Геософия в трудах евразийцев

Геософия в трудах евразийцев

Министерство Образования Российской Федерации

Российский Университет Дружбы Народов

Физико-математический факультет

02.00.01. неорганическая химия

Реферат

По философии для сдачи кандидатского экзамена по философии

«Геософия в трудах евразийцев»

Выполнила: аспирантка

кафедра общей химии                                                                                      

                                                                                  Жук Марина Николаевна

Научный руководитель:

Москва

2005год.

Содержание.

Введение

Глава 1.  Исторические предпосылки развития геософии в концепциях

географического детерминизма

1.1. Западноевропейской школы геософии

1.2. Русской школы геософии10

Глава 2.  Геософия в теориях Л.И. Мечникова

2.1. Мировоззрение Л.И. Мечникова

2.2. Теория исторического процесса

2.3. Теория социального прогресса

Глава 3. Геософия в теориях евразийцах

3.1. Геософия кн. Н.С. Трубецкого

3.2. Геософия П.Н. Савицкого

3.3. Геософия Г.В. Вернадского

3.4. Теория этногенеза и пассионарности Л.Н. Гумилева

Заключение

Библиография

Введение.

«Люди только по той причине

 считают себя свободными,

что свои действия они осознают,

а причины, которыми они 

определяются, не знают»…

Бенедикт Спиноза.

Мысль о написании подобной работы возникла довольно давно, еще в 90-х, в связи с возросшим интересом нашего общества к осмыслению своего исторического прошлого.  

Актуальность же в данной работе возникла только сейчас, когда подобное осмысление необходимо, а геософия незаслуженно забыта. Рассматривая географический детерминизм русских мыслителей, хотелось бы обратить внимание на то, что историко-философский аспект данной проблемы перестал быть чем-то необычным.

Перед историей философии встает задача действительно глубокого анализа, понимания этой философской традиции не как чего-то экстраординарного, для современной российской культуры, но феномена, вписанного в мировую духовную культуру, связанного с общемировым философским процессом, хотя и выдвигающего специфические способы решения основных философско-теоретических проблем.

Цель данной работы – реализовать идеи союза философии и конкретных научных исследований. В этом плане геософия представляет несомненный интерес в силу охвата последней широкого спектра различных объектов – природы, этносов, хозяйства, как способа производства.

«Я считаю, что наука география, которой я решил теперь заняться, также как всякая другая наука, входит в круг занятий философии» - писал на заре нашей эры Страбон. Можно сказать и так: географические знания являются одними из первых форм отражения человеком окружающей среды и при этом географические объекты – горы, ландшафт, реки и т.п. – легко воспринимаемы человеческим сознанием, а географическая информация необходима всем – охотникам, скотоводам, военным, купцам, государственным служащим, политикам. Именно поэтому география в абстрактно-целостных построениях древних натурфилософов играла роль содержательного компонента. В средние века география развивалась в лоне космографии, как познавательной единой системы, охватывающей знания о Земле, космосе и физических явлениях. Вплоть до XIX века географическая область философско-исторических, политических и социальных размышлений русских ученых не имела специального, самоценного воплощения, хотя идеи «Географической школы», особенно у Ш. Монтескье и Г. Бокля находили в русской научной мысли своих последователей и критиков.

Географический детерминизм занимал умы таких ученых как К.М. Бэр, С.М. Соловьев, В.О. Ключевский, Л.И. Мечников, А.П. Щапов, Г.В. Плеханов и многих других, что позволяет говорить о значимости проблемы, о постоянном, неослабевающем интересе социологов, философов, политиков и представителей ряда других наук.

События, которым мы являемся свидетелями, имеют глубокий историко-философский смысл. Русская общественная мысль находится в новой фазе своего развития, т.к. совсем недавно началась новая эпоха. Нет больше Российской Империи, нет СССР, но есть Россия-Евразия и существуют на ее территории народы. Как они жили, как сосуществовали в ходе своего развития, своей истории, как решали проблемы, стоящие сегодня перед нами, какую играл роль в этом ландшафт России-Евразии? Вот вопросы, ответ на которые нам может дать наше наследие, и с которыми мы постараемся разобраться несколько ниже.

Евразийство возникло в 20-е г.г. ХХ века в Софии, откуда распространилось по территории всей Европы и, оставив множество ярких работ, затихло к 40-му году. Началом послужило издание книги профессора кн. Н.С. Трубецкого (1890-1938) «Европа и человечество».

В движении принимали участие гениальные и образованные люди: В.Н. Ильин, Г.В. Вернадский, Г.В. Флоровский и другие.  Они, как и многие евразийцы – философы, географы, экономисты, историки, богословы, экономисты, - занимали лучшие кафедры в Берлине, Лондоне, Праге и других городах Европы. Общий перечень их сочинений исчислялся сотнями наименований.

Известно, что евразийство, как массовое течение, возникло на заседании религиозно-философского кружка в Софии 3 июня 1921 г., где с докладами выступили кн. Трубецкой и Флоровский – молодой философ, в будущем выдающийся историк церкви и богослов. Месяцем позже вышел сборник «Исход к Востоку. Предчувствия и свершения. Утверждения евразийцев» Сувчинского, Савицкого, Трубецкого.

Вдохновителем этого труда был кн. А.А. Ливин – русский аристократ, обладавший даром нетривиального видения традиционных тем. Центром объединения стала Прага.

Общие настроения, пронизывающие всю литературу евразийцев можно назвать антизападничеством и почвенничеством. Они подчеркивали факт глубокого культурного переворота ХХ века, связанного с кризисом западноевропейской культуры и цивилизации. I мировая война и Русская революция рассматривались евразийцами как знаки провиденья, возвещающие наступление новой исторической эпохи, где центральное и руководящее место будет принадлежать России, а не Европе. На смену западной придет новый тип культуры, поэтому русской эмиграции следует искать духовную опору в первую очередь в русских корнях, русской традиции.[2, с.57]

Основной категорией мышления было определение России как особого географического и исторического мира. Россия не принадлежит ни Востоку, ни Западу. В силу исключительного географического положения, европейско-азиатской протяженности, а также природно-климатических условий «Востоко-Запад» (как называл Россию Савицкий) образует особый, новый субконтинент – Евразию. Он состоит из «отломанной» от Европы европейской части России и «исключенной» из Азии России азиатской. На всем пространстве Евразии, примерно совпадающем с границами России 1914 г., разворачивается вся русская история. Она служит «месторазвитием» евразийского культурно-исторического типа. Надо сказать, что географически евразийцы воспринимали Россию – Евразию (совокупность трех российско-евразийских низменностей – равнин и горных стран, к ним примыкающих) как определенный географический ландшафт, влияющий на историческое развитие.

Мозаичному и дробному ландшафту Европы противопоставляется периодическая система географических зон в Евразии. Параллельным и горизонтальным географическим зонам Евразии – пустыне, степи, лесу и тундре – соответствует особый, волновой ритм исторического развития – череда подъемов и депрессий. Евразийский мир сравнивается с пульсирующим сердцем. Такая поэтическая метафора получила свое развитие в особом виде движения при построении кривой этногенеза в теории пассионарности Гумилева.

Собственно философско-историческая концепция разрабатывалась Вернадским. История Евразии интерпретировалась как история борьбы между «лесом» (оседлыми славянами лесной зоны) и «степью» (урало-азиатскими степными кочевниками). В монгольский период евразийско-русской истории степь победила лес. В середине XV века лес (Московия) взял реванш. Наука русской истории увлеклась изучением роли православия и византийского наследства и прошла мимо очевидного факта обрусения и опрославления татарщины. Она не обнаружила татарский источник русской государственности. Государство московское образовалось на развалинах Золотой Орды и является наследником не Киевской Руси, но империи Чингисхана. Духовным источником Москвы является Византия, историческим – монголо-татары.

Радикальная и пафосная концепция евразийцев бросала вызов катастрофическому мироощущению, господствовавшему в среде эмигрантов, и привлекало на свою сторону ученых, которые жаждали дать свой ответ на извечные вопросы о судьбе России.

Итак, основным направлением евразийцев было рассмотрение взаимодействий окружающей среды, ландшафтов и народов, проживающих на них. Рассмотрим концепции теорий самых ярких представителей евразийства.

Глава 1. Исторические предпосылки развития геософии в концепциях географического детерминизма.

1.1. Западноевропейской школы геософии.

Вопрос о роли географии в развитии общества восходит еще к Античности. Аристотель, описывая Ойкумену, указывает на зависимость различий у народов от различий географии стран, где они проживают, что и отражено в трактате «Политика»:

«Народности, обитающие в странах с холодным климатом на севере Европы, преисполнены мужественного характера, но интеллектуальная жизнь и художественные интересы у них менее развиты. Поэтому они сохраняют свою свободу, но неспособны к государственной жизни и не могут господствовать над соседями. Наоборот, народности населяющие Азию, очень интеллигентны и обладают художественным вкусом, но зато им не хватает мужества, поэтому они живут в подчиненном и рабском состоянии. Эллинская народность, занимающая в географическом отношении как бы серединное положение между жителями севера Европы и Азии, объединяет в себе природные свойства и тех и других, она обладает и мужественным характером и развитым интеллектом» [1,с.314].

Страбон, Гиппократ также указывают на различие физического склада и характера людей в зависимости от стран их проживания, а также дают много интересных указаний о роли географического положения и географических условий отдельных стран в конкретном историческом развитии этих народов.

Так, в «Географии» Страбон стремился описать Ойкумену, основываясь на сопоставлении к обобщению всех известных для его времени данных, где говорилось о необходимости учета географических условий при управлении страной, в политике и военном деле. «География» должна была служить практическим руководством для римских государственных деятелей.

Основоположник научной медицины Гиппократ в своем труде «О воздухе, воде и суше» говорит о влиянии географической среды (климата и отчасти почвы) на организм человека и его психику. Жаркий климат, утверждает Гиппократ, делает человека ленивым, напротив, изменчивый климат способствует возбуждению энергии. Указывая, что климат Малой Азии отличается мягкостью по сравнению с климатом Европы, Гиппократ объясняет этим большую мягкость характера жителей Малой Азии по сравнению с населением Европы [2,с.9].

Т.о., мыслители Античности стоят у истоков географических идей. В их трудах нет рассуждений о взаимодействии и взаимовлиянии географической среды и народов. Их основная цель – описание окружающих народов и констатация их различий, в зависимости от места их географического местожительства. Из сочинений Страбона, Аристотеля и многих других мыслителей явствует, что в период Античности шло зарождение географических взглядов, которые в последующем положили начало географическому детерминизму и геософии.

В средние века общий упадок культуры в Европе исключал дальнейшую разработку проблемы влияния географической среды на развитие общества. Лишь в восточной литературе крупный арабский ученый XIV века Ибн-Хальдун в обширном предисловии к своему труду «Книга примеров по истории арабов, персов, берберов и народов, живших с ними на земле» попытался создать цельную теорию географической обусловленности развития народов. Здесь он развивает представления античных мыслителей, но в отличие от Аристотеля, Страбона и Гиппократа анализирует влияние ландшафтов на развитие арабской цивилизации.

В XVI веке в европейской страноведческой литературе можно найти немало конкретных указаний на роль географической среды в жизни отдельных стран и народов. Наиболее полную характеристику обусловленности социальной жизни народов, их нравов и психологии географической средой дал общественный деятель XVI века Жан Боден. Развивая мысли античных и арабских мыслителей о влиянии географии на развитие общества, он кроме характеристики географического расселения народов ввел понятие климата и почвы стран. Свою теорию географического детерминизма он изложил в книге «Метод легкого изучения истории».

Излагая свою теорию, Боден отмечает, что делает это иначе, чем предшественники, которые поверхностно писали о различных законах, религии и учреждениях народов. Он стремится исследовать устойчивые качества народов, зависящие не от человеческих установлений, а от географии занимаемой местности. Такого рода исследования, по мнению французского ученого нельзя искать в сочинениях древних, т. к. они не знали теперешнего состояния стран и местностей. Подобной проблематикой занимались его последователи Дюбо, Шарден и Монтескье. Более подробно стоит остановиться на последнем.

Свои взгляды Монтескье изложил в труде – «О духе законов». Они получили название теории климата, хотя данное название не является точным. Монтескье, действительно, начинает изложение своих взглядов о роли географических условий для развития общества с рассуждений о роли климата и уделяет климату главное внимание, но он также уделяет внимание и влиянию ландшафта и почв, которым уделяет целую главу своего сочинения.

В этой теории он отмечает о различии характера людей, живущих в разных климатических поясах. Он утверждает, что благоприятный теплый климат расслабляет тело и душу человека, а холодный климат, напротив, делает человека крепким и энергичным. Вследствие этого народы жарких стран робки, как старики, а народы холодных стран отважны, как молодые люди. В холодном климате восприимчивость человека к удовольствиям очень мала, она более значительна в умеренном климате и очень сильна в жарком. Аналогичным образом южане сильнее ощущают боль, а северяне отличаются малой чувствительностью.

В Европе умеренный климат господствует на значительном пространстве, в ней каждая страна по климату похожа на соседнюю страну. В Азии, где народы воинственные соприкасаются непосредственно с народами изнеженными, ленивыми и робкими. Естественно, что одни сделались завоевателями, а другие завоеванными. В Европе народы, живущие по соседству, отличаются почти одинаковым мужеством. Вот где великая причина слабости Азии и силы Европы. История, по его мнению, подтверждает данный вывод: «Азия покорена тринадцать раз: одиннадцать раз народами севера и два раза народами юга.… В Европе, напротив, было только четыре великих перемены: завоевания римлян, нашествие варваров, уничтоживших самих римлян; победы Карла Великого и набеги норманов» [24,с.200,228]. При этом римлянам было трудно покорить Европу и легко производить завоевания в Азии.

Вторым географическим фактором, оказывающим влияние на человечество, Монтескье считает почву. Плодородная почва способствует изобилию продуктов. Население страны с богатой почвой живет в довольстве и боится рисковать своим благосостоянием, оно не склонно к упорной защите своих интересов. Поэтому в плодородных странах, естественно, устанавливается дух зависимости и в них часто встречается монархическое правление.

«Бесплодие почвы делает людей искусными в мастерстве, трезвыми, закаленными в труде, мужественными, способными к войне, им надо добывать себе то, в чем им отказывает земля. Плодородие страны вместе с зажиточностью дает жителям изнеженность и некоторую любовь к сохранению жизни» [24,с.232,234].

Ш. Монтескье как философ и социолог, пытается связать географические факторы с возникновением, становлением, развитием государственной, политической, нравственной системы общества. Он расширяет понятие географической среды – вводит понятие рельефа, ландшафта, делает попытки исторически анализировать обусловленность развития народов географическими факторами.

Взгляды его на роль географической среды несколько схематичнее, чем у Ж. Бодена. По существу, в основе всего построения Монтескье лежит антитеза между ленивой, неспособной к творчеству и борьбе за свободу Азией, являющейся продуктом жаркого климата, и энергичной, творческой, свободолюбивой Европой, расположенной в умеренном климате. На одной стороне все преимущества, на другой – почти одни недостатки.

Продолжателем идей Ж. Бодена и Ш. Монтескье, связавший их с историей, стал И. Г. Гердер - философ, литературовед и поэт, его основной труд – «Идеи о философии истории человечества» оказал значительное влияние на развитие европейской к русской социологической мысли.

За исходное в оценке народов Гердер берет ту же идею о влиянии климата на характер людей, но максимально расширяет понятие климата, включая в него как географические факторы, так и культуру, и философию природы. Основным исходным положением его является мысль о наличии законов, управляющих историей человечества, и о принципиальном единстве этих законов с законами, управляющими развитием природы.

В лице Гердера, фактически, обозначилось направление, получившее название «геософии». Его идеи уходят своими корнями в Античность, к теориям Ж. Бодена и Ш. Монтескье, но разворачиваются уже в иной – историософской плоскости, что, безусловно, было важным шагом в осознании проблем географического детерминизма. 

В середине XIX века с защитой данного направления выступил крупный английский исследователь Генри Томас Бокль. В своем труде «История цивилизации в Англии», он доказывает зависимость развития общества от географической среды, в которой выделил 4 элемента: климат, почву, пищу, общий вид природы. По его мнению, производство и распределение полностью зависят от этих условий.

«Энергия и правильность в самом труде совершенно зависят от влияния климата», - пишет Бокль, - считая, что «распределение богатств и его производство подчиняется географическим законам природы, сила которых непреодолима». [6, с. 20-21].

Бокль полагает, что в силу географических особенностей жарких стран их жители нуждаются в меньшем количестве пищи, чем жители холодных стран, поэтому при равенстве других условий рост народонаселения в жарких странах идет быстрее, чем в холодных. Исходя из вышесказанного, он делает вывод о том, что законы климата через пищу связываются с законами народонаселения, а значит, и с законами распределения богатств.

Также как и предшественники, Боден полагает, что у жителей севера характер более смелый и предприимчивый, чем у южан. С климатом также он связывает возникновение неравенства и угнетения народов. Так как, по его мнению, неравномерное распределение богатства Индии произошло от особенностей климата и пищи,… и нет ничего удивительного в том, что в стране этой огромное количество населения угнетено жесточайшей бедностью и остается в состоянии бессмысленного унижения, изнемогая под бременем беспрерывных несчастий. [6, с. 23].

Ибо климат Индии обрекает свои народы на состояние, не допускающее неповиновение, любому кто хочет и может приказывать: «Сила этих законов так непреодолима, что везде, где только появилось их действие, они держали народы в постоянном подчинении. Нет примера в истории, чтобы в какой-нибудь тропической стране при значительном накоплении богатства, народ избегнул такой судьбы, нет примера, чтобы вследствие жаркого климата не оказалось избытка пищи, а вследствие избытка пищи неравномерного распределения сначала богатства, а за ним – и политического, и общественного влияния» [6,с.31].

В отличие от Бодена, Монтескье и других мыслителей, Бокль переводит исследование географического детерминизма в новую плоскость, приведшую в итоге к геополитике, что вполне отвечало насущным требованиям Британской империи в ее политике по удержанию власти в колониях.

К середине XIX века в Европе сформировалась школа геософии, в основе которой лежали идеи античных авторов расширенные введением новых понятий – климата, ландшафта, почв и вытекающего из них географически детерминированного развития общества.

Возникновение школы было связано с великими географическими открытиями, с открытиями новых стран мира и колонизацией их европейцами. Стоит ли говорить о том, что новоявленная школа однозначно поставила знак неравенства между Европой и всем остальным миром, указывая либо на избыток жары, либо на суровость климата. И в конечном итоге она распалась на два направления: историософию (О. Шпенглер) и геополитику экспансии европейцев в отношении своих метрополий и остального мира.

В период с конца XIX по середину XX века сущность западноевропейской школы геософии мало изменилась, найдя своих продолжателей в лице североамериканских геополитиков и немецких теоретиков «жизненного пространства», обосновавших имперские притязания фашистов.

Данное направление особенно широко было представлено в Германии. Основными представителями немецкого течения были Ратцель и Хаусхоффер.

Ф. Ратцель в своем труде «Человечество как жизненное явление на земле» развил мысль о том, что судьба народов обусловливается почвой, а также растительном и животном царствами. «Почва, ландшафт не только дает поле деятельности народам и снабжает их пищей, но и принуждает их кооперироваться, климат определяет долю влаги и тепла, достающихся этим народам, а растительный и животный мир снабжает их средствами пропитания, одеждой и украшениями … принадлежность страны к известному полушарию, к известной части света, к полуострову, к архипелагу, близость морей, рек, пустынь – все это определяет ход истории» [30,с.103].

Все суждения Ратцеля ни в коем случае не подлежат сомнению, но выводы, которые он делает, являются чистой политикой, и к осознанию роли теософии в рамках детерминизма никакого отношения не имеют. Коротко можно свести к следующему: «Если какой-либо народ в течение своего исторического развития был не богато одарен землей, то его высшее призвание … в улучшении своего географического положения – путем захвата лучших земель» [30,с.104].

Продолжатель идей Ратцеля стал Хаусхоффер, крупный военный, в отличие от своего предшественника, говорил не столько об экспансии, сколько о союзе географически обусловленных стран, подчеркивая, что «географическое положение страны предопределено, как естественный закон» [26,с.17]. Он писал о государстве, как о живом «сверхсуществе», о живом организме, где все теснейшим образом взаимосвязано – ландшафт, климат, характер народа на нем проживающего..

Стоит отметить его взгляды на геополитику: «Политическая география рассматривает государство с точки зрения географического пространства, а геополитика – пространство с точки зрения государства» [30,с.9].

Во второй половине XX века идеи геополитики не исчезли, а приняли обличие как глобального противостояния Восток – Запад, так и мелких региональных конфликтов.

1.2. русской школы геософии.

В России дело обстояло иначе. Немногочисленные памятники древнерусской письменности, такие как «Повесть временных лет» Нестора, «Поучения Владимира Мономаха» и некоторые другие дают право утверждать, что славяне высказывали идеи о влиянии географии на развитие и существование различных племен, и в первую очередь самих славян: «И жили между собою в мире поляне, древляне, северяне, радимичи, вятичи и хорваты». Сами названия уже несут информацию о различном географическом положении племен и специфике их уклада.

В «Повести» автор делает акцент на привязку славян к речному торговому пути, который пролегал на Волге и Дону, что отражает привязанность и влияние на славянские племена ландшафтов: «Экономико-географическое единство региона, в котором сочетались зональные и азональные ландшафты, (речные долины) определяло необходимость создания целостной хозяйственной системы, где части не противостоят друг другу, а дополняют одна другую», - писал Л.Н. Гумилев.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5