Европейская Конвенция по правам человека и основным свободам и российское законодательство

осуществлении провозглашенных данной статьей прав.

Среди прав, наиболее рельефно выражающих стремление человека к

самореализации, особое место принадлежит такому неотъемлемому праву

человека, как право на свободу мысли, совести и религии, которое изложено в

ст. 9 Конвенции. Оно "включает свободу менять свою религию или убеждения и

свободу исповедовать свою религию или убеждения как индивидуально, так и

сообща с другими, публичным или частным порядком в богослужении, обучении,

отправлении религиозных и культовых обрядов".

С учетом конвенционных ограничительных оснований национальные власти

могут вводить ограничения лишь на свободу "исповедовать религию или

придерживаться убеждений". Право же на свободу мысли, совести и религии как

таковое ограничениям не подлежит.

О недопустимости дискриминации в вопросах свободы совести и

вероисповедания указывается в ряде российских законодательных актов,

касающихся прав человека. Например, Закон "О свободе совести и о

религиозных объединениях" подтверждает, что "установление преимуществ,

ограничений или иных форм дискриминации в зависимости от отношения к

религии не допускается".

Вместе с тем Закон содержит ряд положений, которые находятся в

противоречии с нормами Европейской Конвенции. Например, в п.2 ст. 3 Закона

наряду с основаниями для ограничения прав человека и гражданина на свободу

совести и свободу вероисповедания ("может быть ограничено федеральным

законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ

конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов

человека и гражданина"), аналогичными тем, которые содержит исчерпывающий

список законных оснований п.2 ст.9 Конвенции, включены ограничения свободы

религии по мотивам "обеспечения обороны и безопасности государства". Такие

мотивы не соответствуют конвенционным ограничительным основаниям.

Право на свободу собраний и объединений установлено в ст.11

Конвенции: "Каждый имеет право на свободу мирных собраний и на свободу

объединения с другими, включая право создавать профессиональные союзы и

вступать в таковые для защиты своих интересов". Эта конвенционная статья

допускает и ограничения этих прав, которые однако, должны быть

предусмотрены законом и необходимы в интересах государственной безопасности

и общественного спокойствия.

Статья 29 Конституции РФ по сравнению со статьёй 10 Конвенции более

широко трактует свободу выражения мнения и свободу информации.

Вместе с тем в нормативных актах России и, в особенности, в

правоприменительной практике есть ряд недостатков: весьма сложно получение

информации в международной сфере; в расплывчатом плане определены объекты

государственной тайны; не решен в юридическом плане вопрос с журналисткой

тайне. [22, стр. 350]

§ 2.4 Правовые нормы, направленные на охрану личной свободы и

обеспечение судебной защиты прав и свод

Статья 5 Конвенции – Право на свободу и безопасность.

Статья 6 Конвенции – Право на справедливое судебное разбирательство.

Статья 7 Конвенции – Наказание исключительно на основании закона.

Статья 13 Конвенции – Право на эффективные средства правовой защиты.

Российское законодательство воспроизводит формулировку пункта 1 части

1 статьи 5 Европейской Конвенции (ч.1 ст.22 Конституции РФ), где говорится

лишь о физической неприкосновенности личности, а законные ограничения этого

права сводятся к задержанием и арестам. Но в отраслевом законодательстве РФ

личная свобода и неприкосновенность личности трактуется гораздо шире.

В комментируемом тексте понятия «задержание» и «арест» нередко

употребляются как одно-порядковые. В российском законодательстве между ними

проводится четкое различие.

При трактовке понятия законности задержания и ареста Европейский суд в

решении по делу Малоне разъяснил, что закон- это не только писаное, но и

неписаное право. В условиях России, где суды применяют только статутное

право, такое истолкование закона до сих пор было неприемлемо.

В комментируемом тексте говорится о специальном надзоре за мафиози и

другими лицами, склонными к совершению преступлений, без возбуждения против

них уголовных дел. В России отвергается «теория опасного состояния».

Административный надзор допустим в отношении лиц, освобожденных из мест

лишения свободы, если они были осуждены за совершение тяжких преступлений.

Законный арест или задержание за невыполнение законного решения суда,

чтобы обеспечить выполнение обязательства, предписанного законом (п. «в» ч.

1 ст. 5), в России понимается как принудительное осуществление

следственного действия, если обвиняемый от этого уклоняется,

санкционированное судом, и доставление обвиняемого к месту его проведения.

Однако такого рода принуждение в России допускается и без судебного приказа

(например, при проведении освидетельствования потерпевшего), что не

согласуется с требованиями Конвенции.

В российском законодательстве не употребляется формулировка «разумный

срок» для судебного разбирательства после задержания или ареста. Закон лишь

устанавливает предельные сроки ареста на предварительное следствие, по

истечении которых (если они не продлены в установленном законом порядке)

обвиняемый должен быть освобожден, даже если следствие еще не закончено и

дело в суд не передано. После передачи дела в суд первой инстанции сроки

ареста не текут, суд ими не связан и может содержать подсудимого под

стражей сколько угодно. Это противоречит позиции суда, которые считают, что

срок ареста течет во время производства в суде первой и даже апелляционной

инстанции.

Законодательные акты России не в полной мере соответствуют Конвенции и

практике суда, так как они предусматривают неполную компенсацию вреда,

причиненного незаконным лишением свободы.

Принцип равенства исходных условий охватывается понятием

состязательности и равноправия сторон. Европейский суд распространил

требование состязательности и на апелляционное производство. В России при

рассмотрении дел в кассационных и надзорных судебных инстанциях принцип

состязательности реализуется не в полной мере: прокурор активно участвует в

этих стадиях процесса, а вызов подсудимого и других участников процесса

поставлен в зависимость от усмотрения суда.

Судебное разбирательство по уголовным делам имеет две формы: 1) суд

присяжных и 2) обычное судопроизводство. Состязательное начало в них в

гораздо большей мере присуще суду присяжных. В суде присяжных стороны

представляют доказательства. Суд относительно пассивен. Судья и присяжные

заседатели задают вопросы подсудимым, потерпевшим, свидетелям, экспертам в

последнюю очередь, т.е. после того, как их допросили стороны. Отказ

прокурора от обвинения влечет немедленное прекращение дела (если

потерпевший не возражает).

В обычных судах (а их подавляющее большинство) состязательное начало

развито в гораздо меньшей степени. Прокурор в суде первой инстанции дает от

имени государства заключения по всем возникающим вопросам, а адвокат

излагает суду только мнения.

В обычных судах обвинительные и оправдательные доказательства

исследуются вперемешку в зависимости от решения суда; доказательства,

характеризующие личность подсудимого и влияющие на меру наказания, могут

исследоваться раньше доказательств виновности или одновременно с ними;

судья и народные заседатели допрашивают подсудимых (суд активен и задает

изобличающие вопросы допрашиваемым). [22, стр.259, 263, 334]

§ 3 Практика рассматрения дел Страсбургским судом по жалобам с

участием граждан Российской Федерации

§ 3.1 Обзор решений Европейского суда по правам человека на

предмет приемлемости по жалобам, поданным против РФ

Наиболее полная оперативная информация о решениях Европейского суда по

правам человека представлена на его официальном сайте:

http://hudoc.echr.coe.int .

В течение 5 лет как Россия находится под юрисдикцией европейского суда

по правам человека в европейский суд обратилось более 12 000 граждан, из

них признаны приемлемыми всего 12. И на сегодняшний день, против России

вынесено всего 3 решения. [15, стр. 4]

Пока Россия имеет ничтожное количество рассмотренных дел, основная

масса жалоб отсеивается на стадии предварительного рассмотрения их

допустимости или с помощью процедуры дружественного урегулирования.

Так в № 4 2001 г. Журнала Российская юстиция стр. 62 –65 , рассмотрено

обращение пенсионера Юрия Тайкова против РФ, который обжаловал факты

задержки выплаты ему пенсии (после прохождения дела кассационной стадии

обжалования) с возмещением ему материального (упущенной выгоды) и

морального ущерба. Для того, чтобы его дело было пересмотрено областным

судом и применена была процедура мирового соглашения (по которой Пенсионный

фонд, обязывался выплатить 93 898 рублей) достаточно было запроса из

секретариата Европейского суда в адрес Правительства РФ с цель уточнить

факт дискриминации прав пенсионеров в РФ.

Как видно из практики, Российская Федерация, как впрочем, и любой

другой участник Конвенции, идёт на процедуру дружественного урегулирования,

в исключительных случаях по заведомо проигрышным и/или позорным делам,

соответственно, стоит более подробно остановиться в данной работе на

решениях Европейского суда, вынесенных на первой стадии рассмотрения, а

именно на решениях на предмет приемлемости.

Европейские эксперты выделяют 10 условий приемлемости:

- обращаться в Суд можно только в случае нарушения того права,

которое предусмотрено Европейской Конвенцией, так называемое

ratione materiea (обстоятельства по существу);

- могут быть рассмотрены только те обращения, которые касаются

обстоятельств, произошедших после того, как страна вошла в

юрисдикцию Суда – ratione temporis;

- нарушение права должно произойти на территории, которая находиться

под юрисдикцией Суда – ratione loci;

- жалоба может быть подана только тем лицом, чьё право

непосредственно было нарушено – ratione persona;

- заявитель обязан исчерпать эффективные средства правовой защиты,

существующие в стране.

- обращение в Суд должно быть направлено не позднее 6 месяцев с

момента принятия последнего судебного ращения;

- жалоба должна быть обоснованной, т.е. именно на заявителя

возлагается обязанность доказать нарушение его права со стороны

государства;

- жалоба не должна быть анонимной;

- жалоба не может содержать оскорбительных высказываний;

- нельзя подавать жалобы в два (и более) международных органа,

например, в Суд и в Комитет по правам человека ООН;

Государства-участники Совета Европы используют стадию определения

приемлемости для того, чтобы по формальным основаниям, перечисленным выше,

отвести как можно больше жалоб. Статистика Суда, показывает, что в среднем

10% от всех зарегистрированных жалоб рассматриваются на предмет

приемлемости Палатой Европейского суда, т.е. 90 % жалоб отсеивается на

предварительном этапе. Пока статистика жалоб против России не выходит за

эти границы.

Для государства как ответчика очень выгодно, чтобы жалоба не дошла до

стадии рассмотрения приемлемости. Это объясняется несколькими причинами. Во-

первых, предварительная процедура не является публичной, следовательно,

отсутствует огласка нарушения прав человека в государстве. Во-вторых,

прекращение процедуры на по жалобе до стадии приемлемости не обязывает

государство каким-либо образом восстанавливать нарушенные права. В то же

время, если представитель государства, рассматривая, поступившие к нему

материалы жалобы, понимает, что потенциально в данном случае может быть

признано нарушение прав человека, он может использовать внутренние

механизмы защиты прав человека и восстановить нарушенное право. Подобные

действия рассматриваются Судом как добрая воля государства и его стремление

реализовать идеалы прав человека на практике. Хотя в большинстве случаев

заявители бывают неудовлетворенны действиями государства, так как они, как

правило, бывают половинчатыми.

Признание жалобы приемлемой означает, что жалоба будет рассмотрена по

существу, т.е. возможно, будет признано нарушение прав человека. При

дружественном урегулировании заявитель может «торговаться» с государством

для того, чтобы государство восстановило его права именно таким образом,

который он считает наилучшим. Основным плюсом в этом случае для государства

избежание опасности быть признанным нарушителем прав человека.

Основной цель данной главы является попытка выделить, какие правовые

положения были сформированы Судом в решениях о приемлемости или о

неприемлемости, определить их значение для обращения российских граждан в

Европейский суд и для внутренней российской практики.

Первым, рассмотренным на предмет приемлемости, было дело Тумилович

против РФ.

После кассационной стадии обжалования заявительница, попыталась пройти

надзорную стадию обжалования. Характерно, что в подавляющем большинстве она

получила ответы с отказом от лиц, которые согласно процессуальных норм не

имеют права на вынесение протеста в порядке надзора, а именно от

заместителя прокурора Краснодарского края, от судьи краевого суда

Краснодарского суда, от прокурора Краснодарского края, из аппарата

Генеральной прокуратуры, от заместителя Генерального прокурора, от судьи

Верховного Суда, от председателя коллегии по гражданским делам Верховного

Суда. Последний ответ был получен заявительницей 14 октября 1998 г.

Жалоба Тумилович была признана неприемлемой на том основании, что она

была подана уже после того, как истек 6-месячный срок с момента последнего

решения.

Данное решение является принципиальным для РФ, так как в результате

рассмотрения этого дела Суд признал надзорный порядок пересмотра судебных

решений неэффективным в контексте Европейской Конвенции, что не было

неожиданностью, подобная позиция закреплена по сходным процедурам в

прецедентах Суда и по другим странам. Например, в отношении Бельгии, где

только Генеральный прокурор мог внести уголовное дело на рассмотрение

Кассационного Суда и Дании, где для обжалования решения Апелляционного Суда

в Верховный Суд Дании осуждённый должен был получить «поддержку» Министра

юстиции. Суд признал названные процедуры исключительными, соответственно

они не могут быть рассматриваться в качестве эффективного средства правовой

защиты в смысле ст. 26 Конвенции. [30, стр. 16]

Это означает, что внутренние средства правовой защиты для России

являются исчерпанными и достаточными для обращения в Европейский суд, после

того, как заявитель использовал порядок кассационного обжалования, включая,

апелляционное производство, если оно предусмотрено. Причиной столь жесткой

позиции Суда по отношению к надзорному порядку послужило то, что пересмотр

дел в порядке надзора зависит от усмотрения определённых должностных лиц и

не может быть возбужден только на основании волеизъявления заявителя.

Ранее ошибочно считалось, что для обращения в Европейский Суд может

быть необходимо:

А) Решения Конституционного Суда РФ в случае акцентирования внимания,

на несоответствии примененного в деле ФЗ Конвенции, так как правило, он в

этом случае противоречит и Конституции.

Б) Решение Президиума Верховного Суда РФ или отказ на внесение

протеста в порядке надзора от лиц на это уполномоченных:

Председателя Верховного Суда РФ или лицо, его заменяющего;

Генерального прокурора РФ или лицо, его заменяющего.

Последнее является наиболее проблематичным, так как сложилась практика

на всех уровнях судебной системы РФ в отказе на вынесение протеста в

порядке надзора от лиц, которые не имеют право на сам протест в порядке

надзора (рядовые судьи следующих инстанций, всевозможные заместитель и

помощники вплоть до секретарей).

Есть несколько путей добиться ответа надлежащего лица:

1) Проходить поэтапно инстанции параллельно по каналам суда и прокуратуры.

2) Попытаться обращаться лично на приемах должностных лиц.

3) Крайний вариант обжаловать в порядке гражданского судопроизводства (гл.

21-4 ГПК РСФСР, ФЗ «Об обжаловании действий должностных лиц нарушающих

права и свободы граждан», ст. 33 Конституции РФ) не ответа или ответа не

того лица (хотя сопротивление в этом случае российской судебной системы

надо ожидать ещё более сильное).

Вместе с тем с принятием новых Арбитражного процессуального и

Гражданского процессуального кодексов внесены серьёзные новеллы в

надзорный порядок обжалования судебных решений, вступивших в законную

силу, которые, возможно, в будущем изменят отношения Суда к этому

институту.

Как рассмотрено в главе 2 с точки зрения практики и права

Европейского суда наиболее противоречащими Конвенции являются некоторые

правовые нормы и особенности практики РФ в области уголовного

судопроизводства. В связи с этим пять из рассмотренных жалоб касаются

российского судопроизводства, а именно таких его аспектов, как

длительность содержания под стражей, неэффективность процедур обжалования,

плохие условия содержания под стражей, затягивания процедур судебного

рассмотрения уголовных дел. В данной связи обращает на себя внимание

дела: Шулмин против РФ, Каралевицуч против Литвы и РФ, Панченко против РФ,

Каляхин против РФ, Калашников РФ и Лабзов против РФ.

В настоящее время однозначно неприемлемой признано обращение -

Каралевицуч против Литвы и РФ, так как нарушения , которые вменялись РФ,

были совершены осенью 1996 г., т.е. до момента, когда РФ подчинилась

юрисдикции Европейского суда.

Решения по жалобам Шулмин , Панченко, Каляхин и Лабзов являются

«частичными», это означает, что Палата Европейского суда рассмотрела

вопросы приемлемости данных жалоб, но не смогла вынести окончательное

решение об определении приемлемости. Основной причиной отложения дел для

повторного рассмотрения на приемлемости, очевидно, является не

представление представителем РФ ответов, которые устроили бы Суд.

По делам Калашникова вынесено окончательное решение, которое я

подробно рассмотрю в следующей главе. По вопросу приемлемости данная

жалоба интересна, тем что заявитель обратился в Европейский суд, минуя

стадию кассационного обжалования, т.е не выполнил формального требования

об исчерпании всех внутригосударственных средств защиты.

Данное дело показывает, что Европейский суд, прежде всего,

рассматривает эффективность внутригосударственных средств защиты с точки

зрения условий конкретного дела.

Калашников в феврале 1995 г. Был обвинен в растрате, с июня 1995 г.

Он содержался под стражей. Так Калашников находился в общей сложности в

заключении почти 5 лет, в качестве обвиняемого 4 года 1 месяц и 12 дней,

т.е. человека формально невиновного согласно конституционного принципа

презумпции невиновности.

Всё это время Калашников провел в камере, размером 17 м2, в которой

содержалось в разное время от 11 до 24 человек. В камере находилось 8

кроватей, поэтому заключенные спали в три смены. В камере все время горел

свет и работал телевизор. Туалет находился в 1 метре от обеденного стола.

Некоторые из сокамерников Калашникова болели туберкулёзом и сифилисом. В

камере было полно насекомых, все сокамерники Калашникова постоянно курили,

в то время, как он сам являлся некурящим. Во время заключения Калашников

потерял в весе 29 кг.

За время своего ареста Калашников направил более 200 жалоб в разные

инстанции, начиная от городского прокурора и заканчивая Государственной

Думой, а также в судебные инстанции всех уровней. Жалобы Калашникова

касались условий его содержания, законности ареста, длительности

содержания под стражей, длительности судебного рассмотрения,

пристрастности судей, законности и обоснованности судебных решений,

принимаемых в ходе производства по делу.

Обвинительный приговор по делу Калашникова был вынесен 03.08. 1999 г.

Он вступил в силу 11 августа, так как заявитель полагал, что обращение в

кассационном порядке не может изменить приговор суда. С учетом изложенного

не удивительно, что с ним согласился и Европейский суд по правам человека.

Показательным является решение о приемлемости по делу Бурдова. После

регистрации его жалобы в августе 2000 г., властями были выполнены решения

внутригосударственных судов вынесенные в его отношении до рассмотрения

вопроса о приемлемости жалобы. Тем не менее, даже после получения

компенсации, заявитель счёл, что его права не были полностью

восстановлены, так как ему был причинён моральный вред длительностью и

ходом судебного рассмотрения, а также, по мнению заявителя, выплаченная

компенсация явна недостаточна. Суд согласился с заявителем в том, что его

жалобу необходимо рассмотреть по существу. Суд руководствовался

положением, принятым им в деле Amur v. France: «Решение или меры, принятые

в пользу заявителя в принципе не являются достаточными для лишения его

статуса «жертвы» до тех пор, пока национальные органы не признают, внешне

или по существу, что было нарушение Конвенции».

По данному делу вынесено окончательное решение , которое я подробно

рассмотрю ниже.

Интересным может быть решение по делу Рябчук против РФ, которое

признано Европейским судом приемлемым.

А именно, в деле затрагивается вопрос применения Закона « О

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6