на личностные характеристики самих бедных. Все сопоставления статистически значимы.

В какой же мере отличаются атрибуции ответственности за экономическую недостаточность тех, кто всегда жил бедно ("традиционно бедные"), от атрибуции ответственности тех, кто стал бедно жить в результате либерализации экономики ("новые бедные"), и от атрибуции тех, кто обладает достаточными материальными ресурсами ("обеспеченные")? Для изучения этого вопроса мы образовали три такие группы. В группу "традиционно бедных" включались респонденты, данные которых удовлетворяли четырем критериям: 1) материальное состояние семьи оценивается как бедное или скорее бедное; 2) всю жизнь питаются плохо или скромно, покупая продукты подешевле; 3) всю жизнь одеваются плохо или скромно, покупая вещи подешевле; и 4) имеют среднедушевой доход в месяц не выше прожиточного (физиологического) минимума. В группу "новых бедных" попали респонденты, данные которых удовлетворяли также четырем критериям: 1) они оценивали материальное состояние своей семьи как бедное или скорее бедное; 2) питались скромно или плохо, покупая продукты подешевле, с 1992 г.; 3) одевались скромно или плохо, покупая вещи подешевле, с 1992 г.; и 4) имели среднедушевой доход в месяц не выше прожиточного (физиологического) минимума. Группа "обеспеченных" состоит из респондентов, которые: 1) оценивали материальное состояние своей семьи как богатое, скорее богатое или среднее; 2) питались хорошо, не ограничивая себя почти ни в чем; 3) одевались хорошо, не ограничивая себя почти ни в чем. Среднедушевой доход в группе "обеспеченных" равнялся 1236 тыс. руб. в месяц, что почти в три раза выше, чем в группах бедных.

Атрибуции ответственности новых и старых бедных статистически не различаются. По сравнению с обеспеченными людьми малоимущие в большей мере склонны возлагать вину за бедность на структурные факторы или объяснять экономическую недостаточность фаталистическим стечением обстоятельств. Другими словами, как новые, так и старые малоимущие считают, что состояние бедности в нашей стране скорее свидетельствует о возможностях и механизмах социальной системы, чем о личностных характеристиках самих бедных (ниже мы увидим, что это не совсем так). В результате, по данным нашего второго исследования, проведенного в 2000 г., 92,3% новых бедных были за изменение системы распределения благ по стране (против 3,8%)4. Большинство обеспеченных также оказались недовольны системой распределения, но все-таки в меньшей степени, чем новые бедные: 67,3% обеспеченных были за изменение системы распределения, 14,6% - против. Разница процентов значима при Р < 0,001.

Вполне вероятно также, что масштабы депривации и чрезмерная длительность экономически тяжелого положения в стране формируют у беднейших групп населения фаталистическое объяснение причин бедности. Именно хронический экономический кризис, возможно, заставляет представителей всех этих трех групп в одинаковой мере меньше возлагать ответственность за экономическую неудачу на индивидуалистические факторы. В то же время необходимо иметь в виду и эмпирически установленную ранее большую склонность представителей низших классов объяснять свой социально-экономический статус внешними причинами [37].

Страницы: 1, 2, 3, 4