Лексико-фразеологические библейские реминисценции в поэзии А. Блока

В современном русском языке библейские имена входят в основное ядро

антропонимики: Марк, Павел, Анна и т.д.;

2. Церковные праздники, часть из которых восходит непосредственно к

библии (Пасха, Рождество, Крещение, Воскресение), а часть праздников

появилась в ходе развития культа церкви (Успение, Благовещение, Троица);

3. Обширный ряд составляют слова, обозначающие предметы культа и

обряды.

а) церковные принадлежности (ладан, мира, алтарь и т.д.);

б) церковные помещения (алтарь, храм, церковь и т.д.);

в) церковные одежды (ряса, саван, риза).

г) церковные обряды (молитва, причастие, эпитафия и т.д.).

4. Слова, обозначающие ангелов и их разновидности. Все ангельские чины

и имена восходят к Библии (ангел, архангел, серафим, херувим, Рафаил и

т.д.);

5. Отвлеченные имена существительные (душа, грех, благодать, спасение

и т.д.).

Приведенная выше классификация условна. Ее можно расширить или сузить,

но для данной работы она является основной, на ее основе ведется отбор

лексических средств в лирике А.Блока.

Выше говорилось о том, что библеизмы прочно вошли в наш язык, они

продолжают широко и свободно использоваться в настоящее время. На одну из

причин живучести этих языковых единиц указал А.М.Селищев: «Употребление

«славянизмов» связывается с особой значимостью, выразительностью, с той или

иной эмоцией. Это функционально-стилистическое свойство характерно для

библейских выражений, заимствованных из текстов Ветхого и Нового Завета и

позже переосмысленных, что и сделало их фактами живого языкового

употребления. Выражения этого рода, как правило, прочно усвоены и широко

употребительны в тех языках, которые прошли стадию «христианской культуры».

Сделавшись неотъемлемой принадлежностью изобразительного речевого

репертуара, они пригодны для выражения таких понятий, которым совершенно

чужд дух христианской морали или устарелого церковного уклада жизни и

мировоззрения. Сознание тех, кто употребляет или слышит библейские

выражения в контекстах современной речи, не ассоциируется с их былыми

терминологическими значениями, что и обеспечивает им прочное место во

фразеологическом фонде современного русского языка».

3. Роль библеизмов в творчестве писателей.

Библейские выражения широко используются в разных жанрах литературного

языка, и это позволяет им оставаться значимыми и не уходить в пассивный

запас языка. Библеизмы активно используются мастерами художественного

слова. Пожалуй, невозможно назвать ни одного сколько-нибудь значительного,

выдающегося художника слова, который бы не обращался в своем творчестве к

библейским сюжетам, не говоря уже о том, что у большинства писателей можно

найти слова или выражения, восходящие к Библии. Достаточно вспомнить Данте,

Шекспира, Гете, Пушкина, Достоевского.

Вопрос влияния библейских текстов на творчество отдельных писателей

стал рассматриваться в последние десятилетие двадцатого века. Появились

статьи о роли Библии в жизни и творчестве А.С.Пушкина, Ф.М.Достоевского,

М.Е.Салтыкова-Щедрина.

Образы Библии неоднократно вдохновляли А.С.Пушкина. Поэт обращался к

Библии, использовал в своих произведениях библейские темы, образы, стиль.

Библейские реминисценции в поэзии А.С.Пушкина получают отражение в

стихотворениях: «Десятая заповедь», «Из письма к Вигелю», «В крови горит

огонь желанья», «Пророк», «Вертоград моей сестры» и др.

В стихотворении «Пророк» поэт – это библейский пророк, посланец неба,

исполненный волею Бога и наделенный им способностью видеть и слышать то,

что недоступно телесному зрению и слуху.

Стихотворение «В крови горит огонь желанья» родилось под влиянием

одной из библейских книг – «Песни песней царя Соломона».

К проблеме использования библейских выражений в произведениях

А.С.Пушкина обращались такие ученые, как Е.М.Верещагин (34), Д.Благой (22),

Петрунина Н.Н. (24).

Проанализировав несколько работ, можно заключить, что использование

библеизмов в языке А.С.Пушкина играет стилистическую роль. В языке поэта

они являются одним из средств создания высокого слога и высоких образов

произведения.

С другой целью использовал церковнославянизмы и библеизмы М.Е.Салтыков-

Щедрин. М.Ф.Мурьянов в статье «Об идейной функции церковнославянизмов в

ранних работах Салтыкова-Щедрина» пишет: «В языке рассказа «Гегемониев»

много церковнославянизмов, звучащих как издевка (…( Салтыков-Щедрин первый

превратил церковнославянизмы из признака высокого стиля в средство сатиры,

сделал предметом насмешки святыню» (36). Как видим, в произведениях

Салтыкова-Щедрина библеизмы выполняют иную функцию, чем в произведениях

Пушкина, они уже становятся средством сатиры, с помощью церковно-славянской

лексики писатель высмеивает людские пороки и пороки общества.

Говоря о писателях, использовавших в своих произведениях библейские

тексты, нельзя не упомянуть Ф.М.Достоевского. Библия оказала влияние на

формирование религиозно-философских взглядов Достоевского. Священное

Писание стало своеобразной точкой отсчета в его творчестве. Как пишет один

из исследователей В.Ляху: «На сегодняшний день не известно, как Достоевский

работал с текстом Библии, но несомненно одно: он обращался к Писанию не

только в душеспасительных, но и в специальных, творческих целях» (35).

Достоевский не просто заимствовал отдельные образы, или брал цитаты из

Библии, между художественным миром Достоевского и миром Библии существует

определенное родство, которое проявляется на уровне воздействия структурных

особенностей Библии на структуру произведений Достоевского. Можно сделать

вывод, что для Достоевского Библия была не просто настольной книгой, к

которой писатель часто обращался, а источником вдохновения, источником для

создания образов для своих произведений. Кроме этого Священное Писание

служило для писателя средством выражения своих взглядов и своей философской

концепции.

Библейские цитаты можно встретить не только в художественных текстах,

но и в публицистической литературе. В работах В.И.Ленина, особенно в

работах, написанных до революции, широко используются библейские изречения.

Они усиливают эмоциональное воздействие высказывания, сообщают ему особую

экспрессию, образность.

Творчески используя выразительные средства библейских изречений, Ленин

наполняет их новым содержанием, иногда изменяя их лексический состав,

морфологическую и синтаксическую структуру. Обновление структуры происходит

за счет распространения второстепенными членами. Например, фразеологизм

«фиговый листок», то есть то, что служит прикрытием чего-либо заведомо

бесстыдного, нечистого, у Ленина приобретает такую форму: «Фиговые листочки

гнилого бюрократизма». Распространение фразеологизма приводит к появлению

дополнительного оттенка значения у фразеологической единицы, к созданию

яркого образа с оттенком иронии, сарказма.

У Ленина фразеологизмы являются не только выразительным, но и

изобразительным средством. Разоблачая психологию приспособленчества, Ленин

использует в видоизмененной форме изречение: «Благодарим тебя, Господи, что

мы не похожи на этих мытарей». У Ленина выражение приобрело следующую

форму: «И он гордо поднимает очи к небу: «Благодарю тебя, Господи, что я не

похож на одного из этих «крайних»»! Я – не революционер, я сумею

приспособиться…к любым мероприятиям». Ленин переосмысливает библейские

изречения, сообщая им ироническое звучание.

Как видим, к Библии обращались выдающиеся люди и в начале

девятнадцатого века, и в начале двадцатого. Не обошел своим вниманием

Библию и Александр Блок.

4. Место библеизмов в лирике А.Блока.

На протяжении жизни у Блока было сложное отношение к религии. В начале

творческого пути на поэта имело большое влияние так называемое

«неохристианское», «апокалиптическое» движение. «Люди религиозного

сознания» (как они сами себя называли) утверждали, что только в Боге

спасение человечества – иначе его ждет неминуемая гибель. Литераторы,

проповедавшие «евангелие от декаданса», пытались найти защиту от

надвигающейся революции «в тени алтарей», - но алтарей не старых, уже явно

разваливающихся, а каких-то новых или имеющих видимость новых.

«Неохристиане» считали, что официальная православная церковь

оказенилась, пребывает в состоянии паралича, она растеряла все свои идеи,

перестала играть важную роль в жизни общества.

Литераторы утверждали, что необходимо обновление религиозного

сознания. В «неохристианском» журнале «Новый путь» был впервые опубликован

обширный цикл стихов Блока, вошедший впоследствии в первую книгу поэта.

Идеи Соловьева В., Мережковского Д. сильно влияли на молодого поэта. В

раннем творчестве А.Блока все больше появляется стихов, пронизанных духом

апокалипсиса, картин «конца мира». В письме к одному из своих друзей поэт

делится мечтами о «белом боге»: «Изредка открываю древние и современные

Апокалипсисы, считываю давно ожидаемые и знакомые откровения, дроблю и

опять чеканю в горнилах и логики, и мистики».(1902).

Ожидание приближающейся катастрофы, от которой нигде не найти

спасения, становится все более углубляющимся пафосом лирики Блока, ставшей

летописью повседневных трагедий, отзвуком городской хроники, подчас пошлой,

жалкой, а вместе с тем необычайно важной, перекликающейся в ушах поэта с

древними пророчествами Библии.

Ощущение катастрофичности крайне усилило религиозно-мистическую

настроенность поэта и заставляло Блока внимательно вслушиваться в проповедь

«неохристиан», жадно вглядываться в грандиозные и фантастические образы

апокалипсиса, словно бы всплывшие со дна его души. На какое-то время его

охватили апокалиптические чаяния и настроения, отвечавшие проповеди

Владимира Соловьева и Дмитрия Мережковского, чью «теорию» исторического

процесса и «конца мировой истории» поэт еще почитал «в основном

безукоризненной».

В 1903 году Блок утверждал в одном из писем к Андрею Белому, что

величайшим понятием, которое мы можем вместить, является «Конец Мира» - и

мотив «конца мира» начинает звучать в стихотворениях Блока все более

настойчиво и неотвязно.

В сборнике «Земля в снегу» стихотворением «Последний день» (1904)

открывается цикл «Мещанское житье». В стихотворении поэт в апокалиптическом

духе изображает жизнь современного города, о стены которого разбились его

блаженные видения и детские сны, вместо них перед поэтом возникли страшные

в своей пошлости и трагичности образы домов, ставших вертепами. Все летит

куда-то в бездну, объятое тоской, безумием, жаждой уничтожения – и

самоуничтожения; поэту казалось – вот и наступили времена, предреченные в

апокалипсисе и знаменующие конец мира. Город как символ конца мира можно

найти и в других стихотворениях, например, «Повесть», «Из газет»,

«Невидимка» и других.

С началом революционного движения 1905 года мировоззрение Блока

начинает меняться. В дни революции поэт понял, что пробудившийся и ломающий

оковы народ – это огромная сила; революция явилась для него тем

откровением, которое он искал в библейских преданиях и мифах, в сочинениях

отечественных и зарубежных мистиков. У поэта появился новый источник

вдохновения, который придал совершенно новый характер его творчеству; оно –

хотя и не сразу – перестало быть криком ужаса, отчаяния, боли, вещанием

«конца мира». Революция вывела поэта из тупика, в котором он оказался.

Появились новые стимулы внутреннего развития Блока, а стало быть, и новый

этап в его творчестве. Открытие нового мира – мира дел, людей, подлинной, а

не выдуманной жизни – явилось великим в глазах поэта, жившего до этого

своими фантазиями и иллюзиями. На смену вере во всеобщую гибель пришла

совершенно иная вера – вера в жизнь, вера в человека, самого простого и

обыкновенного, а вместе с тем великого и прекрасного, и этой вере,

придавшей новый смысл и новую направленность лирике Блока, поэт не изменял

до конца своих дней.

Итак, в жизни и творчестве А.Блока условно можно выделить два этапа:

1) «неохристианский» или «мистико-религиозный»;

2) реалистический.

Несмотря на то что после революции Блок отошел от «неохристианской»

философии, он все-таки, как и многие русские интеллигенты того времени, не

был безбожником, но отделял Христа от церкви как государственного института

самодержавия. Канонический образ Христа отвергался Блоком вместе с

казенным, государственным православием и церковностью. Ненависть к

церковникам, опошлившим учение Иисуса, ненависть к официальному

православию, непринятие многих догматов христианской философии - все это не

исключало для Блока преклонение перед личностью Христа. Чистота

религиозного самосознания как верность подвигу в определенном смысле –

завету противопоставляется внешней обрядности, догматам церковников.

Интересно соотношение понятий «учение Христа» и «христианское учение»

в мировоззрении Блока. В статье «Искусство и революция» (по поводу

творчества Рихарда Вагнера) поэт устанавливает связь между «учением Христа»

и «христианским учением», утверждая их противопоставленность: «Учение

Христа, установившего равенство людей, выродилось в христианском учении,

которое потушило религиозный огонь и вошло в соглашение с лицемерной

цивилизацией».

На протяжении жизни Блок часто обращался к текстам Библии и другой

церковной литературе. Начиная работать над поэмой «Двенадцать», поэт

перечитывал «Евангелие» и «Жизнь Иисуса» Э. Ренана.

Проблема библеизмов в творчестве А.Блока в основном изучается с

литературоведческой точки зрения. В работах исследователей: В.Н.Орлова,

Д.Максимова, Б.Соловьева, Л.К.Долгополова – можно найти материал о роли

Библии в жизни и творчестве поэта, о влиянии библейских текстов на поэтику

Александра Блока. На языковом уровне, то есть как лексические и

фразеологические средства, библеизмы в лирике Блока изучены слабо, поэтому

представляют большой интерес для исследовательской работы.

Цель дипломной работы: определить роль библеизмов в лирике А.Блока.

Для достижения цели необходимо решить следующие задачи:

1) выявить состав библеизмов фразеологического типа. Описать их

компонентный состав, экспрессивно-стилистические свойства;

2) рассмотреть фразеологические единицы с точки зрения их

соотнесенности с текстом Библии;

3) проанализировать приемы включения библейских фразеологизмов в

тексты стихотворений и поэм Александра Блока;

4) изучить экспрессивно-стилистические функции фразеологических

библеизмов;

5) проанализировать пласт библейской лексики по нескольким группам:

церковные праздники, библейские имена, предметы культа и обряды, ангелы,

отвлеченная библейская лексика – с точки зрения приемов включения в

стихотворный текст и с точки зрения семантической значимости.

Задача дипломной работы заключается еще и в том, чтобы определить

место библеизмов в поэзии Александра Блока.

Исследование будет проводиться на основе трех поэм А.Блока:

«Двенадцать», «Скифы», «Возмездие» и стихотворений, вошедших в книгу:

А.Блок. Лирика. (Всемирная библиотека поэзии. – Ростов-на-Дону, изд.,

«Феникс», 1996.).

ГЛАВА 2. Особенности употребления фразеологических средств для

выражения религиозно – философских воззрений А.Блока.

Цель дипломной работы – определить роль библеизмов в поэзии А.Блока.

Для достижения цели предстоит рассмотреть своеобразие трансформации

фразеологических единиц в произведениях поэта.

Опираясь на классификацию В.Г.Гака и М.А.Бакиной, мы будем рассматривать

библейские выражения в таких аспектах:

1) с точки зрения соотнесенности библейского выражения с текстом Библии

(цитатные выражения или ситуативные фразеологические единицы):

а) фразеологические цитаты,

б) нефразеологические цитаты из Библии;

2) с точки зрения функционирования библейских фразеологизмов в

произведениях А.Блока:

а) фразеологизмы библейского происхождения, включенные в поэтический

текст в исходном виде;

б) фразеологизмы библейского происхождения, подвергшиеся количественному

и структурно-грамматическому изменению;

в) фразеологические реминисценции и аллюзии;

г) нефразеологические ситуативные выражения.

1. Цитатные библейские выражения в лирике А.Блока.

Библеизмы, встречающиеся в лирике Блока, условно можно разделить на

две группы: цитатные библеизмы и ситуативные.

Первую группу составляют единицы, в которых текст Библии представлен

дословно. Цитаты делятся на фразеологизмы цитатного происхождения и

нефразеологические цитаты, то есть цитаты, не зафиксированные словарями.

Сначала рассмотрим нефразеологические цитаты, таких выражений в лирике

А.Блока немного.

Стихотворение «Я, отрок, зажигаю свечи» начинается с эпиграфа, в

качестве которого взят отрывок из святого благовествования от Иоанна

Имеющий невесту есть жених;

а друг жениха, стоящий и внимающий ему,

радостью радуется, слыша голос жениха;

сия-то радость моя исполнилась.

(От

Иоанна, 3:29)

Поэт точно цитирует Иоанна, оставляя за пределами своего внимания лишь

несколько последних слов из 29 стиха: «cия-то радость моя исполнилась».

Строки из Священного писания взяты эпиграфом к стихотворению и точно

передают идею самого произведения, так как в стихотворении речь идет о

неком друге, который со стороны наблюдает за свадьбой друга и радуется его

счастью.

Приведенная выше цитата единственная, в которой очень точно

указывается источник цитирования. В эпиграфе к стихотворению «Верю в Солнце

Завета» Блок не указывает точного места, откуда взята цитата, поэт только

называет источник – Апокалипсис. Слова эпиграфа звучат так: «И Дух и

Невеста говорят: прииди». Эти строки из последней части Откровения Иоанна

Богослова (Откр.; 22:17).

И Дух и невеста говорят: прииди!

Цитируя библейский текст, поэт использует прописную букву в слове

«Невеста», мы сталкиваемся с орфографическим вариантом цитаты.

Приведенные выше цитаты единственные, в которых сам поэт указывает

источником Библию. Остальные цитаты вычленяются из текстов А.Блока на

основе знания текстов Библии и на основе лексикографической фиксации

выражений.

Следующую цитату удалось обнаружить в стихотворении «Вступление»,

звучит она так: «Да святится Имя Твое». Эти слова взяты из Нагорной

проповеди Иисуса Христа: «Молитесь же так: Отче наш, сущий на небесах! да

святится имя Твое».

(Матф.; 6:9)

Различие между текстом Библии и текстом поэта состоит в написании

слова «имя». У Блока оно начинается с прописной буквы, а в библейском

тексте написано со строчной буквы, то есть, беря цитату, поэт вносит в нее

свои коррективы и акцентирует внимание читателя на слове «имя».

Следующее выражение, которое можно отнести к библейским цитатам

нефразеологического характера, – «Господне лето благоприятно». Она

употреблена в стихотворении «В голодной и больной неволе»

Не миновать господня лета

Благоприятного - и нам.

В Евангелии от Луки (4: 19) читаем следующее: «Проповедовать лето

Господне благоприятное». В данном случае Блок изменил порядок слов «лето

Господне», морфологическую форму компонентов, а также изменено написание

слова «господне», у поэта оно написано со строчной буквы. В данном случае

грамматические изменения носят узуальный характер и связаны с условиями

внутритекстовой сочетаемости компонентов. Грамматические изменения не

влияют на смысл выражения. Оборот остается легкоузнаваемым, а так как четко

прослеживается связь с библейским текстом, и в Библии мы можем найти почти

идентичное выражение, то слова «Не миновать господня лета благоприятного –

и нам», можно считать цитатой.

Интерес представляет одно из названий стихотворений «Неведомому богу»

(1899).В книге Деяний святых апостолов (17: 22 – 28) читаем: «И, став среди

ареопага, Павел сказал: Афиняне! по всему вижу я, что вы как бы особенно

набожны. Ибо, приходя и осматривая ваши святыни, я нашел и жертвенник, на

котором написано: «Неведомому богу». Сего-то, которого вы, не зная, чтите,

я проповедую вам». Название стихотворения является цитатой библейского

текста. Так как в начале своего творческого пути Блок был тесно связан с

символистами и «неохристианством», то название стихотворения приобретает

символический смысл. В стихотворении речь идет о том, что поэт надеется на

нового, неведомого Бога:

О, верь! Я жизнь тебе отдам,

Когда бессчастному поэту

Откроешь двери в новый храм,

Укажешь путь от мрака к свету!..

Цикл стихотворений, под общим названием «Родина», открывается

стихотворением «Ты отошла, и я в пустыне». В этом стихотворении есть слова,

которые можно отнести к библейским цитатам.

О том, что было, не жалея,

Твою я понял высоту:

Да. Ты – родная Галилея

Мне – невоскресшему Христу.

И пусть другой Тебя ласкает,

Пусть множат дикую молву:

Сын Человеческий не знает,

Где приклонить Ему главу.

В стихотворении образ женщины, возлюбленной, и родной земли (Галилея)

сливаются. Поэт - «невоскресший Христос» обретает себя, но при этом

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8