Реферат: Столыпин как реформатор

К сожалению, и сегодня, 90 лет спустя, в России нет реальной неприкосновенности частной собственности. Так и не решена до конца земельная проблема, несмот­ря на соответствующие записи в Конституции.

По сути дела, П. Столыпин придерживался чисто экономических принципов реформирования экономи­ки, хотя и полагал, что невежественных крестьян для их же пользы следует всячески подталкивать к выхо­ду из общины, в том числе иногда и административ­ными методами.

Конечно, существование общины и доминирование помещиков было отражением политической системы тогдашней России. В этом смысле против Петра Столы­пина выступали не только левые, которые хотели насиль­ственной экспроприации земли для передачи крестья­нам, но и правые, которые видели в реформе прямую угрозу существующему политическому строю. Петру Аркадьевичу приходилось бороться с собственным клас­сом, со своими коллегами по правящей верхушке.

Был и еще один вопрос, который был составной ча­стью аграрной реформы. В начале двадцатого века в России остро стояла проблема нехватки земли, и лю­бая реформа должна была затронуть эту проблему. Эта проблема встала на повестку дня прежде всего из-за отсутствия реформ, крайне низкой производительнос­ти труда, неправильной агротехники, чересполосицы и т. д. Весь мир продвинулся вперед, а Россия стояла на месте. В результате с ростом численности населения все больше ощущалась нехватка земли, так называе­мое аграрное перенаселение, что усиливало социальную напряженность в деревне.

Распределение земли:[11]

[12]

Поскольку ликвидация общины не могла дать немед­ленных результатов, составной частью реформы фак­тически стало введение в оборот государственных и банковских земель и содействие переселению кресть­ян в Сибирь. Два этих процесса шли параллельно, и далее мы специально затронем переселенческую поли­тику П. Столыпина.

Выше уже приводились конкретные меры, предприня­тые Петром Аркадьевичем в 1906 г. для осуществления аграрной реформы. Но, по сути, началось все еще рань­ше. В марте 1906 г. вышел указ о землеустроительных комиссиях, и временные правила о них были внесены в Думу. Но законом они стали лишь 29 марта 1911г. (это не сдержало работу по землеустройству). Двенадцатого ав­густа 1906 г. Крестьянскому поземельному банку переда­ли для продажи малоземельным крестьянам удельные земли и затем 27 августа 1906 г. - казенные земли (прав­да, значительная их часть уже была в аренде у крестьян).

Восприняв идеи В. И. Гурко и других специалистов, 10 октября 1906 г. Столыпин докладывал и самостоя­тельно защищал проект реформы на заседании Совета министров. Я не помню случая, чтобы хотя бы один наш современный премьер-министр докладывал конк­ретную реформу и мог ее защищать. Очень часто и министры доверяют доклады своим заместителям, так как попросту не владеют материалом.

Все члены правительства находили, что "община не заслуживает далее покровительства закона". Разногла­сия были лишь по вопросу: проводить законопроект о реформе по 87-й статье (указом царя) или дождаться созыва Государственной думы? Меньшинство мини­стров - В. Н. Коковцов, Б. А. Васильчиков, Н. Д. Обо­ленский - считали необходимым опереться на народ­ное представительство, то есть внести вопрос на рассмотрение Государственной думы.

9 ноября 1906 г. проект "Особого журнала" Совета министров был доложен царю Николаю II, который написал на нем положительную резолюцию: "Согласен с мнением председателя и 7 членов". Реформа получила четкие очертания.

Она начала осуществляться с принятия двух важней­ших указов царя. Первый был выпущен в развитие Указа от 3 ноября 1905 г. (при С. Ю. Витте) об умень­шении выкупных платежей крестьян с 1 января 1906 г. наполовину, а с 1 января 1907 г. - полностью. Второй -в развитие Указа о помощи Крестьянского банка мало­земельным крестьянам в покупке земли (правда, этот указ практически не исполнялся).

9 ноября 1906 г. последовал Указ о крестьянском зем­левладении и землепользовании. Этот важнейший указ дал каждому владельцу общинного надела право за­крепить его себе в личную собственность. При этом в общинах, где не было переделов в течение 24 лет, за крестьянином закреплялся весь его надел, а в осталь­ных за излишки сверх расчетной доли каждого члена общества надо было платить обществу по первоначаль­ной средней выкупной цене за десятину.

Первая статья данного указа часто цитируется и гла­сит: "Каждый домохозяин, владеющий надельною землею на общинном праве, может во всякое время требовать укрепления за собою в личную собственность причитаю­щейся ему части из означенной земли". По сути дела, крестьянину давали свободу от оков общины.

В указе говорилось, что выход из общины осуществля­ется в месячный срок после подачи заявления по пригово­ру общины простым большинством голосов, причем об­щина устанавливает конкретный участок земли и необходимую доплату. Если общество в указанный срок не делает такого приговора, то все полномочия перехо­дят земскому начальнику или соответствующему ему должностному лицу.

Выходящий из общины мог также требовать, что­бы ему выделяли участок в одном месте (а не в раз­ных местах), а при невозможности этого - получить в качестве компенсации за разрозненные участки неко­торые деньги. Чересполосица в основном сохранялась.

5 декабря 1908 г. П. Столыпин говорил об этом ука­зе: "В основу закона 9 ноября положена определенная мысль, определенный принцип. <...> Б тех местностях Рос­сии, где личность крестьянина уже получила определенное развитие, где община, как принудительный союз, ставит преграду для самостоятельности, там необходимо дать ему свободу трудиться, богатеть, распоряжаться своей собственностью; надо дать ему власть над землею, надо избавить его от кабалы отживающего общинного строя"[13].

Далее он разъяснял свою позицию относительно об­щины: "Неужели не ясно, что кабала общины, гнет се­мейной собственности является для 90 млн. населения горькой неволей? Неужто забыто, что этот путь уже ис­пробован, что колоссальный опыт опеки над громадной частью нашего населения потерпел уже громадную неуда­чу? Нельзя возвращаться на этот путь, нельзя только на верхах развешивать флаги какой-то мнимой свободы. Необходимо думать и о низах, нельзя уходить от черной

работы, нельзя забывать, что мы призваны освободить народ от нищенства, от невежества, от бесправия”[14].

Кроме того, в той же речи Петр Столыпин сделал свое знаменитое замечание о том, для кого пишутся законы: ".„проводя в порядке ст. 87 закон 9 ноября 1906 г., оно (правительство) делало ставку не на убогих и пьяных, а на крепких и на сильных"[15]. Эти слова особенно ценны, так как лишены традиционного популизма политиков, П. Столыпин твердо верил, что законы надо писать для сильных и разумных, что "нельзя ставить преграды обо­гащению сильного для того, чтобы слабые разделили с ним его нищету"[16].

Можно ли было объяснить суть дела более доходчи­во? Однако, как ни странно, этого не понимали тогда, не понимают и сегодня.

По сути дела, указ сводился к насаждению частной собственности на землю путем облегчения выхода из общины и развития хуторского и отрубного хозяйства на надельных землях взамен чересполосицы. При этом выход из общины стимулировался, например, льгота­ми по покупке земли у общины, а также землеустрои­тельным, финансовым и кредитным содействием но­вым хозяевам.

Циркуляр Министерства внутренних дел от 9 декаб­ря 1906 г. установил, что если крестьянин подал заяв­ление о выходе после решения схода об очередном пе­ределе, но до его утверждения уездным съездом, то он закрепляет надел в прежнем размере. То есть факти­чески государство прекратило переделы, так как каж­дый теряющий хорошую землю мог выйти из общины и тем самым остановить передел. На этот циркуляр было столько жалоб, что в декабре 1907 г. его отмени­ли, но свою положительную роль он сыграл.

Наконец, 14 июня 1910 г. был издан Закон об измене­нии и дополнении некоторых постановлений о крестьян­ском землевладении, который фактически в принуди­тельном порядке признавал личными собственниками всех домохозяев тех общин, где не производились пере­делы в течение 24 лет. Теперь разверстывать стали це­лые селения. Это было желание ускорить процесс зе­мельной реформы, но породило много скандалов и противоречий, так как уже нельзя было осуществлять передел земли.

Также и Закон о землеустройстве от 29 мая 1911 г. позволял подворникам разверстываться простым боль­шинством голосов (ранее - 2/3 голосов), чтобы ускорить процесс ликвидации общины.

Реформа подразумевала огромную техническую ра­боту по развертыванию тысяч деревень, что могло привести к огромному числу спорных ситуаций. Нуж­ны были детальные инструкции, многие тысячи хоро­шо подготовленных землемеров. Штат землемерной части землеустроительных комиссий, например, вы­рос с 650 человек в 1907 г. до 7000 человек к 1914 г. Бюджет земельного ведомства непрерывно увеличи­вался: с 46 млн. рублей в 1907 г. до 157 млн. рублей в 1914 г. (то есть оно стало одним из ведущих по этому показателю).

По иронии судьбы в роли помощника землемера на какое-то время выступил сын П. Столыпина Аркадий в период революции на Украине. То есть даже в то вре­мя продолжались землеустроительные работы.

Надо также вспомнить о том, что параллельно чисто аграрным вопросам правительство пыталось двигать реформы и в других сферах жизни. Например, Указ от 5 декабря 1906 г. ввел свободу избрания места житель­ства для крестьян, отменил телесные наказания по при­говору волостных крестьянских судов, упразднил право земских и крестьянских начальников арестовывать и штрафовать крестьян за административные нарушения.

4)Результы и критика земельной реформы.

Окончание революции 1905 г. и разгон Второй Госу­дарственной думы кардинально изменили политическую обстановку в стране, и темпы выхода из общины увели­чились. Конфискация помещичьих земель больше не стояла на повестке дня. Это напоминает ситуацию в Рос­сии после роспуска Верховного Совета осенью 1993 г. -только после этого момента большинство граждан пере­стали ждать возврата старой системы.

В 1908 г. число укрепившихся крестьян выросло в 10 раз по сравнению с 1907 г. (свыше 500 тыс. человек), а в 1909 г. был достигнут абсолютный рекорд - 579 тыс. крестьян, покинувших общину. Далее эти цифры по понятным причинам начали снижаться, особенно с на­чалом Первой мировой войны[17].

В целом из общины за период реформы выделились миллионы домохозяев. К 1 января 1916 г. из 9,2 млн об­щинных дворов вышло 2,5 млн крестьян-общинников (более четверти) и почти 15% общинных земель (17 млн десятин). В том числе на отруба и хутора вышло более 1,3 млн домохозяев (2,7 млн десятин), что также было несомненным успехом, хотя и не решило всех проблем российского сельского хозяйства. Всего за годы рефор­мы из общины вышло около 3 млн. человек - около тре­ти домохозяев. Вместе с ними из общины вышло 22% всей земли.

Важно отметить не только сам выход крестьян из общины, но и уничтожение чересполосицы, развитие отрубов и хуторов частично в ее рамках. Например, было около б млн. заявлений о землеустройстве по сравнению с 3,4 млн. заявлений о выходе, то есть не менее половины землеустройства происходило внутри общи­ны. Реформа качественно меняла и саму общину, по­вышая эффективность ее функционирования.

Советский историк А. Я. Аврех даже этот факт вы­ворачивает наизнанку, ставя теперь в вину Столыпину "перетасовку" надельных земель и сохранение большой части земельного строя (общины). Вот так: сначала за­щищают общину, а потом говорят, что Петр Аркадье­вич недостаточно с ней боролся!1

Все эти изменения, безусловно, сказались на состоя­нии сельского хозяйства, которое постепенно начало трансформироваться. Понятно, что этому помогли и отмена выкупных платежей, обширная деятельность Крестьянского банка, большая коммерциализация аг­рарных отношений в целом. Отрицание этих результа­тов реформы не выдерживает никакой критики.

Например, сбор хлеба вырос в 1913 г. до 5,6 млрд. пудов (86 млн. тонн) или 550 кг, на человека, против 4 млрд. пудов в начале века (400 кг на душу). Посевные площади с начала века (до 1914 г.) выросли на 10,6 млн. десятин, или на 14%, в т. ч. в черноземной полосе - на 8%, в Сибири - на 71%, на Северном Кавказе - на 47%.

Одновременно выросли экспорт и урожайность мно­гих сельскохозяйственных культур. В 1906-1912 гг. на 342% выросли производство и импорт сельскохозяй­ственных машин. В Сибири и других местах переселе­ния вооруженность сельского хозяйства машинами и собственным инвентарем была выше, чем в Европей­ской России. В некоторых южных районах крестьянская община почти полностью исчезла (например, в Бессарабской и Полтавской губерниях). В других регионах (Курская губерния) община утратила главенствующее положение.

Но в северных, северо-восточных, юго-восточных и цент­ральных районах прогресс был недостаточен. Община не сдавалась.

Оставались и серьезные ограничения на распоряже­ние землей, например был запрет продавать ее не кре­стьянам, закладывать в частных банках и т. д. Полной либерализации земельных отношений и сельского хо­зяйства в целом достичь не удалось.

В ходе реформы обострилась и проблема размеров крестьянских наделов - именно для ее решения нужны были государственные, удельные, кабинетные земли, переселение в Сибирь. П. Столыпин, в частности, сам продал часть своей земли (нижегородское имение), в том числе и чтобы показать пример другим помещикам.

Размер (минимум и максимум) наделов по регионам колебался от 8,25 до 21 десятины, и во многих регио­нах плодились чрезмерно мелкие и бесперспективные хозяйства. Конечно, расчет был на то, что постепенно они будут концентрироваться в немногих руках наибо­лее крепких крестьянских хозяйств. С другой стороны, для смягчения социальных противоречий было запре­щено сосредоточивать в одних руках и в пределах од­ного уезда более шести душевых наделов, определен­ных по реформе 1861 г. Это была временная уступка противникам реформы.

В качестве одного из главных недостатков столыпин­ской реформы называют тот факт, что она не дала крестьянству много новой земли в центре России. Это неверно. До реформы сельское население в Европей­ской России росло существенно быстрее сельскохозяй­ственного производства, что вело к уменьшению товар­ности продукции и экспорта, обнищанию деревни. Это был путь в никуда, но простой передел земли помещи­ков мог лишь отсрочить надвигающуюся катастрофу. Необходим был толчок к развитию производительных сил - через уничтожение общины и появление новых стимулов, переселение, ликвидацию чересполосицы,

повышение агрономической культуры и т. д. Только рост эффективности мог компенсировать уменьшение сельхозугодий в расчете на одного человека.

Методы исполнения мероприятий реформы требо­вали жесткого применения властных полномочий. Это были приказы, требования, ревизии, увольнения нера­дивых чиновников, разносы и т. д. Использовалось дав­ление на крестьянских сходах, административные меры против противников реформы (в том числе высылка). С другой стороны, зная российскую действительность, совсем без "силовых" методов власти обойтись явно не могли.

Сам П. Столыпин вовсе не стремился к чисто насиль­ственному разрушению общины. 15 марта 1910 г. в Госу­дарственном совете он говорил: "Не вводя, силою закона, никакого принуждения к выходу из общины, правительство считает недопустимым установление какого-либо принуж­дения, какого-либо насилия, какого-либо гнета чужой воли над свободной волей крестьянства в деле устройства его судь­бы, распоряжения его надельною землею. Это главная ко­ренная мысль, которая залегла в основу нашего законопро­екта "[18].

Некоторые считают, что он якобы лицемерил, произ­нося эти слова, но это неправда. При желании у власти к 1910 г. было достаточно силы, чтобы административно быстро и полностью уничтожить общину. Но такой за­дачи никто не ставил. Например, Петр Столыпин в од­ном из писем В. Н. Коковцову (7 июля 1907 г.), которое не предназначалось для широкой публики, писал: Ни­когда и никто не предлагал нашим посланцам силком навя­зывать хутора ".

Реакция на столыпинскую реформу обычно своди­лась и сводится к патологическому стремлению дока­зать, что реформа не удалась. Да, она по многим при­чинам не была завершена (прежде всего, из-за войны и

революции), но ведь пытаются отрицать почти все ее результаты.

По мнению критиков, кто-то со стороны должен был давать всем крестьянам агрономическую помощь, со­здавать идеальные финансовые условия интенсивного хозяйствования и многое другое. Типичный советский подход, когда все ждали, что кто-то все наладит (и не дождались). Между тем вполне реальная и конкретная помощь крестьянству была, и в значительных объемах. На большее трудно было рассчитывать, учитывая ограниченные финансовые возможности государства (это, в свою очередь, было связано с низкой продуктив­ностью сельского хозяйства и малой налоговой базой бюджета). Наша агрономическая наука тогда мало что могла дать крестьянам.

Недаром брат П. А. Столыпина Александр участво­вал в организации массовой посылки крестьян-хозяев за границу для учебы. Затем по возвращении большинство односельчан встречали их крайне враждебно. Земские деятели ездили в Канаду изучать передовой аграрный опыт, который никто не торопился использовать. В Рос­сии вообще все новое и прогрессивное чаще, чем в дру­гих странах, встречают в штыки и даже не пытаются понять, а "слишком умных" людей просто терпеть не могут.

Характерна была такая же пассивная и иждивен­ческая позиция, что и сегодня, - дайте, дайте, дайте. Вместе с тем верный единственный путь повышения эффективности экономики - создание условий, вынуж­дающих и заставляющих повышать производитель­ность труда, жестко вычищающий всякую неэффек­тивность. Все просто: работать надо по-настоящему. В этом непонимание сути рыночной экономики, поголов­ное экономическое невежество, характерное и для нынешнего дня (в том числе и для экономистов совет­ского типа). Нельзя путать экономику со сферой со­циальной защиты.

Критика реформы включала обвинения Крестьян­ского поземельного банка во взвинчивании цены зем­ли через кредит (а также в целом нехватку креди­та). Это, разумеется, не выдерживает никакой критики. Было бы смешно, если бы банк действовал как чисто благотворительное учреждение и вся зем­ля шла пьяным и убогим. В результате заработали рыночные рычаги, которые жестко требовали эффек­тивности и отсеивали сильных людей от слабых иж­дивенцев.

П. А. Столыпин прямо заявлял, что правительство делает ставку не на убогих, пьяных и слабых, а на креп­ких, трезвых и сильных. Он верил, что таких крестьян большинство, но организационно оформить и укрепить этого большинства не успел. Это вовсе не означало став­ку на кулака-эксплуататора, как пытались показать в советской литературе. Это была ставка на разумных, сильных и предприимчивых людей.

Тем не менее, Столыпину удалось помочь становле­нию целого класса сильных сельских собственников, которых коммунистам пришлось в будущем беспощад­но искоренять и уничтожать, так как они умели со­противляться. Еще десять лет укрепления этого клас­са собственников - и большевики никогда бы не удержали власти. Для борьбы с плодами столыпин­ской реформы большевикам пришлось использовать раскулачивание, высылки, расстрелы, а иногда и тра­вить газами сопротивляющихся крестьян, как это де­лал смоленский дворянин-предатель Тухачевский на Тамбовщине.

Опора же на слабых, пьяных и слабовольных лю­дей в Советском Союзе привела к тому, что наше сель­ское хозяйство катастрофически деградировало и в начале двадцать первого века остается крайне отста­лым и малоэффективным. И хватит нас кормить бас­нями об особых условиях, плохом климате, слишком больших размерах страны, а также полетах в космос и строительстве БАМа. Факт остается фактом: пла­новая система и государственная собственность на все и вся привели страну к полному экономическому по­ражению.

В результате столыпинской реформы русские поме­щики быстро теряли землю, но мирным и цивилизо­ванным путем. К началу Первой мировой войны более половины помещичьей земли уже была куплена кре­стьянами, причем 18,5 млн. десятин с помощью Кресть­янского банка и 21,5 млн. десятин за счет сбережений самих крестьян, которым теперь принадлежало более 2/3 всех полевых земель в Европейской России (116 млн. десятин против 36 млн. у помещиков). Больше полови­ны (12 из 20 млн. десятин) посевных земель, оставших­ся у помещиков, перед войной уже были в аренде у крестьян. Еще немного - и все было бы отрегулирова­но, но не хватило времени.

Главными покупателями дворянской земли были средние и зажиточные крестьяне, которые уже к 1905 г. по объему землевладения были сопоставимы с поме­щиками. В этот период было 10 тысяч "чумазых ленд­лордов" (они владели 18 млн. десятин) и 18 тысяч дво­рян-землевладельцев (44 млн. десятин), если брать за критерий свыше 500 десятин на одно владение. Обыч­но говорят, что в тот период было примерно 30 тысяч помещиков, но 40% из них подпадали под категорию малоземельных землевладельцев.

Конечно, среди крестьян еще не было латифундистов с имениями в 100 тысяч и более десятин. Однако в обо­зримом будущем большая часть всех земель мирным путем перешла бы сравнительно немногочисленной груп­пе зажиточных крестьян, которые, в конце концов стали бы высокоэффективными капиталистическими ферме­рами. Основная масса бедных крестьян ушла бы в город в другие отрасли экономики или превратилась бы в на­емных работников.

Выделение крестьянских хозяйств из общины за семь лет реформ.[19]

Тогда уже быстро шел необходимый процесс высво­бождения неэффективной рабочей силы из сельского хозяйства. Надо учитывать то, что часть вышедших из общины крестьян разорилась и продала свои наделы (40%), то есть они пополнили деревенский пролетариат или подались в город. Это был естественный процесс. Даже сегодня мы страдаем от того факта, что заня­тость в нашем сельском хозяйстве в несколько раз выше, чем на Западе, а производительность труда - значитель­но ниже.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9