Требования преъявляемые к судебным решениям

(л.д.4) и перечнем деталей, подлежащих замене по калькуляции. Однако из

материалов дела не ясно, являются ли они скрытыми повреждениями, которые не

возможно было обнаружить инспектору ГИБДД при наружном осмотре или вызваны

какими-либо другими обстоятельствами.

На основании изложенного, данное решение признать обоснованным –

недопустимо1, и оно было отменено.

В исследовании «фундамента» обоснованности судебного решения в

целом, по моему мнению, важен вопрос о природе, причинах вынесения решений,

не отвечающих данному требованию, а применительно к данной теме – вынесения

решения, обоснованного недоказанными обстоятельствами, которые суд считает

установленными.

И по мнению многих процессуалистов недоказанность обстоятельств,

которые суд считает установленными, является следствием одностороннего

исследования обстоятельств, т.е. когда доказательств недостаточно, либо они

недостоверны[58].

На это следует обращать внимание и избегать данных нарушений на

практике, т.к. это условие вынесения обоснованного решения.

И, наконец, третье условие обоснованности. Обоснованность решения

зависит от соответствия выводов суда обстоятельствам дела. Н. обратился в

суд с иском к Г., Т.,Л.,Б. о признании его соавтором изобретения. Он

пояснил, что в руководимом им учреждении, при непосредственном его участии,

проводилась научно-исследовательская работа, в результате которой было

создано изобретение, но при подаче заявки на это изобретение его в число

соавторов не включили. Судебная коллегия по гражданским делам

Ленинградского городского суда в иске Н. отказала. Как установлено судом,

Н. в разработке творческого решения изобретения участия не принимал, а его

участие в работе по совершенствованию конструкции, созданной на основе

изобретения, правильно признано не порождающим право на соавторство.

Судебная коллегия Верховного Суда РСФСР оставила решение без изменения,

признав выводы суда правильными[59].

Несоответствие выводов суда обстоятельствам дела возможно по разным

причинам. В большинстве случаев неправильный вывод порождается ошибками на

первом или втором этапах опосредованного познания, когда суд либо неполно

исследовал доказательства, необходимые для правильного решения дела[60],

либо не доказал фактов, которые считает установленными[61].

Районный суд отказал в иске Купцовой к Цверкуновой о взыскании

денежной суммы, не выплаченной ответчицей по договору купли-продажи

автомобиля, исходя из вывода, что Купцова не является собственником

автомобиля. Отказывая в иске, суд без достаточных оснований отверг

показания ряда свидетелей, а также другие доказательства, подтверждающие

обстоятельства.

В других случаях неправильный вывод суда – результат ошибок,

допущенных на третьем этапе познания. Наиболее распространенными

категориями дел, в которых встречаются ошибки, как правило, дела о

расторжении брака, о выселении, за невозможностью совместного проживания,

об утрате права на жилплощадь, о восстановлении на работе граждан,

уволенных по мотиву не пригодности к выполнению служебных обязанностей и

др. Особенностью данных дел является то, что нормы права, регулирующие

данные отношения, лишь в общей форме определяют условия применения данных

норм. При этом суд часто использует оценочные понятия, имеющие

индивидуальное значение в каждом конкретном деле. Так, например, по делам о

расторжении брака суд часто, установив ряд фактов, свидетельствующих о

распаде семьи, делает не верный вывод о возможности сохранения семьи или

наоборот. Например, судебная коллегия по гражданским делам Астраханского

областного суда отменила решение одного районного суда по иску Ибляминова к

Ибляминовой о разводе, поскольку из материалов дела было видно, что разлад

в семье носил временный характер[62].

Постепенно мы подошли к тому, что вывод суда, изложенный в судебном

решении, должен быть объективно истинным. В юридической литературе

обоснованность традиционо связывается с понятием объективной истинности и

определяется через сравнение с последним. При этом высказаны различные

мнения о их соотношении. М.Г. Авдюков, Л.Ф. Лесницкая, В.Н. Щеглов и другие

авторы поддерживают мысль об обоснованности как объективной истинности

выводов суда о фактических обстоятельствах дела[63]. Другие авторы включают

в обоснованность не только объективную истинность выводов суда, но и их

достоверность[64]. Указанная точка зрения наиболее приемлема, поскольку

учитывает и то, что в отдельных случаях истинным может быть и результат

предположения, интуиции. А доказазанность устанавливаемых обстоятельств –

необходимая предпосылка правомерности судебного решения (п.2ст. 306 ГПК).

Из имеющихся определений обоснованности наиболее удачное предложено К.И.

Комиссаровым. Он определяет обоснованность как достаточную

аргументированность действительного соответствия выводов суда о фактических

взаимоотношениях сторон объективной истине[65]. О.Е. Плетнева предложила

включать в анализируемое понятие достаточную аргументированность

объективной истинности всех выводов суда, в том числе и по собственно

юридическим вопросам[66].

Таким образом обоснованность и объективную истинность процессуалисты

всегда связывали между собой и законодательно установление объективной

истины было закреплено. Но с января 1996 года введен в действие Федеральный

закон от 27.10.95 «о внесении изменений и дополнений в ГПК», в котором

изменен ряд статей, в результате чего в юридической литературе иногда

делается категоричный вывод о том, что законодатель отказался от

объективной истины в гражданском процессе. Другие же отмечают, что с этим

согласится нельзя[67]. Истина – это адекватное постижение предметов и

явлений действительности познающим субъектом; объективное содержание

человеческого познания[68]. Это то, что отражает действительность,

существует в действительности; утверждение, суждение, проверенные

практикой, опытом[69].

Как свидетельство сохранения законодателем принципа объективной

истины остались важные положения, в соответствии с которыми учтены основные

задачи юрисдикционного процесса, включая достижение истинных знаний о

наличии либо отсутствии юридических фактов, порождающих, изменяющих либо

прекращающих спорное проавоотношение, являющегося предметом судебного

разбирательства, а также фактов, которые положены в основу решения. Ряд

статей ГПК предполагает необходимость наличия объективной истины[70]. В том

числе ст. 191 ГПК, которая предполагает, обязывая выносить обоснованное

решение, твердое убеждение юрисдикционного органа в наличии либо отсутствии

положенных в основу судебного акта действительных, жизненных обязательств.

Таким образом, пока рано утверждать об отсутствии принципа

объективной истины в российском гражданском процессе.

Но в условиях ориентации российского гражданского судопроизводства

на западные стандарты не следует забывать об основном его назначении –

защите прав и охраняемых законом интересов граждан и организаций, а,

следовательно, о необходимости существования принципа объективной истины в

гражданском процессе, в том числе при вынесении судебного решения.

Проблема истинности судебного решения достаточно спорное. В

литературе высказаны различные точки зрения относительно того, является ли

решение суда истинным или в отдельных случаях допустимы вероятные выводы.

Постановлением Пленума Верховного Суда СССР от 9 июля 1982 года № 7

закреплено, что решение не может быть основано на предположениях об

обстоятельствах дела[71].

Большинство процессуалистов справедливо считают, что решение суда во

всех случаях должно быть истинным, и основано на обстоятельствах,

установленных судом[72].

Другие же, как, например, Курылев С. В. [73] выстроил свою концепцию

о возможности вероятных выводов, который называет пять случаев, когда вывод

следует считать вероятным:

1) при признании иска ответчиком;

2) при нецелесообразности установления истины в целях процессуальной

экономии;

3) при применении законных презумпций;

4) при оценке фактов с точки зрения протекания их в будущем;

5) при рассмотрении виндикационных исков.

В литературе имеется достаточно работ, посвященных критическому

анализу высказанной точки зрения[74]. Вместе с тем есть и высказывания

отдельных процессуалистов в поддержку концепции С. В. Курылева.

И на этой точке зрения стоит остановиться.

Рассматривая признание иска ответчиком, С. В. Курылев утверждал, что

оно может и не означать подтверждения всех фактов основания иска, оно может

быть продиктовано и иными мотивами. Поэтому признание иска ответчиком

свидетельствует не о достоверности, а лишь о вероятности правомерности

исковых требований. Но на самом деле, если гражданский спор разрешается с

учетом распорядительных актов сторон, то суд и в этом случае основывает

решение на истинных фактах, но исходит при этом не из вероятности

правомерности исковых требований, а из законности распорядительных

действий ответчика или обеих сторон[75]. В этом случае С. В. Курылев

допускал, скорее всего, смешение фактического материала дела и фактического

основания судебного решения. Между тем фактическое обоснование судебного

решения представляет собой фактические материалы дела, собранные судом в

результате их проверки и оценки для решающего вывода, получившие отражение

в мотивах судебного решения[76]. В частности, при признании иска

ответчиком, суд использует не фактические материалы дела (точнее не все

материалы дела), а лишь фактическое основание, которым и является указанное

распорядительное действие. Этот распорядительный акт является достаточным

(при соблюдении требований ст. 34, 165 ГПК) для вынесения судебного

решения.

Не может быть принято и другое утверждение С. В. Курылева о

целесообразности в целях процессуальной экономии[77]. Процессуальная

экономия в смысле неисполнения каких – то процессуальных действий вообще

неприемлема для гражданского судопроизводства. Выполнение требований

процессуальной экономии способствует достижению истины по делу с

наименьшими издержками, но не противостоит задаче вынесения законного и

обоснованного решения. Любое необоснованное решение, чем бы оно ни было

оправдано, подлежит отмене.

Вообще возникновение понятия в юридической литературе «вероятность

вывода суда в решении» скорее всего, связана с существованием презумпции в

российском праве, а ранее в советском, которая определяется как правовое

предположение.

Курылев С. В. отмечал, что в основе любой из установленных в законе

презумпций лежит найденная путем многочисленных наблюдений большая

вероятность наличия одних обстоятельств при достоверном установлении

других, делая на этом основании вывод, что значение суда о фактах, бывших

предметом судебного рассмотрения, в этом случае вероятное.

Но, следует отметить, что по сути презумпций суду, в принципе,

ничего не нужно предполагать, ведь нормативное свойство презумпции

выражается в том, что она выступает в качестве общего правила, обязывающего

правоприменительный орган признать тот или иной факт установленным или не

установленным, если по делу представлен другой факт, с которым данное

правило связывает конкретные последствия[78]. Поэтому с выводом автора,

нельзя согласиться.

Так, многие процессуалисты критично относятся к данной теории в

целом, и отмечают[79], что результат познания, достигнутый судом с

использованием юридических предположений, имеет объективно – истинный

характер и достоверный характер. Объективно - истинный вывод о типичности

определенной взаимосвязи явлений, положенный в основу юридического

предположения, служит достаточным доказательством вывода о наличии

предполагаемого факта, не опровергнутого в исследуемой ситуации, придает

ему характер достоверного. Таким образом, при рассмотрении гражданских дел

с использованием законных презумпций, факт считается доказанным на

основании закона и достоверно установленных обстоятельств дела и является

объективно – истинным, как и все решение в целом.

Обобщая сказанное, следует еще раз подчеркнуть, что при рассмотрении

гражданских дел в основу решения не могут быть положены вероятные суждения.

Так, недопустимо предположение вины ответчика в дорожно-транспортном

происшествии согласно наличия материала по ДТП, и в соответствии с этим

взыскание ущерба. Решение районного суда было отменено, так как в нем

отсутствовал вывод суда о вине ответчика в дорожно-транспортном

происшествии, причиной связи между его действиями и причиненном истцу

ущербом, что является обязательным условием при решении вопроса о

возмещении ущерба, причиненного взаимодействием двух источников повышенной

опасности[80], в то время как все обстоятельства должны быть установлены

судом, доказательства рассмотрены в совокупности в соей относимости и

допустимости, а вывод суда, должен быть основан на этом.

Опровергнута концепция вероятных суждений и Верховным Судом СССР,

мною уже приведенным, подчеркнувшим, что решение не может быть основано на

предположениях об обстоятельствах дела[81].

Таким образом, на основании всего вышеизложенного, необходимо

сделать вывод, что решение во всех случаях должно быть обоснованным, т. е.

основанным на достоверно установленных судом фактах и выражать объективную

истину.

Это гарантия вынесения судом решения, соответствующего требованиям

закона, а, следовательно, гарантия осуществления правосудия, защиты прав и

законных интересов лиц, участвующих в процессе рассмотрения гражданского

дела и заинтересованных в его исходе – в полном соответствии с законом.

Глава III. Иные требования предъявляемые к судебному решению.

§1. Требования, предъявляемые к судебному решению как к акту

государственной власти.

Отдельные виды данной категории требований выделяют некоторые

процессуалисты, хотя законодательного закрепления, как такового, данных

требований не существует.

Я уже отмечала в своей работе, что решение суда, можно рассматривать

с различных сторон, одной из которых является – решение суда как акт

государственной власти, судебной власти. И как акт государственной власти

он, конечно же, должен соответствовать определенным требованиям, чтобы

выполнять соответствующие задачи.

В общем виде, как акт государственной власти, решение суда должно

быть безупречным в политическом плане, как отмечал Зайцев И. М.[82],

рассматривая эту сторону решения. То есть суд при вынесении решения не

должен оценивать объяснения сторон, показания свидетелей в зависимости от

их партийной принадлежности, убеждений и т. д., во исполнение положений

Конституции РФ[83], с чем следует согласится.

Более конкретные требования выделяют иные авторы.

Так было выделено требование справедливости к решению как к акту

государственной власти. Требование справедливости в самом широком смысле –

этическое требование акта государственной власти. Оно характеризует акт

правосудия в целом и выражается, в принципе, через юридические понятия

законности и обоснованности.

Отдельные же ученые выделяют требование справедливости в качестве

самостоятельного требования, предъявляемого к судебным решениям. Так, по

мнению П. Н. Сергейко судебные акты следует считать справедливыми не только

в том случае, когда они законны, и обоснованы, но и соответствуют нормам

нравственности[84].

На пути становления правового государства требования права и морали

должны в значительной степени сближаться и совпадать. Но в ряде случаев в

настоящее время законные и обоснованные решения суда вступают в

определенные противоречия с моралью, судя из практики. И это реалии нашего

сегодняшнего дня и нестабильного состояния на пути развития. Н. А. Чечина,

А. И. Экимов отмечали, что в принципе такое положение возможно в четырех

случаях: во – первых, если норма, которая применяется судом, несправедлива;

во – вторых, если судом была избрана «не та» норма права; в – третьих, если

суд не установил в необходимой степени обстоятельств дела; в – четвертых,

если юридическая норма, хотя и была избрана правильно, но неправильно

истолкована. Причем, в первом случае суд как орган, выполняющий волю

государства, обязан исходить из действующей правовой нормы, даже если она

противоречит представлениям о морали и справедливости[85].

Судя из вышеизложенного, следует отметить, что требование

справедливости нельзя противопоставлять законности и выдвигать его в

качестве самостоятельного процессуального требования, настолько очевидно

взаимопроникновение и взаимосвязь данных требований. По сути, требование

справедливости в гражданском процессе охватывается законностью и

обоснованностью и характеризует акт правосудия в целом.

Другие авторы[86] в качестве требования к решению суда как к акту

государственной власти выделяют убедительность и оно заключительное в

данной категории.

Данное требование определяет и выражает значимость данного акта.

Чтобы судебные решения реализовывали задачи правосудия, оказывали

воспитательное воздействие, они должны быть убедительными.

Ткачев отмечал[87], что убедительные судебные решения с наибольшим

эффектом оказывают воспитательное и предупредительное воздействие,

сокращают количество необоснованных различных жалоб в судебные и иные

органы, повышают авторитет правосудия.

И опять же, было отмечено взаимопроникновение убедительности и

основных требований, предусмотренных законом – законности и обоснованности.

Оно проявляется в том, что убедительность присуща законным и обоснованным

решениям.

Действительно, отчасти приведенные требования существуют объективно

без выделения и отдельного закрепления в законе.

Но данное выделение, по моему мнению, не явилось бы целесообразным,

т. к. в законе всегда определено все самое основное. И, раскрывая данную

тему, следует отметить, что законодательно закреплены два важных и основных

требования, предъявляемых к судебному решению – законность и

обоснованность, а выделение выше обозначенных требований явилось бы

результатом дробления требований, закрепленных в законе в настоящее время.

§2. Требования к судебному решению как акту, разрешающему спор по существу.

Судебное решение рассматривается и как важнейший акт правосудия,

разрешающий дело по существу. Ряд требований предъявляется к решению, как к

акту, разрешающему материально – правовой или процессуальный вопросы по

существу. Все эти требования вытекают из обязывающих норм ГПК:

категоричность, безусловность и полнота.

Многие процессуалисты выделили данные требования: Абрамов С. Н.[88]

– категоричность, полноту, безусловность; Гурвич М. А.[89] – полноту;

Авдюков М. Г.[90] – безусловность и полноту; Губарь Т. Н.[91] –

категоричность, полноту; Ткачев Н. И.[92] – все три требования, Решетникова

И. В.[93] – безусловность и полноту; и др.

То есть их наличие, и важность всегда выделялись в юридической

литературе, хотя, в принципе, определенно данные требования в

законодательстве закреплены не были. Лишь постановления Пленума Верховного

суда «О судебном решении»[94] частично касались этих требований.

И так, требование категоричности или определенности предполагает,

что решение суда должно дать такой ответ на заявление требования, который

исключал бы неопределенность во взаимоотношениях сторон (или

неопределенность правового положения заявителя в делах особого

производства), или возможность различных способов исполнения решения в

зависимости от усмотрения сторон. Исключение из этого правила составляет

ст. 200 ГПК, обязывающая суд при присуждении имущества в натуре указывать

его стоимость, которая должна быть взыскана с ответчика, если при

исполнении решения присужденного имущества в наличии не окажется. Это

случаи, когда суд не может дать полной гарантии взыскателю, что имущество

ему будет возвращено. При недобросовестности или преступном поведении

должника решение может оказаться невыполненным, а спор фактически не

разрешенным.

При таких обстоятельствах суд при вынесении решения указывает

последствия непередачи вещи или иного имущества и таким образом, допускает

факультативное исполнение решения.

Здесь в соответствии со ст. 207 ГПК изменяются способ и порядок

исполнения судебного решения – происходит замена основного способа

факультативным.

От факультативных решений следует отличать альтернативные, которые

предполагают, что исполнение осуществляется по выбору истца.

Выносить альтернативные судебные решения недопустимо.

Довольно часто нормы права содержат элементы – гипотезу, диспозицию

или санкцию, позволяющую выбрать вариант поведения. Например, в

соответствии со ст. 503 ГК покупатель, которому продан товар ненадлежащего

качества, если его недостатки не были оговорены продавцом, может по своему

выбору потребовать:

1. замены недоброкачественного товара товаром надлежащего качества;

2. соразмерного уменьшения покупной цены;

3. незамедлительного безвозмездного устранения недостатков товара;

4. возмещения расходов по устранению недостатков товара;

5. отказаться от исполнения договора розничной купли – продажи и

потребовать возврата уплаченной за товар денежной суммы.

В данном случае истец должен определиться со своими требованиями и в

решении суда следует сформулировать – вполне определенно – один из

вариантов.

По этому поводу Решетникова И. В.[95] отметила возможность того, что

в стадии исполнения взыскатель придет к выводу о необходимости выбора

другого варианта. В этом случае он может изменить способ исполнения, если

решение имеет факультативный характер, либо предъявить иск с новыми

требованиями (основания здесь совпадают), либо заключить мировое соглашение

с должником на условиях, отличных от судебного решения.

Следует отметить, что отдельные процессуалисты полагают, что такие

решения возможны и допустимы. Так, по мнению Н. А. Чечиной [96],

альтернативные решения должны выноситься по искам, вытекающим из

альтернативных обязательств, а также, когда в процессе рассмотрения дела

истец согласится заменить искомый материальный предмет другим, либо вместе

отыскиваемого предмета согласен получить его стоимость.

Эта точка зрения противоречит сущности судебного решения, его

категоричности, определенности, так как альтернативные решения прежде всего

не исключают правовой спор. Разрешение спора по существу логически не может

предусматривать два возможных способа исполнения решения. Такова и позиция

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6