Реферат: Социально-экономические результаты отмены крепостного права в России

В конце 1890-х гг. крестьяне по всей Европейской части России арендовали 24 млн. дес. пашни, 13 млн. дес. пастбищ. Особая сумма взимаемых за них платежей составляло 305млн. руб. и изымала примерно две пятых валового крестьянского дохода. Это было даже больше всех прямых налогов, собиравшихся с крестьянских надельных земель и составлявших в 1901г. сумму в 284,3 млн. руб.

Налогообложение тоже трагично сказывалось на доходе и жизненном уровне крестьянского населения. В первые пореформенные десятилетия налогообложение деревни мало отличалось от дореформенного. Однако стрессовые экономические ситуации, прежде всего неурожай и голод 1880 г., заставили правительство пойти на некоторые финансово-налоговые преобразования.

В 1881 г. было объявлено о понижении выкупных платежей. Для бывших помещичьих крестьян они понижались на 1 рубль с каждого душевного надела, в целом для этой основной группы сельского населения на 8,5 млн. руб. Были сделаны также скидки с платежей государственных и удельных крестьян. Эти понижения не означали какого-либо радикального пересмотра проблемы выкупа и были малоощутимы для деревни. Они не повлияли на то, что и помещичьи, и государственные, и удельные крестьяне смогли бы окончательно расплатиться за землю только в 1950-х гг.

Самой значительной акцией в области налогообложения была отменена в 1886г. подушной подати. Установленная в 1724 г. Петром I и просуществовавшая более 150 лет, эта подать была не только тяжелейшей, составляла 70% всей поступавшей в бюджет суммы прямых налогов, но и давно уже стала явным анархизмом, поскольку взималось по личностному, а не по имущественному признаку. Подушную подать заменил поземельный налог, сохранявшийся, а России вплоть до аграрного переворота 1917 г. По абсолютным размерам и, соответственно, по доле в доходной части государственного бюджета, он был меньше подушной подати. Это было сделано в интересах помещиков, тоже обязанных уплатой нового налога. Крестьяне же практически ничего не выиграли от налоговой реформы. Дело  в том, что для каждой губернии закон устанавливал лишь общую сумму налога, внутри же губернии действовало так называемая раскладочная система, определяющая размер обложения для каждой группы плательщиков. Помещики широко пользовались этой системой для переложения основной части поземельного налога на крестьянские хозяйства. Они платили меньше, а крестьяне – больше.       

В целом, прямые, так называемые казенные налоги понизились для крестьянства за 80-90-е гг. примерно на 12%. Это понижение незначительное само по себе, было, к тому же, существенно перекрыто другими возложенными на деревню видами платежей. Это были, во-первых, налоги, взимаемые на нужды местного самоуправления, - земские, мирские и др. сборы. Они были введены на основе реформ 1860-х гг. непрерывно возрастали и к 900-м гг. по общей сумме превышали казенные платежи. Во-вторых, в 80-90-х гг. ощутимо возросло косвенное обложение. Это был результат введенной в 1895-1898 гг. государственной винной монополии, почти вдвое превысившей налог на водку, возросшего таможенного обложения импортных товаров, в том числе чая, и резко повышенного акциза на сахар, табак, спички, керосин, т.е. на продукты постоянного крестьянского потребления. Наконец, тяжело ударяла по крестьянскому бюджету дорожная повинность, по своему характеру старокрепостническая, заключавшаяся в обязанности деревни строить и содержать в исправности мосты и дороги. Материалы для этих дорого должны были поставлять помещики, но они обычно отводили лес в таких отдаленных дачах, что его транспортировка обходилась дороже самого леса, и крестьяне предпочитали покупать лес на свои мирские средства поблизости от места работ. Меньше ощущали эти траты зажиточные хозяйства, но для малоощутимых они вырастали до четвертой части всех налогов и повинностей.

Крестьянство было основным хлебным производителем России, в конце века более 70% всех зерновых посевов приходилось на надельные земли. Вместе с тем, душевная норма потребления хлеба была в стране низкой. Крестьянство недоедало, отторгало на рынок хлеба больше своих экономических возможностей, и к этому его вынуждали два главных обстоятельства. Во-первых, крайнее усиление налогового пресса в    1880-х гг., когда подготовка денежной реформы, накопление нужного для нее золотого запаса в громадной степени зависели от экспортных поставок хлеба, и руководство министерства финансов этой задаче подчиняло свою налоговую политику. Налоги, а также отсутствие зернохранилищ, элеваторов, складских хозяйств заставляли крестьян продавать хлеб осенью, сразу же после снятия урожая, когда хлеб был дешев и, следовательно, перенапрягать свои рыночные усилия. Второй причиной этого было господство в деревне торгово-ростовщического капитала. Хлебная торговля породила массу посредников между крестьянином и рынком, так называемых скупщиков. Они вели неэквивалентную торговлю, навязывали предельно низкие цены, и это тоже заставляло крестьян сбывать не только излишки, но и значительную часть необходимого продукта.

Деревня была фактически лишена возможности пополнять недостаток оборотных денежных средств за счет современного организованного ипотечного кредита. Действовал кредит «своих», местных ростовщиков, чудовищно дорого взимавших за предоставляемые ссуды. В 1883 г., по решению правительства, был создан Крестьянский поземельный банк, ссуды предоставлялись на срок 34,5 лет. Но предназначались они только для покупки помещичьих земель. Взвинчивание помещиками земельных цен и высокий процент по ссудам (7,5-8,5% годовых) позволяли включаться в банковские операции только небольшой, зажиточной части деревни. Вплоть до столыпинской аграрной реформы Крестьянский банк никак не способствовал обустройству среднего крестьянского хозяйства.

Все перечисленное создавало неимоверные трудности для пореформенной деревни. Они усугублялись стихийными бедствиями, неурожаями, голодовками. Особенно страшным для России был голод 1891 года, когда были унесены миллионы жизней, разорены целые регионы сельских поселений. На рубеже веков явственно обнаружилось кризисное состояние крестьянского хозяйствования. Оно грозило и в 1905г. завершилось острым социальным взрывом. Не случайно в начале ХХ в. крестьянский вопрос выходит на первый план в экономической политике государства.

1.4  Сельское хозяйство в пореформенный период.

Во второй половине XIX в. Россия оставалась страной преимущественно крестьянской, аграрной. По таким показателям, как удельный вес крестьянства во всем населении страны (по данным переписи 1897 г. – 86,7%) и доля с/х продукции в ВНП, пореформенная эпоха мало отличалась от дореформенной. Вместе с тем, в с/х производстве произошли глубокие перемены. Были освоены новые земледельческие районы, начиналась специализация с/х производства, наряду с традиционной конноручной техникой на полях стали появляться рабочие машины, увеличились валовые сборы с/х культур, повысилась их урожайность. Самым значимым новшеством явилась смена натурального, потребительского земледелия земледелием торговым, работающим на рынок, на продажу. Оно далеко не стало господствующим. Повсюду, не только в глубинах, но и в центральных районах страны, сохранялись хозяйства почти не производившие, как и прежде, продукции для продажи, ограничивавшиеся личным, внутрисемейными потреблением. Но основной тенденцией эпохи становится рыночное хозяйствование.

Главной причиной роста торгового земледелия была возросшая в стране роль денег. Применение наемного труда с его денежной оплатой увеличивало рыночный спрос на предметы питания и определяло новые черты в экономике с/х. Взимание лежащих на деревне налоговых платежей исключительно в денежной форме тоже подстегивало этот переворот.

Первые пореформенные десятилетия 1860-е 1870-е гг. – были для с/х переходным этапом, еще мало отличавшимся от крепостного времени. Явственные перемены произошли в 1880-х - 1890-х гг. Они обозначились, прежде всего, в зерновом хозяйстве.

Хлеб был всегда главным продуктом российского с/х. После отмены крепостного права, в 60-70-е гг., его производство по-прежнему сосредотачивалось в старинных губерниях Центра – в центрально-черноземных и в значительной мере в центрально-нечерноземных. Господствовали здесь рожь, давняя потребительская культура, и овес, основная фуражная культура. Начиная с 80-х гг. и особенно стремительно в 90-е гг. произошло перемещение центров зернового производства на окраины Европейской России – на Юго-Восток и на Степной юг. На Европейских окраинах имелось обилие почти нетронутых черноземных массивов, и реформа способствовала их быстрому освоению. Личное освобождение крестьянства развязывало массовую миграцию из старинных, обжитых районов на новые земли. Большую роль также сыграло развернувшееся в 60-70-х гг., строительство в Европейской части страны ж/д. На Юго-Востоке открылись громадные возможности для экстенсивного развития зернового производства, а ускорившийся рост городов, промышленных центров, их спроса на хлеб и хлебопродукты стимулировал перемещение сюда центра торгового земледелия. В результате, оба центральных района – Черноземный и Нечерноземный, на которые еще в 70-х гг. приходилось более 36% общероссийского сбора хлебов, в 90-х гг. давали только 26,5%, а степные губернии Юго-Востока вместе с Приуральем поднялись с 18 до 30% среднего сбора.

Перемещение центров зернового производства сопровождалось изменениями в его отраслевой структуре. В 80-е-90-е гг. рожь продолжала господствовать в центральных районах, но за пределами ржаные посевы систематически снижались, рожь теряла свое прежнее значение основной зерновой культуры и становилась хлебом по преимуществу внутридеревенского потребления. Рожь вытесняется пшеницей. Ею засевают южные черноземы, пшеница становится ведущей торговой культурой, и это соответствует тенденциям рыночного спроса – в конце века повсюду: и России, и за рубежом, спрос на красные хлеба растет быстрее спроса на черные.

Новые черты в зерновом хозяйстве влияли на его экономические показатели. В конце века повысилась урожайность по обеим зерновым культурам – по ржи, и по пшенице.

Вторым показателем является динамка валовых зерновых сборов. В пореформенные годы, с 70-х по 90-е, валовой сбор хлебов возрос с 1,8 млрд. пуд. до 2,6 млрд. пуд. Такого прироста, на 44% за 30 лет Россия никогда до тех пор не знала.

Итоговым показателем является уровень товарности зернового хозяйства. О его возрастании свидетельствуют: во-первых, перевозки хлебопродуктов – с 358 млн. пуд. в середине 70-х гг. они поднялись до 783 млн. пуд. в середине 90-х гг.; во-вторых, размеры хлебного экспорта – в 1881 г. и в 1893-1897 они составляли 202,8 и 522,8 млн. пуд.4

На путь торгового земледелия переключились, на ряду с зерновым производством, и другие отрасли с/х. Формируется специализация и районирование производства. В пореформенный период, особенно в 80-90-е гг., в России сложились следующие направления торгового земледелия.

·     Картофелеводство. Картофель становится вторым хлебом для трудового населения города и деревни, и его посевы растут даже быстрее зерновых посевов. Наибольшей рыночной ориентацией отрасли отличаются прибалтийские и белорусские губернии, северо-западные и подмосковные губернии, целый ряд местностей средней полосы России.

·     Промышленное огородничество. Промышленные огороды, на которых овощи выращивались специально для продажи, чрезвычайно быстро растут вокруг столиц (особенно Петербурга) и вообще около крупных городов (т.е. с населением в 50 и более тыс. чел.), около фабричных и торгово-промышленных поселков и т.д. Особую известность получает огородничество Ростовского уезда Ярославской губернии, где практически все земли, кроме выгонов и лугов, оказываются занятыми под огородами, парниковое и тепличное овощеводство под Петербургом, Москвой и в Тверской губернии, такая местная продукция как нежинские огурцы, красносельская брюква, копорская капуста и многое другое. 

·     Интенсивное молочное скотоводство. Это направление, утвердившееся во многих местностях северных, северо-западных и центрально-черноземных губерниях, включало выращивание породистого крупнорогатого скота, например, холмогорских коров в Архангельской губернии, телятнический промысел, маслоделие, прославившее Волгдчину, костромское, новгородское и иных мест сыроварение, в конце века почти не уступавшее знаменитому французскому, и многие другие молочные промыслы. Молочное скотоводство усилило такую специализацию торгового земледелия, как травосеяние.

·     Маслобойное производство в виде изготовления растительных масел изо льна, конопли, подсолнечника и других культур. Тщательное соблюдение на Руси постов и более низкие цены на растительное масло по сравнению со сливочным способствовали ускорению специализации промысла. Особенно развитие он получает в Воронежской губернии, впервые освоившей торговые посевы подсолнечника.

·     Свеклосахарное производство, получившее развитие в юго-западных, южно-черноморских и среднечерноземных губерниях. Очень быстрый, благодаря капиталистической организации производства, рост посевов, сбора и переработки сахарной свеклы был способен полностью снабжать внутренний рынок достаточно дешевым сахаром, если бы не протекционистская политика правительства, санкционировавшая взвинчивание цен в России ради высокоприбыльной демпинговой торговли крупных сахарозаводчиков за рубежом.

·     Торговое льноводство. Самыми «льняными» губерниями были Псковская и Тверская. С конца 60-х и до середины 90-х гг. сбор льноволокна увеличился более чем в два раза, Псковский лен неоспоримо считался лучшим в Европе, а Россия – его крупнейшим производителем и экспортером: до 75% всего льна, перерабатывавшегося западноевропейскими фабриками, поставлялось в те годы из России.

К отраслям торгового земледелия относились также табаководство, винокурение и ряд других менее значимых промыслов.

Развитие торгового земледелия стало качественной отметкой пореформенной эпохи. Нельзя, однако, преувеличивать ее значение.

По общему уровню развития с/х и урожайности с/х культур Россия отставала от многих стран Западной Европы. К началу 1900-х гг. среднегодовая урожайность (в пуд. с 1 дес.) была в этих странах следующей:  

Происходило экстенсивное развитие хлебного производства, однако рост хлебных посевов существенно отставал от роста численности населения – в 90-е гг. посевы увеличились на 10,5% , а население возросло на 34,8%. Рост хлебных экспортных поставок зачастую были свидетельством не избытков производства, а крестьянские нужды, задавленности деревни налогами.

Главной причиной этих негативных явлений была запоздалость реформы 1861 г., ее незавершенность, то, что в русской деревне не восторжествовал принцип частной крестьянской земельной собственности. Сильнейшие пережитки крепостничества задерживали прогресс с/х. создавали, создавали невыносимые финансово-экономические условия для большинства крестьянского населения России. Они резко отличались от условий помещичьего хозяйствования. 

Глава 2

2.1 Промышленное развитие России во второй половине  XIX века.

После реформы 1861 г. главной основой народнохозяйственного развития России стали технико-экономические преобразования в промышленности. Развернулась замена ручного мануфактурного производства, и прежде всего архаичных вотчинно-посессионных предприятий, производством фабричным, основанным на применении системы рабочих машин; отмена крепостного права создала значительный резерв рабочей силы, необходимой для крупной машинной индустрии, и господствующий прежде принудительный труд стал быстро заменяться трудом вольнонаемным; было достигнуто значительное ускорение темпов роста, повышение производительности и увеличение объемов промышленного производства. Такого рода радикальные преобразования были исторически необходимы России, чтобы не допустить в будущем потрясений аналогичных поражению в Крымской войне.

Первые пореформенные десятилетия вошли в историю российской промышленности как время совершения промышленного переворота. Как и в других странах позднего развития капитализма (США, Германии), он и в России протекал быстрее, чем в пионерской Англии, занял примерно 30 лет, с 1860-х до конца 1880-х гг. Технико-экономические преобразования происходили в это время во всей промышленности. Но в отраслевом разрезе их масштабы и итоги были весьма несхожи. Крупные отраслевые подразделения подошли к концу промышленного и с разной степенью механизации, и с весьма различными объемами производств, определяемыми статистикой в их денежном исчислении.

Первое место по этим показателям заняли отрасли по переработке с/х продукции с безусловным первенством среди них пищевой промышленности, прежде всего винокуренной, сахарной и мукомольной. Главной основой быстрого роста этих отраслей было расширение их сырьевой базы – повсеместное увеличение в с/х регионах посевов и сборов картофеля, сахарной свеклы и зерна. Действовали и другие факторы ускорения. Так, винокуренное и сахарное производства были акцизными, государственная была заинтересована в поступлении в бюджет акцизных сборов, и правительственные органы оказывали виноделам и сахарозаводчикам всяческое покровительство.

Вторым крупным показателем была обрабатывающая промышленность, изготовлявшая продукцию потребительского и производственного назначения. Основными ее участниками были текстильная, бумажная, фарфоровая, фаянсовая, стекольная и другие отрасли, производящие товары широкого потребления, а также металлообрабатывающая промышленность. В хлопчатобумажном производстве промышленный переворот начался еще в дореформенной период, и оно уже тогда выделялось по своему технико-экономическому уровню не только в текстильной, но и во всей промышленности России. В первые голы после реформы, когда из-за гражданской войны в США почти вдвое сократился импорт американского хлопка, отрасль оказалась в застое, и только со второй половины 1860-х гг. с возобновлением поставок вновь стала набирать темпы роста. Решающую роль сыграло достижение пропорциональности в развитии главных производственных процессов – прядения и качества. Первое приобрело фабричную организацию еще до реформы, и теперь происходило лишь его переоснащение, замена устаревших уже к этому времени механизмов новыми, более совершенными. В 60-80-х гг. бумаготкацкое производство переживает решительный перелом, происходит его укрепление, механизация, такую же модернизацию переживает ситцепечатание, и хлопчатобумажная промышленность теперь уже в целом переходит от мануфактурной к фабричной форме производства. За 30 лет, с 1861 г. по 1890 г. она почти в три раза увеличивает выпуск продукции, по объему производства занимает второе место в России (после винокурения) и, опередив известного европейского производителя – Францию, выходит на четвертое место в мире, пропуская вперед лишь Англию, Индию и США.

С большими или меньшими успехами механизированное производство одерживает победы и в других отраслях легкой промышленности. К концу 1880-х гг. больше половины ее продукции производится фабричным способом, и это означает завершение в основном промышленного переворота.

Совсем иначе выглядела на этом фоне металлообрабатывающая промышленность и ее ключевая отрасль – машиностроение. Так, если сравнить достигнутую в 80-х гг. энерговооруженность (применение паровых двигателей) легкой промышленности и машиностроения, окажется, что на первую приходилась почти половина (48,4%)5 всей мощности паровых двигателей, в том числе на хлопчатобумажную промышленность – пятая ее часть (21,6%)6, а машиностроение, должное служить главной технической базой фабричного производства, только десятая ее часть. Также уступало машиностроение другим отраслям и по объему произведенной продукции. Совокупность причин обусловливала такое отставание: низкий технический уровень машиностроения, унаследованный от дореформенной эпохи; крайне недостаточный топливно-сырьевой базис, возможности роста которого были уже исчерпаны на Урале и еще далеко не определились на Юге; неконкурентоспособность в отношении европейских, прежде всего английских поставщиков.

После реформы формируется целая группа современно оборудованных предприятий, достигающая наиболее высоких показателей производства. Особенно выделялся Петербург. В 1880-х гг. на его долю приходилось лишь около 15% всех машиностроительных предприятий, несколько больше четверти рабочих и вместе с тем – половина всей выработки российского машиностроения.

Машиностроение было в целом мало специализированной отраслью, но основную часть своих производственных мощностей оно отводило под транспортное машиностроение, достаточно обеспеченное сбытом и представлявшее предпринимателям наиболее перспективным. Значительное место занимало судостроение, главным образом в Петербурге и Прибалтике. Быстро продвигалось вперед с/х машиностроение, хотя оно было уделом сравнительно небольших, средних и мелких предприятий.

За 30-летием промышленного переворота машиностроение примерно в три раза увеличивало объем производимой продукции и, несомненно, модернизировало органическое строение российской промышленности. Вместе с тем, ни по абсолютным размерам, ни по ассортименту изделий оно не отвечало растущим запросам народного хозяйства. Все эти годы большая часть потребного стране оборудования, в том числе и для ж/д, возмещалось за счет импорта. Будущее машиностроение зависело от развития добывающей промышленности.

Добывающая промышленность составляла третью отраслевую группу нарождающейся индустрии. Главное место в ней принадлежало горно-металлургической промышленности. Сюда же входили лесная и деревообрабатывающая промышленность и производство строительных материалов, кирпичное и стекольное.

Старейший, с петровских времен возвысившийся Урал до конца XIX в. оставался главной производящей областью России, в 80-х гг. поставлял половину всего выплавляемого в стране чугуна и железа. Здесь технический застой смыкался с полуфеодальной системой управления и организации производства. После реформы 1861 г. старая посессионная система с ее приписными рабочими сошла на нет. Но вольный наем применялся лишь в очень небольших размерах, и на месте посессии заступила так называемая отработочная система. Основанием послужили крупные земельные владения заводчиков. В 1890 г. при металлургических заводах России числилось 11,4 млн. дес. земли, и из них 10,2 млн. дес. было при уральских заводах. Около 100 тыс. дес. в среднем на один завод позволили ввести указанную систему: рабочим раздавались в пользование участки земли, выгоны и другие угодья, и платой были отработки на заводе. Удалось задержать, таким образом, массы крестьян, устремившихся после отмены крепостного права и краха посессий на запад, и получить привязанную к заводам дешевую рабочую силу. Обеспеченность такой рабочей силой если и не снимала вовсе, то весьма ослабляла для здешних заводчиков проблему технической революции. Производительность уральской металлургии неизбежно оставалась низкой.

Страницы: 1, 2, 3