Лексико-фразеологические библейские реминисценции в поэзии А. Блока

как куст, который тлеет постоянно, далее, «этот злак, что сгорел, - не

умрет», если сгорел, но не умер, значит, способен возродиться. В данном

случае выражение «Куст – без истления - тощ» - неатрибутивная аллюзия

образа «неопалимой Купины», связь с библейским текстом происходит на

ассоциативном уровне.

Итак, образ купины в лирике Блока практически всегда выступает как

символ божественного, и в большинстве случаев можно проследить связь между

фразеологизмом «неопалимая Купина» и образами, нарисованными Блоком.

Обратимся к фразеологизму «Труба архангела». Выражение обозначает

грозное предзнаменование. По евангельскому сказанию, трубы ангелов должны

были возвещать великие бедствия людям перед Страшным судом. (Откр. 8: 2 -

12) (6. 408). В Откровении Иоанна Богослова читаем: «И я видел семь

Ангелов, которые стояли перед Богом; и дано им семь труб (…). И взял Ангел

кадильницу, и наполнил ее огнем с жертвенника, и поверг на землю: и

произошли голоса, и громы, и молнии, и землетрясения … И семь Ангелов,

имеющие семь труб, приготовились трубить. Первый ангел вострубил, и

сделались град и огонь, смешанные с кровью, и пали на землю; и третья часть

дерев сгорела, и вся трава зеленая сгорела (…) И видел я и слышал одного

Ангела, летящего посреди неба и говорящего громким голосом: горе, горе,

горе живущим на земле от остальных трубных голосов трех Ангелов, которые

будут трубить». Упоминание о трубных ангелах есть и в Евангелии от Матфея

(24: 30 - 31): «Тогда явится знамение Сына Человеческого на небе: и тогда

восплачутся все племена земные и увидят Сына Человеческого, грядущего на

облаках небесных с силою и славою великою: и пошлет Ангелов Своих с трубою

громогласною, и соберут избранных Его от четырех ветров, от края небес до

края их». Образ из Евангелия от Матфея перекликается с образом из

Апокалипсиса. В обоих случаях речь идет о грозном предзнаменовании.

А.Блок вводит в тексты своих произведений образ «труб Архангела» и

«трубного гласа»:

1) Плачет ребенок. И ветер молчит.

Близко труба и не видно во мраке.

(«Плачет ребенок. Под лунным серпом» 14

декабря 1903)

2) Страшно верим, выси мерим,

Вечно ждем трубы

(«Сторожим у входа в терем»)

3) Ангел, Мученик, Посланец

Поднял звонкую трубу.

(«Поединок»)

4) И в полях гуляет смерть –

Снеговой трубач.

(«И опять снега»)

5) Близок вой похоронных труб,

Смертен вздох охлажденных губ.

(«Черная кровь»(8))

6) Лучи метнулись заревые

И трубный ангел в высоте.

(«Когда я прозревал впервые»)

7) Утешься: ветер за окном –

То трубы смерти близкой

(«Ты в комнате один сидишь»)

8) Нити дьявольской Судьбы,

Звуки ангельской трубы.

(«Угар»)

9) Замолкли ангельские трубы

Немотствует дневная ночь.

(«Когда я прозревал впервые»)

На всех выражениях лежит печать творчества автора. Рассмотрим

приведенные выражения с точки зрения их соотнесенности с исходной формой

фразеологизма.

Ближе всего к исходному выражению стоят обороты «трубный ангел» и

«ангельские трубы». В этих выражениях, во-первых, сохранилось основное

значение фразеологизма «грозное предзнаменование», во-вторых, сохранился

компонентный состав фразеологизма.

В словосочетании «трубный ангел» произошла контаминация двух единиц.

Прилагательное «трубный» взято из выражения «трубный глас», а из выражения

«трубы архангела» взято существительное, но особенность состоит в том, что

поэт не указывает на конкретный вид ангелов, а берет обобщенное

наименование. Итак, выражение «трубный ангел» возникло в процессе

художественной обработки языкового фразеологизма «трубы архангела», при

этом сохранилась его семантика, и выражение легко поддается трансформации в

исходную форму.

Выражение «ангельские трубы», как и предыдущий оборот, образовалось на

основе библейского фразеологизма. В выражении сохранился компонентный

состав, но произошла перестановка компонентов и грамматические изменения,

которые не повлияли на значение единицы. В первом, и во втором случае,

изменения фразеологизма были вызваны законами построения поэтического

текста, и строение оборота не отразилось на его значении.

Выражение «трубы смерти», отражает библейский эпизод о том, что

вострубившие ангелы принесут на землю страшные бедствия и разрушения, а

вместе с ними и смерть. Блоковский оборот является отголоском библейского

фразеологизма. В данном случае «смерть» является контекстуальным синонимом

«архангела», который приносит весть о смерти. Выражение Блока «трубы

смерти» правильнее считать фразеологической реминисценцией, так как образ

смерти, связанный со звуками ангельских труб, в стихотворении Блока

получает словесное обозначение.

В выражении «вой похоронных труб», нашедшем отражение в стихотворении

«Черная кровь», также прослеживается связь с оборотом «трубы архангела».

Словосочетание «похоронные трубы» в сознании читателя ассоциируются со

смертью, а через образ смерти происходит связь с фразеологизмом «трубы

архангела».Данное выражение Блока целесообразнее считать не реминисценцией,

а аллюзией, так как от исходного оборота «трубы архангела» остался только

образ труб, но он приобретает такую форму, что без помощи ассоциативной

памяти его нелегко связать с библейским фразеологизмом.

Укажем несколько выражений, в которых возникает образ «труб смерти»,

их можно объединить, так как в них слабее всего проявляется связь с

библейским фразеологизмом «трубы архангела».

1) Близко труба и не видно во мраке

2) Вечно ждем трубы

3) Ангел поднял звонкую трубу

4) Смерть – снеговой трубач.

Перечисленные выше выражения можно считать аллюзиями, так как в них

прямо не говорится о грозном предзнаменовании, от библейского выражения

«трубы архангела» остался только образ трубы как предвестника несчастья.

Связь с Библией ощущается только благодаря контексту, в который входят

выражения.

Первое выражение нашло отражение в стихотворении «Плачет ребенок. Под

лунным серпом…»:

Месяц упал в озаренные злаки

Плачет ребенок. И ветер молчит.

Близко труба. И не видно во мраке.

Словосочетания «ветер молчит», «месяц упал», «не видно во мраке»,

«плачет ребенок» - рисуют мрачную, тревожащую картину, а сочетание «близко

труба», дает сигнал к воспоминанию библейского текста о семи вострубивших

ангелах. В данном случае, только благодаря контексту, «осколок»

фразеологизма «трубы архангела» приобретает свое изначальное значение.

Второе сочетание взято из цикла «Молитвы» из стихотворения «Сторожим у

входа в терем»:

Сторожим у входа в терем,

Верные рабы.

Страстно верим, выси мерим,

Вечно ждем трубы.

Как и в первом случае, здесь нет прямого указания на библейский текст.

Определить, что выражение «вечно ждем трубы» связано с Откровением, в

большей степени помогает то, что глагол «ждем» в сочетании с

существительным «трубы» становится синонимичным выражениям «вечно ждем

смерти», так как во фразеологизме «трубы архангела» трубящий архангел

является предвестником смерти.

Выражения «близко труба» и «вечно ждем трубы» в лирике Блока можно

считать синонимами, так как в обоих заложена семантика ожидания «страшного

суда».

Следующее выражение нашло отражение в стихотворении «Поединок»:

Ангел, Мученик, Посланец

Поднял звонкую трубу.

Данное выражение стоит на границе между аллюзией и реминисценцией.

С одной стороны, поэт заимствует образ из Апокалипсиса, именно там

появляется образ ангела, готового вострубить «И семь Ангелов, имеющие семь

труб, приготовились трубить». (Откр. 8: 4). С другой стороны, Блок

разделяет «ангела» и «звонкую трубу» рядом однородных членов, что

способствует ослаблению первоначального образа ангела как предвестника

смерти.

Последнее выражение «Смерть – снеговой трубач», встретившееся в

стихотворении «И опять, опять снега»:

И в полях гуляет смерть –

Снеговой трубач.

Данное выражение является аллюзией, так как связь с исходным

фразеологизмом очень слаба. От исходного оборота, как и в других случаях,

остался только образ трубы как символа смерти.

С образом трубы связано еще одно выражение – «иерихонская труба».

«Иерихонская труба – громкий голос или человек с таким голосом». По

библейскому мифу евреи, идущие из египетского плена, хотели покорить город

Иерихон, прочные стены которого они не могли разрушить. И вдруг стены

города пали сами собой от звуков священных труб. (Нав. 6).

Образ громкого голоса, напоминающего звук трубы, также встречается в

Откровении Иоанна Богослова (1: 10): «Я был в духе в день воскресный и

слышал позади себя громкий голос, как бы трубный, который говорил: Я есмь

Альфа и Омега, первый и последний».

Фразеологизм «Иерихонская труба» нашел отражение в стихотворении «На

поле Куликовом». В четвертом стихе читаем:

И слышу рокоты сечи

И трубные крики татар,

Я вижу над Русью далече

Широкий и тихий пожар.

Блоковское выражение «трубные крики» можно трактовать с двух точек

зрения. Если прослеживать связь оборота с языковым фразеологизмом, то

выражение можно считать аллюзией, так как связь с исходным фразеологизмом

прослеживается только через значение словосочетания. «Трубные крики» то

есть громкие крики.

Если связывать блоковское выражение с приведенным фрагментом

библейского текста, то в этом случае его можно считать реминисценцией, так

как поэт обыгрывает библейский текст. В Библии - «громкий голос, как бы

трубный», у Блока «трубные крики» произошло сужение границ оборота. Слово

«крики» синоним словосочетания «громкий голос».

Интерес представляет выражение, связанное с обыгрыванием фразеологизма

«обетованная земля – место, где царит довольство, изобилие, счастье, куда

кто-либо стремится попасть». На основе этого фразеологизма Блоком создан

собственный поэтический образ в стихотворении «На смерть Комиссаржевской»

(февраль 1910):

Смотри сквозь тучи: там она –

Развернутое ветром знамя,

Обетованная весна.

«Весна» здесь выступает контекстуальным синонимом слова «мечта», что

при общем значении «обетованной земли» как чего-то желанного усиливает

выразительность библейского образа.

Проанализировав пласт библейских фразеологизмов в лирике Блока, можно

сделать вывод о том, что поэт не использует готовых штампов, он всегда

вносит свои изменения, которые часто приводят к тому, что связь с исходным

фразеологизмом ослабевает настолько, что выражение становится

трудновосстанавливаемым. За счет качественного изменения исходных

фразеологизмов создается высокая образность в стихотворениях поэта –

символиста.

§3. Нефразеологические ситуативные библеизмы в

произведениях А.Блока.

Рассмотрим обороты, возникшие на основе ситуаций, запечатленных

текстом Библии, но не вошедшие в состав фразеологических словарей.

Интерес представляет оборот «падение ниц», так как его значение

зависит от контекста, Выражение «падение ниц» можно рассматривать как

символическое действие, совершаемое во время различных церковных обрядов.

Именно в таком значении оборот зафиксирован в «Энциклопедическом словаре».

«Падение ниц – символическое действие, служащее выражением величайшего

смирения перед Богом и особенной теплоты молитвы. В таком смысле оно

совершалось святыми церкви ветхозаветной, особенно когда они молились за

грехи народа. Для церкви христианской «падение ниц» было освящено самим

Иисусом Христом (Мф. 26: 39) (11. т.2 245). «И отошед немного, пал на лице

Свое, молился и говорил: Отче Мой! если возможно, да минует Меня чаша сия;

впрочем не как Я хочу, но как Ты».В православной церкви падение ниц

употребляется при исповеди, в конце великопостных великих повечерий.

В таком значении выражение употреблено в стихотворении «Твой образ

чудится невольно»:

Твой образ чудится невольно

Среди знакомых пошлых лиц

Порой легко, порою больно

Перед тобой не падать ниц.

Здесь «падать ниц» употреблено в значении «становиться на колени».

Форма и значение выражения полностью соответствуют значению,

зафиксированному в словаре.

Второе значение оборота «падать ниц» близко выражениям «ангел, падший

ниц» или «падший ангел». Значение оборота складывается из текстов различных

Священных Писаний. По библейской легенде падший ангел – это дьявол.

Наиболее полно выражение, обозначающее падение ангела, отражено в

Коране (7): «Он сотворил вас, образовал вас, потом сказал ангелам: «Падите

ниц перед Адамом и поклонитесь ему». И они пали перед ним ниц, все кроме

Иблиса, который был не из тех, кто падает ниц. Он спросил: «Что мешает тебе

пасть ниц, как я велю тебе?» Иблис сказал: «Я лучше, чем он. Ты сотворил

меня из огня, а его ты сотворил из грязи». Он сказал: «Тогда уходи отсюда

не подобает тебе высказывать гордость здесь: так что уходи отсюда! Слушай!

Ты из тех, кто пал».

В Евангелии от Луки (10:18) написано: «Он же сказал им: «Я видел

сатану спадшего с неба, как молнию».

В Откровении Иоанна Богослова (12:7 - 9) читаем: «И произошла на небе

война: Михаил и ангелы его воевали против дракона, и дракон и ангелы его

воевали против них, но не устояли, и не нашлось уже для них места на небе.

И низвержен был великий дракон, древний змий, называемый диаволом и

сатаною, обольщающий всю вселенную, низверженен на землю, и ангелы его

низвержены с ним».

В Библии не встречается непосредственно словосочетания «падший ангел»,

оно возникло на основе ситуации, запечатленной в библейском тексте.

В лирике Блока это выражение отразилось таким образом

Падший ангел, был я встречен

В стане их, как юный бог.

(«Как свершилось, как

случилось»)

Всем лицом склонилась над шелками,

Но везде – сквозь золото ресниц –

Вихрь ли с многоцветными крылами,

Или ангел, распростертый ниц.

(«Благовещение»)

Особенность приведенных выше выражений заключается в том, что под

«ангелами» понимаются люди: в первом случае – лирический герой, а во втором

случае – лирическая героиня. В стихотворении «Как свершилось, как

случилось» Блок использует антитезу «падший ангел» - «юный бог», на ее

основе строится весь образ стихотворения. Идея стихотворения сводится к

тому, что тот, кто является «падшим ангелом» для одних, для других может

оказаться «богом».

Во втором стихотворении «ангелом, распростертым ниц» поэт называет

женщину.

Интерес представляют обороты, связанные с обыгрыванием евангельской

легенды о том, что во время рождения Иисуса Христа на небе взошла новая

звезда, возвестившая о рождении мессии. В Библии рассказ о звезде

представлен в святом благовестии от Матфея (2: 2): «Когда же Иисус родился

в Вифлееме Иудейском во дни царя Ирода, пришли в Иерусалим волхвы с востока

и говорят: где родившийся царь Иудейский? Ибо мы видели звезду Его на

востоке и пришли поклониться ему». Во фразеологии легенда о звезде –

предвестнице нашла отражение в обороте «Путеводная звезда».

В лирике А.Блока образ звезды Вифлеема встречается неоднократно:

1. Звезда – предвестница взошла

(«Был вечер поздний и багровый»).

2. Их привела, как в дни былые,

Другая, поздняя звезда

(«Успение»)

3. И горит звезда Вифлеема

(«Я не предал былое знамя»)

4. И ангел поднял в высоту

Звезду зеленую одну

(«Свирель запела на мосту»)

Первое выражение встретилось в стихотворении «Был вечер поздний и

багровый»

Был вечер поздний и багровый

Звезда – предвестница взошла

Над бездной плакал голос новый

Младенца Дева родила

В данном случае «звезда – предвестница» обозначает божественный знак,

возвестивший о рождении Иисуса Христа. Смысл выражения складывается из

лексических значений компонентов, входящих в состав оборота, и

конкретизуется в контексте. «Предвестник – тот (то), кто (что) предвещает

что-нибудь». (7. 579) «Предвещать – указывать на близкое наступление,

свершение чего-нибудь» (7. 579). Следовательно, «звезда – предвестница» –

это звезда, указывающая на близкое свершение чего-то.

Соотнести оборот «звезда предвестница» с рождением Иисуса и полностью

раскрыть смысл выражения помогает контекст, в который входит оборот «звезда

предвестница» В стихотворении есть прямое указание на библейский образ –

мать Иисуса (Дева), что и помогает соотнести блоковское выражение с

легендой, описанной в Евангелии от Матфея (1:2).

Блоковское выражение «звезда предвестница» является реминисценцией,

так как в нем сохраняется связь с библейским текстом, но при этом оно

выступает в трансформированном виде.

Следующее выражение, связанное с библейской путеводной звездой,

встретилось в стихотворении «Успение».

Златит далекие вершины

Прощальным отблеском заря,

И над туманами долины

Встают усопших три царя.

Их привела, как в дни былые,

Другая, поздняя звезда.

И пастухи, уже седые,

Как встарь, сгоняют с гор стада.

В стихотворении «Успение» образ звезды приобретает очень интересную

форму – «другая, поздняя звезда». У А.Блока «звезда» становится не символом

рождения, а символом смерти. Такое значение вытекает, с одной стороны, из

названия стихотворения, «Успение – один из двунадесятых праздников,

посвященный смерти матери Иисуса Христа». С другой стороны, эпитеты

«другая» и «поздняя» говорят о том, что «звезда» Блока, это совсем не та

«звезда – предвестница», что встречается в библейском тексте и несет

радость, а звезда, несущая горе. В стихотворении речь идет о смерти

женщины:

Ее спеленутое тело

Сложили в молодом лесу.

Оно от мук помолодело,

Вернув бывалую красу

Поэт осмысливает смерть женщины как событие вселенского масштаба,

сравнимое с рождением Иисуса Христа. Выражение «другая, поздняя звезда» –

аллюзия, так как поэт переосмысливает библейский символ, вкладывая в него

новое значение, а от исходного оборота остался только образ «звезды».

Символические образы библейской «звезды – предвестницы» в

стихотворениях «Успение» и «Был вечер поздний и багровый» можно считать

антонимами, так как в первом случае звезда является символом смерти, а во

втором случае звезда – символ рождения.

Образ библейской звезды встретился в стихотворении «Я не предал белое

знамя»

А вблизи – все пусто и немо,

В смертном сне – враги и друзья.

И горит звезда Вифлеема

Так светло, как любовь моя

Оборот «звезда Вифлеема» в сознании читателя соотносится с текстом

Библии, но благодаря контексту значение выражения расширяется. В

стихотворении Вифлеемская звезда не просто путеводная звезда, лирического

героя, но она является единственной реальностью в раздвоенном мире героя.

Эта раздвоенность вызвана войной, принесшей на землю «страшный сон», в

котором произошло смешение врагов и друзей, и лишь на небе горит звезда,

свет которой для поэта отожествляется с любовью. Блоковское выражение

«звезда Вифлеема» можно считать реминисценцией, так как поэт, хотя и

обыгрывает библейский образ, но в нем сохраняется значение «путеводности»,

и есть указание на библейский город Вифлеем, над которым пастухи увидели

звезду, возвестившую о рождении Иисуса.

В стихотворении «Свирель запела на мосту» связь с библейским текстом

почти неуловима:

Свирель запела на мосту

И яблони в цвету.

И ангел поднял в высоту

Звезду зеленую одну,

И стало дивно на мосту

Смотреть в такую глубину,

В такую высоту.

Свирель поет: взошла звезда,

Пастух, гони стада…

И под мостом поет вода:

Смотри, какие быстрины,

Оставь, заботы навсегда,

Такой прозрачной глубины

Не видел никогда …

Образ звезды здесь аллюзия: сюжет стихотворения на прямую не

соотносится с библейской легендой о рождении Христа, и связь с Библией

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8