Реферат: Политический портрет Лейбы Давыдовича Троцкого

Реферат: Политический портрет Лейбы Давыдовича Троцкого

Средняя школа №44 им. Деева В. Н.

Реферат по истории России

Политический портрет

Лейбы Давыдовича Троцкого (Бронштейн).

Выполнил: ученик 11 Г

Лихачев Юрий

Проверил: заслуженный учитель России

Латышев Ю. И.

Ульяновск, 2000

План.

Введение..................................................................................................... 3

Формирование Троцкого как революционера.................................... 4

Троцкий и две революции.................................................................... 13

Член правительства. Зарождение “Троцкизма”................................ 35

Ссылка и эмиграция............................................................................... 54

Троцкизм без Троцкого...................................................................... 64

Источники:............................................................................................... 69

24 августа 1940 г. в газете «Правда» под заго­ловком «Смерть международного шпиона» появилась ре­дакционная статья. В ней говорилось; «Телеграф принес известие о смерти Троцкого. По сообщениям американ­ских газет, на Троцкого, проживавшего последние годы в Мексике, было совершено покушение». Назывались имя, фамилия убийцы, отмечалось, что он—«один из ближайших людей и последователей Троцкого». Затем следовало краткое изложение политической биографии Троцкого, выдержанная в самых резких тонах характе­ристика его деятельности Читатель подводился к весьма однозначному выводу: Троцкий запутался в собствен­ных сетях, дойдя до предела человеческого падения»,

По жесткости тона, беспощадности формулировок и несправедливости многих упреков по адресу убитого 21 августа 1940 г. Л. Д. Троцкого есть основания пред­полагать, что статья была написана либо самим Стали­ным, либо под его непосредственным руководством. Так Сталин свел счеты со своим самым опасным и некогда могущественным соперником.

Троцкий дожил до 60 лет. Много это или мало? Если судить по обычным человеческим меркам, то, несомнен­но, мало. Ну, а если применять систему координат боль­шой политики? По нашему мнению, Троцкий к моменту убийства фактически сделал все, на что был способен. Собственно, он и сам признавался в этом, правда в свойственной ему несколько экстравагантной манере. В 1934 г., накануне своего 55-летия, Троцкий обронил фразу, вошедшую в копилку его бесчисленных «бон мо» (острое словцо): «Все самые худшие преступления уже совершаются к 55 годам».

Троцкий знал, что говорил. А вот знаем ли мы, что он имел в виду?

Лейба Давидович Бронштейн (псевдоним—Троц­кий) родился в один день с Октябрьской революцией— 25 Октября (7 ноября) -и в один год—1879-й—со сво­им будущим непримиримым соперником И. В. Стали­ным. Совпадение этих дат чисто случайное. Как шутил впоследствии Троцкий, возможно, в нем мистики и пи­фагорейцы увидят особый смысл, сам же он ему не при­давал никакого значения.[1]

Троцкий рос в окружении, отнюдь не способствовав­шем формированию в нем качеств «ниспровергателя ус­тоев». Его детство и юность прошли в стороне от столбо­вой дороги развития марксизма в России—вне крупных университетских центров, без тесной связи с рабочими предместьями, знакомства с повседневными нуждами простого люда.

Отец Троцкого арендовал несколько сот десятин зем­ли на юге Украины, в сельце Яновка Херсонской губер­нии, где и проживало сравнительно небольшое по тем временам семейство Бронштейнов. Помимо отца и мол­чаливой, страстно любившей Троцкого матери у него бы­ли старшие брат и сестра, а также младшая, особенно любимая им сестра Ольга, ставшая затем женой Д. Б. Каменева (Розенфельда).

0тец отдал Троцкого в Одесское реальное училище Святого Павла. Мальчик резко выделялся среди своих сверстников умом, красноречием, рано проявившейся в нем потребностью и, главное, умением обращать на себя внимание окружающих. Троцкий очень скоро стал, как мы говорим сегодня, неформальным лидером груп­пы молодых людей, искавших выхода переполнявшему их стремлению к активной деятельности «на благо общест­ва». Этим во многом был предопределен выбор Троцким своей дальнейшей деятельности. В Николаеве, где Троцкий заканчивал последний класс учебы в реальном учи­лище, он и его друзья смогли создать Южно-Русский ра­бочий союз, в котором насчитывалось до 200 членов, главным образом рабочих города.

Быть членом полулегальной организации и тем более одним из ее лидеров льстило самолюбию Троцкого, при­давало ему особый вес, может быть даже не столько о собственных глазах, сколько во мнении окружающих. Именно эти качества выделял позднее в Троцком близ­ко знавший его по годам учебы и общения в Одессе и Николаеве профессор медицины Г. А. Зив. По его мне­нию, индивидуальность Троцкого выражалась не в поз­нании и не в чувстве, а в воле. «Активно проявить, свою волю, возвыситься надо всеми, быть всюду и всегда пер­вым—это всегда составляло основную сущность лично­сти Бронштейна,—писал Зив,—остальные стороны его психологии были только служебными надстройками и пристройками »[2]

"В это время взгляды Троцкого были весьма далеки от марксистских. Он даже и не стремился к овладению марксизмом, проявляя равнодушие к систематической, целеустремленной работе по формированию прочных убеждений «В 96-м и в начале 97 г.,—писал Троцкий историку В/И. Невскому уже после победы Октября,— я считал себя противником Маркса, книг которого, правда, не читал. О марксизме я судил по Михайловскому»[3] Нам представляется, что и с произведениями самого Ми­хайловского Троцкий был знаком не по первоисточнику. Обладая превосходной памятью, он на лету схватывал наиболее «крикливые» идеи и установки, а затем ярост­но отстаивал их в спорах со сверстниками. Разумеется, это не отрицает большой работы Троцкого по самообра­зованию. В дальнейшем, в годы эмиграции, Троцкий окончил Венский университет.

Вряд ли можно считать подлинно революционной деятельность Троцкого и в самом Южно-Русском рабо­чем союзе. Сегодня особенно наглядно видно, насколько безобидной с точки зрения угрозы властям предержащим была позиция его николаевской организации. Ее члены занимались главным образом просветительством. Они выпускали отпечатанные на гектографе 200—300 экземп­ляров газеты «Наше дело», где выступали против город­ских властей и некоторых состоятельных предпринима­телей.

Вспоминая эти годы, Троцкий писал: «Влияние Союза росло быстрее, чем формирование ядра вполне созна­тельных революционеров. Наиболее активные рабочие говорили нам: насчет царя и революции пока поосто­рожнее. После такого предупреждения мы делали шаг назад, на экономические позиции, а потом сдвигались на более революционную линию. Тактические наши воззре­ния, повторяю, были очень смутны»[4]

Но даже в такой, а затем и в других организациях, явно стоявших на платформе экономизма, Троцкий не­редко оказывался на правом фланге. Так, переехав из Николаева в Одессу, он выступал против сосредоточе­ния сил местных марксистов на ведении работы среди фабрично-заводских рабочих, настаивал на перенесении центра тяжести агитации и пропаганды в ряды ремесленников и других мелкобуржуазных элементов[5]

Все это дает основание полагать, что, если бы цар­ская охранка проявила по отношению к многим членам руководящего ядра Южно-Русского рабочего союза боль­шую гибкость и тактичность, не исключено, что такие ли­деры союза, как Троцкий, скорее всего, оказались бы в одном ряду с легальными марксистами вроде Струве или Туган- Барановского. Однако российская полиция конца XIX в. еще не выдвинула из своих недр лиц, подобных полковнику Зубатову. В январе 1898 г. союз был раз­громлен. Троцкий и другие его руководители оказались в одесской тюрьме.

 Началось следствие, в ходе которого, как считает арестованный по тому же делу Зив, Троцкий всячески выгораживал себя. С одесской тюрьмой связан и выбор им своего псевдонима. Под фамилией Троцкий в тюрьме служил старший надзиратель. На 19-летнего юношу

большое впечатление произвели величественная фигура надзирателя, властность, умение подчинять себе окружа­ющих и держать, что называется, в «ежовых рукавицах» не только арестованных, но и всю администрацию тюрь­мы. Как бы в отместку надзирателю за его диктаторские замашки Троцкий и взял его фамилию своим псевдони­мом, чтобы доказать всем, что фамилия матерого защит­ника самодержавия может служить и другим целям— революции.

Следствие длилось около двух лет. За это время Троцкий, по словам Зива, стал «таким же решительным и прямолинейным «марксистом», каким он раньше был его противником». Первым литературным опусом Троц­кого была попытка написать статью о масонстве с точки зрения материалистического понимания истории, «Он,— отмечал Зив,—достал три или четыре книги по этому вопросу и думал, что этого вполне достаточно». К этому же времени относится и замеченный арестантами проис­шедший с Троцким припадок эпилептического характе­ра. Присутствовавший при этом Зив вспоминал, что та­кого рода обмороки с Троцким происходили и впоследствии.[6]  Кстати, и сам Троцкий неоднократно вынужден был признаваться в таких обмороках. Об одном из них, который произошел с ним в самый неподходящий мо­мент—в ночь с 24 на 25 октября 1917 г., то есть в ходе Октябрьского вооруженного восстания, он рассказал в автобиографической книге <<Моя жизнь».

Суд приговорил Троцкого к четырем годам ссылки в Восточную Сибирь. По пути к месту ссылки Троцкий близко сошелся с симпатизировавшей ему еще в Нико­лаеве Александрой Соколовской. Она была почти на 10 лет старше Троцкого, и, естественно, его родители всячески возражали против брака. Однако Троцкий на­стоял на своем—в Бутырках, в пересыльной тюрьме, он женился на Соколовской.

В ссылке в Иркутской губернии Троцкий принимал деятельное участие в жизни поселенцев. Под псевдони­мом Антид Ото он сотрудничал в местной газете «Во­сточное обозрение». Его острые, ярко написанные статьи привлекли к нему внимание и в зарубежных кругах РСДРП. Вскоре Троцкий получил из редакции «Искры» приглашение работать в газете. Оно укрепило решение

о побеге. Пробыв в ссылке в общей сложности более года, Троцкий, оставив жену и двух маленьких дочерей, бе­жал за границу. В 1902 г. ненастным осенним утром он появился в Лондоне на квартире В. И. Ленина.

Троцкого встретили весьма приветливо. Ленину им­понировали резкость его суждений, стремление отстаи­вать свое мнение. К тому же Троцкий весьма энергично выполнял любые ленинские поручения. 2 марта 1903 г. В. И. Ленин в письме к Г. В. Плеханову предложил ко­оптировать Троцкого в члены редакции «Искры».

Ленину не удалось убедить Плеханова. По словам Н. К. Крупской, Плеханов «сразу взял Троцкого под по­дозрение». Истоки его недоверия Крупская, а впоследст­вии и сам Троцкий объясняли опасениями усиления мо­лодой части «Искры» (Ленин, Мартов, Потресов) в ущерб «старой», возглавлявшейся Плехановым. Он де­монстративно отвергал направляемые ему Лениным ста­тьи Троцкого. Перо вашего «Пера» (еще .один псевдо­ним Троцкого. Н. В.) мне не нравится, —отвечал Плеханов. Недоброжелательность по отношению к Троц­кому он сохранил до конца жизни.

Несмотря на эту неудачу, Троцкий продолжал ак­тивно работать под непосредственным руководством Ле­нина.

Весной 1903 г. Троцкий побывал в Брюсселе, Льеже н Париже, в кругах российской революционной эмигра­ции он выступал с рефератом на тему: «Что такое исто­рический материализм и как его понимают социалисты-революционеры». Ленин заинтересовался темой и пред­ложил Троцкому переработать реферат в статью для «Зари», теоретического органа социал-демократии. Од­нако тот наотрез отказался: «...я не отваживался высту­пать с чисто теоретической статьей рядом с Плехановым и другими»[7]

Троцкий явно лукавил. Дело не в застенчивости, этим качеством он как раз не страдал ни тогда, ни после. Как человек честолюбивый и умный, он попросту боялся окон­фузиться, так как отдавал себе отчет в своей недоста­точной теоретической подготовленности. Именно в Лон­доне он начал усиленно изучать социалистическую лите­ратуру. «Я принялся с жадностью поглощать вышедшие номера «Искры» и книжки «Зари»...—читаем в его вос­поминаниях.—Это была блестящая литература, сочетав­шая научную глубину с революционной страстью. Я влю­бился в «Искру», стыдился своего невежества и из всех сил стремился как можно скорее преодолеть его»[8]

Во время одной из поездок в Париж он познакомил­ся с Натальей Седовой—молодой женщиной, также уча­ствовавшей в революционном движении. Она была мо­ложе Троцкого на три года (родилась в 1882 г. и почти на 20 лет пережила его, умерла в 1962 г. в предместье Парижа). Отец Натальи—выбившийся в купцы первой гильдии донской казак, а мать происходила из обеднев­шего шляхетского рода. Седова увлеклась Троцким, раз­велась с мужем и стала второй женой Троцкого. С ней он прожил до конца своей жизни.

[Как делегат от Сибирского социал-демократического в 1903 году, Троцкий участвовал в работе II съезда РСДРП, Она котором произошел раскол на большевиков и меньше­виков. В начале съезда Троцкий выступал решительным сторонником Ленина. Он активно отстаивал ленинскую позицию против сепаратистских претензий Всеобщего ев­рейского рабочего союза «(Бунда), за что одним из участ­ников съезда, Д. Б. Рязановым, был назван «ленинской дубинкой». Ho при обсуждении Программы и Устава партии Троцкий неожиданно перешел на сторону Л. Мар­това, возглавлявшего меньшевистское крыло РСДРП, и отверг ленинскую формулировку § 1 Устава, усмотрев в ней, с одной стороны, стремление Ленина к созданию кастово замкнутой интеллигентской организации, оторван­ной от трудящихся масс, а с другой—неспособность та­кой организации предотвратить проникновение в партию оппортунизма.

Хотя позиция Троцкого произвела на Ленина нега­тивное впечатление, он тем не менее не терял надежды на то, что тот изменит свою позицию. Еще в ходе рабо­ты съезда по поручению Ленина к нему обращался Дмит­рий Ульянов, пытаясь урезонить его. Но, как писал Троцкий, «я наотрез отказался следовать за ними».

Естественно, что дальнейшее сотрудничество Ленина с Троцким стало невозможным.

Троцкий не раз возвращался к выяснению причин своего отхода от Ленина на II съезде. Причин было не­сколько. В «Моей жизни» он называет их. Во-первых, из членов редакции «Искры» Троцкий хотя и поддерживал Ленина, но ближе стоял к Мартову, Засулич и Аксель-роду. «Их влияние на меня было бесспорно»,—свиде­тельствовал он. Во-вторых, именно в Ленине Троцкий усматривал первоисточник «посягательств» на единство. редакции «Искры», тогда как мысль о расколе коллегии казалась ему святотатственной. И наконец, в-третьих (и это самая существенная причина), нежелание Троцкого подчиняться кому бы то ни было, в данном случае— исповедовавшемуся Лениным «революционному центра­лизму», который «есть жесткий, повелительный и требо­вательный принцип. В отношении к отдельным людям и к целым группам вчерашних единомышленников он при­нимает нередко форму безжалостности. Недаром в сло­варе Ленина столь часты слова: непримиримый и беспощадный»[9]

Думается, что дело было вовсе не в «беспощадности» Ленина. Вопрос перехода Троцкого на позиции мень­шевизма гораздо сложнее его личных амбиций. В то вре­мя он, по существу, только приближался к осознанию революционной стратегии и тактики борьбы. Сколько-ни­будь цельных убеждений, прошедших проверку на опыте, у него еще не было. Он слишком поверхностно представ­лял и суть разногласий между Лениным и другими «иск­ровцами» по программным вопросам.

Из нечеткости идейных позиций вытекала и шаткость политической платформы, усугублявшаяся к тому же склонностью к смене принципов под влиянием той или иной личности, обстоятельств момента и других—на пер­вый взгляд второстепенных, но влекущих за собой серьез­ные последствия—аспектов политической конъюнкту­ры. Эта особенность поведения Троцкого предопредели­ла важнейшую черту его как политика, а затем и теоре­тика троцкизма. Недаром еще на II съезде бундовец Ли-бер заметил, что Троцкий «выдергивает разные принци­пы, как ярлычки, в зависимости от того, который из них более удобен.

После съезда Троцкий вместе с Мартовым, Аксельро-дом и другими меньшевистскими лидерами взял курс на ликвидацию принципов создания революционной партии, предложенных на II съезде Лениным. Причем он высту­пил с резкими нападками лично против Ленина, обвинив его в стремлении похоронить «принципиальный базис спора под хламом сплетен». В одной из статей Троцкий писал: «Я не могу позволить себе подсчитывать, сколько «самых глупых» и просто глупых делегатов имел за со­бой на съезде тов. Ленин. Скажу лишь, что в этой стати­стике перевез, может быть, оказался бы за противной стороной»[10]

Это уже было мало похоже на ведение идейного спо­ра. Нетерпимый, вызывающий тон выступлений Троцкий продолжил и в своей первой книге «Наши политические задачи (тактические и организационные вопросы)», вы­пущенной в 1904 г. в Женеве, с посвящением П. Б. Ак-сельроду.

Эту книгу не зря называли «манифестом российского меньшевизма». Цель ее, по словам самого Троцкого, со­стояла в том, чтобы оспорить значение ленинских работ «Что делать?» и «Шаг вперед, два шага назад». Он пи­сал, что в РСДРП Ленин представлял реакционное кры­ло, называл его и большевиков «фанатиками раскола», копающимися в «организационных мелочах».

Однако Троцкого многое не устраивало и в позиции меньшевиков. В частности, его постоянно раздражала ос­торожная, с оглядкой на позицию властей, поссибилистская политика российской разновидности правого оппор­тунизма. Поэтому, не соглашаясь с большевиками в от­ношении партийного строительства, роли в революции крестьянства, Троцкий одновременно инстинктивно .тя­нулся к решительным формам борьбы большевиков, преследовавшимся в этой борьбе далеко идущим рево­люционным целям.

Все это и обусловило то, что, вернувшись в начале 1905 г, в Россию (в Киев), Троцкий оказался «между двух стульев». «Организационно,— писал он,— я не вхо­дил ни в одну из фракций» Coтpyдничaя с меньшеви­ками, Троцкий стремился поддерживать связи и с больше­виками. Особенно близко он сошелся с Л. Б. Красиным, стоявшим тогда на позициях большевиков-примиренцев.

В Петербурге Троцкий появился в разгар ок­тябрьской стачки 1905 г. Со свойственной ему энергией он тут же включился в работу. Вместе с германским со­циал-демократом, выходцем из России Парвусом (псев­доним А. Л. Гельфанда) Троцкий редактировал газету «Начало», в которой проповедовал весьма радикальные взгляды.

13 октября состоялось учредительное заседание Пе­тербургского Совета рабочих депутатов. Под фамилией Яновский Троцкий становится заместителем председате­ля Совета Г. С. Хрусталева-Носаря. Как человек с неяс­но выраженными политическими взглядами, Хрусталев, по мнению Троцкого, лучше всего отвечал характеру дея­тельности Петербургского Совета. С точки зрения Троц­кого, Совет выражал настроения революционных рабо­чих масс, обладавших «резким классовым чувством», но в большинстве случаев лишенных «партийной определен­ности»[11]

Пятьдесят два дня Совет возглавлял рабочие массы столицы, и все это время Троцкий пребывал в гуще событий. Ярко раскрываются его сильные стороны как по­литического деятеля, организатора масс, публициста. Он писал многочисленные воззвания, манифесты и резолю­ции Совета, передовые статьи его органа—газеты «Из­вестия», тираж которой достигал 35—60 тысяч экземп­ляров, Вел переговоры с властями. Сам премьер-министр С. 10. Витте вынужден был обращаться к руководству Совета. Об одном из таких приемов по поводу назначен­ной Советом демонстрации в память погибших 9 января и в других столкновениях с властями Троцкий рассказал в книге «1905». При этом он не без явной гордости пи­сал: Граф Витте очень занят и только что отказал в приеме двум генералам, но он беспрекословно принима­ет депутацию Совета»

После ареста Хрусталева на общем собрании Совета 27 ноября в присутствии 302 депутатов был избран вре­менный президиум исполкома из трех человек. В их числе оказался и Троцкий, который стал фактическим председателем Совета. Однако уже 3 декабря, прямо на своем заседании, исполком Совета во главе с председа­тельствовавшим Троцким был арестован жандармами.

Троцкий и другие осужденные по делу Совета про­были под арестом 57 недель. В октябре 1906 г., в самый острый период реакции, в разгар военно-полевых судов над участниками революции, в Петербурге начался про­цесс по делу о бывшем Совете. Он длился почти месяц. Приговор суда для Троцкого—опять ссылка в Сибирь, в село Обдорск, но на этот раз не на четыре года, как в 1900 г., а на «вечное поселение». По пути следования к месту назначения Троцкому вновь удалось бежать—из городка Березова, известного по месту ссылки сподвиж­ника Петра I светлейшего князя Меншикова. В мае 1907 г. Троцкий уже присутствовал на V (Лондонском) съезде РСДРП как нефракционный социал-демократ с совещательным голосом. Так лично для Троцкого закон­чилась первая российская революция.

.Революция оставила громадный след в полити­ческой биографии Троцкого. В первую очередь это, ко­нечно, относится к его деятельности в Петербургском Со­вете, которой он заслужил признание и авторитет в гла­зах многих рабочих, демократической интеллигенции. Подводя итоги практической работы Совета, Троцкий пришел фактически к тем же выводам которые были сделаны В. И. Лениным в ноябре 1905 г. в статье «Наши задачи и Совет рабочих депутатов. (Письмо в редак­цию)». Работа предназначалась для публикации в цент­ральном органе большевиков—газете «Новая жизнь», но по каким-то причинам не увидела света.[12]

В годы первой русской революции проявилась весьма существенная особенность политического поведения Троцкого, которая затем неоднократно давала себя знать,—способность к решительным действиям в период революционного подъема, вовлечения в борьбу широких слоев населения. В такие моменты Троцкий внутренне преображался, действовал на редкость собранно и целе­устремленной Возраставший накал борьбы как бы под­стегивал его, оказывался дополнительным источником энергии.

Не зря, скажем, такой всегда осторожный и крайне сдержанный в оценках политических способностей

Троцкого деятель партии, как Г. Е. Зиновьев, писал, имея в виду Троцкого и Парвуса, в 1905 г.: «Эти два вы­дающихся меньшевика стали отходить от меньшевизма. Когда «Начало»... попало под их руководство, они при­дали ему в значительной мере большевистский харак­тер».[13]

Однако в деятельности Троцкого была и другая сто­рона. Именно в этот период появились первые зачатки теории «перманентной революции». Ее основные посту­латы Троцкий позаимствовал у Парвуса. «Вместе с Парвусом,—писал он позднее,—мы отстаивали в «Начале» ту мысль, что русская революция является прологом со­циально-революционной эпохи в развитии Европы; что русская революция не может быть доведена до конца ни сотрудничеством пролетариата с либеральной буржуа­зией, ни его союзом с революционным крестьянством; что она может победить лишь как составная часть револю­ции европейского пролетариата.[14] Отсюда ими выдви­гался главный лозунг дня: «Без царя, а правительство рабочее».

Ленин подверг резкой критике и сам этот лозунг, и всю теорию Парвуса—Троцкого. Революционная на сло­вах, эта теория на практике смыкалась с правооппортуннстичсской и либерально-буржуазной линией.

Таким образом, в годы первой русской революции возврат Троцкого в лагерь большевиков не состоялся. Главным сдерживающим фактором, на наш взгляд, стал субъективный момент. Логикой событий Троцкий ока­зался в условиях, которые могли закружить и кружили головы и не таким эмоциональным молодым людям, как он, но и значительно более старшим и опытным полити­ческим деятелям. Упиваясь представившимися возмож­ностями, Троцкий стремился во что бы то ни стало «по­казать себя», непременно сыграть роль «вождя». Отсюда и его попытки разработать «независимую» идейно-поли­тическую программу.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5