Философия и образы будущего

Философия и образы будущего

Философия и образы будущего

В.С.СТЕПИН

Сегодня, на рубеже двух столетий, мы вправе говорить об особом этапе в

развитии цивилизации и культуры. В истории человечества было немного таких

периодов, которые связаны с переломными состояниями цивилизации, с

радикальной перестройкой самих оснований человеческой жизнедеятельности.

В такие эпохи всегда идут напряженные поиски новых мировоззренческих

ориентиров, новых ценностей. Философия в такие переломные периоды

человеческого развития играет особую роль.

Смысл философского исследования всегда состоял в том, чтобы не только

прояснить те мировоззренческие структуры, которые определяют образ мира и

образ жизни людей в ту или иную историческую эпоху, но и, рефлектируя над

этими (глубинными) структурами, предложить возможные варианты новых

жизненных смыслов и новых ценностей.

Решая эти проблемы, философия выступает, с одной стороны, как критическое

осмысление глубинных оснований культуры каждой конкретной исторической

эпохи, а„с другой, как своеобразный проект ее возможных изменений. Эту

сторону дела я хотел бы обсудить специально.

Мировоззренческие универсалии как основания культуры

Жизнедеятельность человека развертывается в трех основных формах

человеческой активности: деятельности, поведения и общения. Они

обеспечивают воспроизводство и развитие всех компонентов человеческого

мира: искусственно созданной. человеком предметной среды (второй природы),

сложной системы человеческих отношений, социальных институтов и духовной

жизни общества.

Предпосылкой и условием этого воспроизводства и развития является

существование надбиологических программ поведения, общения и деятельности,

которые в своей, совокупности образуют исторически накапливаемый социальный

опыт. Эти программы представлены образцами, предписаниями, знаниями,

навыками, социальными целями и ценностями, идеалами и нормами деятельности

и т.д.

Они и составляют «тело» культуры, которая их хранит, транслирует, а также

генерирует как результат человеческого творчества.

Передача от поколения к поколению исторически сложившихся и меняющихся

программ поведения, общения и деятельности (накопленного социального опыта)

возможна только благодаря их закреплению в знаковой форме, их

функционированию как семиотических образований. Такими образованиями могут

выступать любые фрагменты человеческого мира: сам человек, его действия и

поступки, когда они становятся образцом подражания, предметы созданной

человеком

второй природы, естественный язык, различные виды искусственных языков и

т.д.

Все это многообразие культурных феноменов, несмотря на их динамичность и

относительную самостоятельность, организованы в целостную систему. Их

системообразующим фактором выступают предельные основания каждой

исторически определенной культуры, представленные мировоззренческими

универсалиями, которые в своем взаимодействии и сцеплении задают целостный

обобщенный образ человеческого мира.

Мировоззренческие универсалии — это категории, которые аккумулируют

исторически накопленный социальный опыт и в системе которых человек

определенной культуры оценивает, осмысливает и переживает мир, сводит в

целостность все явления действительности, попадающие в сферу его опыта.

Категориальные структуры, обеспечивающие рубрикацию и систематизацию

человеческого опыта, давно изучает философия. Но она исследует их в

специфическом виде, как предельно общие понятия. В реальной же жизни

культуры они выступают не только как формы рационального мышления, но и как

схематизмы, определяющие человеческое восприятие мира, его понимание и

переживание. Они фиксируют наиболее общие характеристики как субьект-обь-

ектных, так и субъект-субъектных отношений человеческой деятельности,

служат своеобразной матрицей их воспроизводства на конкретных этапах их

исторического развития.

Можно выделить два больших и связанных между собой блока универсалий

культуры. К первым относятся категории, которые фиксируют наиболее общие,

атрибутивные характеристики объектов, включаемых в человеческую

деятельность. Они выступают в качестве базисных структур человеческого

сознания и носят универсальный характер, поскольку любые объекты (природные

и социальные), в том числе и знаковые объекты мышления, могут стать

предметами деятельности. Их атрибутивные характеристики фиксируются в

категориях пространства, времени, движения, вещи, свойства, отношения,

количества, качества, меры, формы, содержания, причинности, случайности,

необходимости и т. п.

Но, кроме них, в историческом развитии культуры формируются и

функционируют особые типы категорий, посредством которых выражены

определейия человека как субъекта деятельности, структуры его общения, его

отношения к другим людям и обществу в целом, к целям и ценностям социальной

жизни. Они образуют второй блок универсалий культуры, к которому относятся

категории: «человек», «общество», «я», «другие», «сознание», «добро»,

«красота», «вера», «надежда», «добро», «совесть», «справедливость»,

«свобода» и т. п.

Эти категории фиксируют в наиболее общей форме исторически накапливаемый

опыт включения индивида в систему социальных отношений и коммуникаций.

Между указанными блоками универсалий культуры всегда имеется взаимная

корреляция, которая выражает связи между субъект-объектными и субъект-

субъектными отношениями человеческой жизнедеятельности. Поэтому универсалии

культуры возникают, развиваются и функционируют как целостная система, где

каждый элемент прямо или косвенно связан с другими.

В своем сцеплении и взаимодействии они определяют видение и способ

осмысления человеком мира, выступают как мировоззренческие универсалии,

составляющие основание данной культуры. Их именуют иногда «категориями

культуры», подчеркивая историчность их содержания и их социальную окра-

шенность[1].

В системе универсалий культуры выражены наиболее общие представления об

основных компонентах и сторонах человеческой жизнедеятельности, о месте

человека в мире, о социальных отношениях, духовной жизни и ценностях

человеческого мира, о природе и организации ее объектов и т. д. Транслируя

накопленный социальный опыт, передавая его от поколения к поколению,

универсалии культуры обеспечивают воспроизводство определенного образа

социальной жизни и определенных типов личности. Они выступают в качестве

своего рода глубинных программ, которые предопределяют сцепление,

воспроизводство и вариации всего многообразия конкретных форм и видов

поведения и деятельности, характерных для определенного типа социальной

организации.

В мировоззренческих универсалиях можно выделить своеобразный инвариант,

некоторое абстрактно всеобщее содержание, свойственное различным типам

культур и образующее глубинные структуры человеческого сознания. Но этот

слой содержания не существует в чистом виде, сам по себе. Он всегда

соединен со специфическими смыслами, присущими культуре исторически

определенного типа общества, которые выражают особенности способов общения

и деятельности людей, хранения и передачи социального опыта, принятую в

данной культуре шкалу ценностей.

Например, категории бытия и небытия выступают как фундаментальные

характеристики мира в самых различных культурах. Но если сравнить понимание

этих категорий в античной культуре и культуре Древнего Китая, то можно

обнаружить ряд существенных различий. Если мышление античного мира небытие

трактовало как отсутствие бытия, в древнекитайской культурной традиции

доминирует иное понимание — небытие есть источник и полнота бытия.

В этой системе мышления мир предстает как постоянный круговорот

превращения бытия в небытие, причем ситуации видимого, реального, вещного,

движущегося бытия как бы выплывают из невидимого, покоящегося небытия и,

исчерпав себя, опять погружаются в него. Небытие выступает как отсутствие

вещей и форм, но в нем как бы скрыто все возможное богатство мира, все

нерожденное, неставшее и неоформленное.[2]

Особый смысл обретает и категория пустоты, которая выступает в качестве

выражения небытия. Если в античном мире категория пустоты означала

отсутствие вещей, то в восточных культурах она осмысливается как начало

вещей, определяющая их природу. Пустота представляет собой отсутствие

всяких форм. Но одновременно выступает как условие формы вещей. В памятнике

древнекитайской культуры «Да дэ цзин» (IV—III вв. до н. э.)

подчеркивается, что именно пустота, содержащаяся в вещи между ее частями,

определяет полезность вещи и ее применимость. «Колесо создается благодаря

особому соединению спиц, но применение колеса зависит от пустоты между

ними; сосуды создаются из глины, но «употребление сосудов зависит от

пустоты в них», «пробивают двери и окна, чтобы сделать дом, но пользование

домом зависит от пустоты в нем»[3].

Характерное для восточных культур видение мира как перехода бытия в

небытие и обратно конкретизируется далее в специфических смыслах таких

категорий, как «причинность», «необходимость», «случайность», «явление»,

«сущность» и др. В древнекитайской и древнеиндийской системе мировидения

любое ситуационное событие воспринимается как выражение становления вещи

или явления, их «выплывания» из небытия с последующим их уходом в небытие.

Поэтому в любом событии, в их смене и становлении, в фиксации их

неповторимости дана истина мироздания. Она раскрывается не за счет

проникновения в сущность путем ее вычленения в чистой аналитической форме,

а за счет улавливания в каждом мимолетном явлении целостности бытия.

Сущность мира не столько фиксируется в понятиях, где она отделена от

явлений, сколько выражается в образах, когда через индивидуальность и

ситуационность явлений просвечиваются неотделимые от них сущности.

Все эти особенности категориального членения мира в сознании человека

древневосточных обществ неразрывно связаны со специфическими для культуры

этих обществ пониманием места человека в мире. Укоренившееся в европейском

мышлении и заложенное в основных чертах еще античной культурой понимание

человека как активного деятельного начала, противоположного пассивности

вещи и проявляющего себя в своих действиях, весьма сильно отличается от

понимания человека в культурах Древнего Востока. Здесь идеалом

человеческого бытия выступает не столько реализация себя в предметной

деятельности, в изменении человеком внешних обстоятельств, сколько

нацеленность человеческой активности на свой собственный внутренний мир.

Идеал углубления в себя путем отказа от активной предметной деятельности

воспринимается как возможность достижения полной гармонии с миром, как

выход из сферы предметного бытия, вызывающего страдания, в сферу, где

обретается покой и отсутствуют страдания.

Гармония человека и Космоса в этих культурах всегда понималась так, что

созвучие человеческих поступков космическому порядку должно быть связано с

минимальным проявлением человеческой активности (человек найдет путь

истины, если он будет придерживаться середины, умеренности, следовать опыту

старших и т.д.). Гармония достигается путем растворения личности в

космическом целом. Ее поступки должны быть выражением космического целого,

а не самовыражением.

Показательно, что античная культура также развивает в эту эпоху тему

гармонии человека и мира, и категория гармонии, соразмерности частей в

рамках целого является фундаментальной для культуры древнегреческого

полиса. Но смысловая ткань этой категории культуры уже иная. Гармония

Космоса соразмерна гармонии самого человека, но человек понимается здесь не

как растворяющийся в таинственном и непостижимом Космосе, а как особая

выделенная его часть, выступающая мерой всех вещей. За этим принципиально

иным пониманием отношений гармонии человека и мира стоит принципиально

иной, чем в восточных цивилизациях, образ жизни греческого полиса, античной

демократии, в которой индивидуальная активность, стремление личности к

самовыражению выступает условием воспроизводства всей системы его

социальных связей.

Для человека, сформированного соответствующей культурой, смыслы ее

мировоззренческих универсалий чаще всего выступают как нечто само собой

разумеющееся, как презумпции, в соответствии с которыми он строит свою

деятельность и которые он обычно не осознает в качестве глубинных оснований

своего миропонимания и мироощущения. Типы миропонимания и мироощущения,

свойственные разным типам общества, определены различным содержанием

категорий, лежащих в основании культуры.

Образованная благодаря их связям и отношениям категориальная модель мира,

обнаруживает себя во всех проявлениях духовной и материальной культуры

общества того или иного исторического типа (в обыденном языке, феноменах

нравственного сознания, в художественном освоении мира, функционировании

техники и т. п.).

Резонанс различных сфер культуры в период формирования новых идей,

имеющих мировоззренческий смысл, был зафиксирован философами,

культурологами, историками при анализе в синхронном срезе различных этапов

развития науки, искусства, политического и нравственного сознания и т. д.

Отмечалась, например, своеобразная перекличка между идеями относительности

в физике (построение теории относительности) и формированием новой

художественной концепции мира в импрессионизме и постимпрессионизме, а

также новыми для литературы последней трети XIX в. способами описания и

осмысления человеческих ситуаций (например, в творчестве Достоевского),

когда сознание автора, его духовный мир и его мировоззренческая концепция

не стоят над духовными мирами его героев, как бы со стороны из абсолютной

системы координат описывая их, а сосуществуют с этими мирами и вступают с

ними в равноправный диалог(. Такое развитие кардинальных мировоззренческих

идей как бы параллельно в различных областях культурного творчества

объяснимо, если учесть особенности категориального строя мышления каждой

культуры, то обстоятельство, что категории не локализованы в какой-то одной

области бытия культуры, а пронизывают все сферы этого бытия. Поэтому

преобразование категориальных смыслов, начавшееся под влиянием новых

социальных потребностей в одной или нескольких сферах культуры, рано или

поздно с неизбежностью отрезонирует в других.

Философия как рефлексия над основаниями культуры

Для переломных этапов человеческой истории всегда характерно радикальное

преобразование категориальной модели мира.

Переустройство общества всегда связано с революцией в умах, с критикой

тех ранее господствующих мировоззренческих ориентаций, которые уже

исчерпали свои возможности в качестве глубинных программ человеческой

жизнедеятельности.

В такие эпохи социального развития происходит переоценка целого ряда

ранее казавшихся очевидными и само собой разумеющимися смыслов универсалий

культуры. Из неосознанных, неявно функционирующих оснований человеческого

понимания и деятельности они должны стать осмысливаемыми предельно общими

категориальными формами, на которые направлено сознание. Именно такого рода

рефлексия над основаниями культуры и составляет важнейшую задачу

философского познания. Философия, эксплицируя и анализируя смыслы

универсалий культуры, выступает в этой деятельности как теоретическое ядро

мировоззрения.

Процесс философского осмысления мировоззренческих структур, лежащих в

основании культуры, содержит несколько уровней рефлексии, каждому из

которых соответствует свой тип знаний и свой способ оформления философских

категорий.

Рациональная экспликация в философии смыслов универсалий культуры часто

начинается со своеобразного улавливания общности в качественно различных

областях человеческой культуры, с понимания их единства и целостности.

Поэтому первичными формами бытия философских категорий как рационализации

универсалий культуры выступают не столько понятия, сколько смыслообразы,

метафоры и аналогии.

В истоках формирования философии эта особенность прослеживается весьма

отчетливо. Даже в относительно развитых философских системах античности

многие фундаментальные категории несут на себе печать символического и

метафорического образного отражения мира («огнелогос» Гераклита, «Нус» Анак-

-сагора и т.д.). В еще большей степени это характерно для древнеиндийской

и древнекитайской философии. Здесь в категориях, как правило, вообще не

отделяется понятийная конструкция от смыслообразной основы. Идея выражается

не столько в понятийной, сколько в художественно-образной форме, и образ

выступает как главный способ постижения истины бытия.

Сложный процесс философской экспликации универсалий культуры в первичных

формах может осуществляться не только в сфере профессиональной философской

деятельности, но и в других сферах духовного освоения мира. Литература,

искусство, художественная критика, политическое и правовое сознание,

обыденное мышление, сталкивающееся с проблемными ситуациями

мировоззренческого масштаба,— все это области, в которые может быть

вплавлена философская рефлексия и в которых могут возникать в первичной

форме философские экспликации универсалий культуры. В принципе на этой

основе могут развиваться и достаточно сложные и оригинальные комплексы

философских идей.

В произведениях великих писателей может быть разработана и выражена в

материале и языке литературного творчества даже целостная философская

система, сопоставляемая по своей значимости с концепциями великих творцов

философии (известными примерами в этом плане является литературное

творчество Л. Н. Толстого, Ф. М. Достоевского). Но несмотря на всю

значимость и важность такого рода первичных «философем», рациональное

осмысление оснований культуры в философии не ограничивается только этими

формами. На их основе философия затем вырабатывает более строгий понятийный

аппарат, где категории культуры уже определяются в своих наиболее общих и

существенных признаках.

Таким путем универсалии культуры превращаются в рамках философского

анализа в своеобразные идеальные объекты (связанные в систему), с которыми

уже можно проводить особые мысленные эксперименты. Тем самым открывается

возможность для внутреннего теоретического движения в поле философских

проблем, результатом которого может стать формирование принципиально новых

категориальных смыслов, выходящих за рамки исторически сложившихся и

впечатанных в ткань наличной социальной действительности мировоззренческих

оснований культуры.

В этой работе на двух полюсах — имманентного теоретического движения и

постоянной экспликации реальных смыслов предельных оснований культуры —

реализуется основное предназначение философии в культуре: понять, не

только, каков в своих глубинных основаниях наличный человеческий мир, но и

каким он может быть.

Уже в начальной фазе своей истории философское мышление

продемонстрировало целый спектр нестандартных категориальных моделей мира.

Например, решая проблему части и целого, единого и множественного, античная

философия прослеживает все логически возможные варианты: мир делится на

части до определенного предела (атомистика Левкиппа — Демокрита, Эпикура),

мир беспредельно делим (Анаксагор), мир вообще неделим (элеаты). Причем

последнее решение совершенно отчетливо противоречит стандартным

представлениям здравого смысла. Характерно, что логическое обоснование этой

концепции выявляет не только новые, необычные с точки зрения здравого

смысла, аспекты категорий части и целого, но и новые аспекты категорий

движение», «пространство», «время» (апории Зенона).

Философское познание выступает особым самосознанием культуры, которое

активно воздействует на ее развитие. Генерируя теоретическое ядро нового

мировоззрения, философия тем самым вводит новые представления о желательном

образе жизни, который предлагает человечеству. Обосновывая эти

представления в качестве ценностей, она функционирует как идеология. Но

вместе с тем ее постоянная интенция на выработку новых категориальных

смыслов, постановка и решение проблем, многие из которых на данном этапе

социального развития оправданы преимущественно имманентным теоретическим

развитием философии, сближает ее со способом научного мышления.

Историческое развитие философии постоянно вносит мутации в культуру,

формируя новые варианты, новые потенциально возможные линии динамики

культуры.

Многие выработанные философией идеи транслируются в культуре как

своеобразные «дрейфующие гены», которые в определенных условиях социального

развития получают свою мировоззренческую актуализацию.

Будущее цивилизации: поиск новых ценностей и стратегий

деятельности

Философский анализ будущего цивилизации предполагает в первую очередь

выявление тех смыслов универсалий культуры, которые образуют генотип

современного цивилизационного развития.

Два последних столетия человеческой истории определяли прогресс

техногенной цивилизации, которая активно завоевывала себе все новые

социальные пространства. Этот тип цивилизационного развития сформировался в

европейском регионе как мутация традиционных обществ.

Его часто называют западной цивилизацией. Но учитывая, что он реализуется

в различных вариациях как на Западе, так и на Востоке, я использую для его

обозначения понятие «техногенной цивилизации», поскольку ее важнейшим

признаком является ускоренный научно-технический прогресс.

Страницы: 1, 2