Онтологическая истинность феномена человеческой духовности

С этой целью мы остановимся на онтологических основаниях духовности или основных словах, используемым праксисом для объяснения понимания рассматриваемой сферы. Понимая, что объять необъятное невозможно, остановимся только на двух составляющих человеческой духовности: дух и душа.

Задолго до нас в контексте живой духовности люди пользовались основными словами, раскрывающими ту область реальности, которую мы называем «духовность» (материальный объект). Задолго до нас были написаны систематические труды, предлагавшие профиль изучения духовности (формальный объект). В них шаг за шагом шло осмысление, необходимое для того, чтобы определить истинность материального и формального объекта при изучении духовности.

Основным словом в сфере духовности является слово «духовность». «Духовность» – это основное слово, которое отвело на задний план все остальные понятия, применимые к сфере духовности. Основное слово «духовность» обладает всеобъемлющим семантическим диапазоном: оно охватывает божественный и человеческий дух, включает аскетизм и мистицизм, объединяет библейские традиции (руах) с эллинистической интуицией (нус), переходит границы религий и философий жизни. Главный процесс, подразумеваемый термином «духовность», – это динамика отношений между божественным Духом и духом человека.

Еще несколько десятилетий тому назад это слово имело ограниченное применение в рамках сравнительно небольшой группы людей. В настоящее время его семантический диапазон в значительной степени выходит далеко за рамки конкретной группы. По сравнению с ним такие слова, как «благочестие» и «набожность», «милосердие» и «внутренняя жизнь» звучат тускло. Возможно, что только слово «мистицизм» может несколько приблизиться к той высоте, которую приобрело слово «духовность» за последние 40 лет. Из этого примера видно, что дискуссии относительно сферы духовности (монографии, передовые статьи, теоретические исследования, руководства, антологии) зачастую начинаются с более или менее краткого обсуждения слова «духовность». Посредством этих этимологических вступлений авторы хотят не просто передать информацию, а выявить с ее помощью – как для себя, так и для своих читателей – сферу духовности, ее истинности и подлинности. Ответ, на наш взгляд, возможно, следует искать в этимологических корнях. Мы согласны с утверждением В.Г. Федотовой, что этимологическое рассмотрение, основанное на филологических тонкостях подбора слов, не может быть исключительно единственным определяющим способом анализа толкования данного понятия и, что смысл понятия «следует прояснить прежде всего исходя из тех задач, которые решаются с их помощью и неразрешимы без них»[175].

Этимологический подход позволяет рассмотреть духовность как понятие производное от двух слов «дух» и «душа». «Дух» и «душа» сливаются в одно понятие «духовность», онтологически имманентно отражающее и впитывающее данные и присущие им сущностные качества. Онтологическая истинность феномена человеческой духовности определяется соответствием их сущности. К тому же и в современном философском словаре духовность определяется как взаимодействие, сопряженность души с духом: «Взаимосвязь бытия духа и экзистенции души может быть конкретизирована понятием духовности … Духовность – оплодотворение души духом и постоянная тяга к вершинам бытия»[176]. Этой точки зрения придерживаются и другие исследователи. Так, С.Б. Токарева, исследуя духовность в горизонте повседневности и за ее пределами, представляет духовность как «сопряженность души с духом, под которым понимается идеальность как таковая»[177]. В.Н. Сагатовский интерпретирует духовность как «диалог и сотворчество души и духа (экзистенции и трансценденции), которое является залогом развивающейся гармонии человека и мира (личности, природы и общества)»[178]. Д.В. Пивоваров в работе «Дух, душа и смысл жизни человека», глубоко анализируя понятия души, духа и духовности, делает выводы: «Духовность есть тяга души к духу, бесконечному и свободному, стремление человека к совершенствованию своих духовных способностей»[179]. А.А. Какурин, в светском исследовании духовности делает вывод, что она «есть победа Духа над Телом и Душою, это очарованное Духом состояние Души»[180], В.А. Андрусенко – как облагораживание души духом и их взамопроникновение (синтез)[181].

Следовательно, дух и душа выступают как две стороны духовности, которая, как пишет Е.М. Удовиченко, в отношении человека возможна только как их синтез[182]. Пока этот синтез не произошел, духовность существует лишь в потенции, она еще только возможность, реальностью для человека она еще должна стать. Но даже, если этот синтез (оплодотворение, сопряжение, слияние, диалог, победа и еще нечто подобное в этом роде) и произошел, то состоится ли духовность? Достаточно ли одного этого действия или чего-то здесь не достает, что-то недоговорено?

Ведь духовность понимается как нечто безусловно положительное, как истинно положительная характеристика бытии человека, как направленность на высшие проявления человеческого «Я» и как главенство высших духовных интересов над материальными, бездуховность же – как отсутствие высших целей, как господство низменных интересов и влечений. «Духовность, – утверждает А.Я. Канапацкий, – абсолютно позитивна, и ее позитивность абсолютно потенциальна. Положительное в духовности – это исключительно априорно данная ей особенность, имманентно присущая и сопровождающая ее на всех этапах эволюционного развития. Позитивность духовности всегда разворачивается в конструктивной созидательной представленности, а конструктивность – в абсолютной позитивности»[183].

Вместе с тем, встречающиеся довольно часто в обыденной практике, в культурном контексте и в теоретических работах понятия, имеющие самое непосредственное прямое отношение к проблеме духовности, такие как «сильный дух», «слабый дух», «созидающий дух», «светлая душа», и пр. (не говоря уже о «злом или недобром духе», «темной или подлой душе») иногда употребляются некорректно и вносят путаницу и неопределенность, как в их понимание, так и в определение самого базового понятия – «духовность». Да и в философской литературе нет однозначных определений содержанию этого (этих) понятия. Обществознание характеризует его (их) с точки зрения самых разных проявлений, как в социальном, так и личностном аспектах.

Духовность, действительно, в самом общем виде представляет собой сопряженность души с духом. Но в таком абстрактном определении еще ничего не говорится о том, о каком, собственно, духе идет речь и, следовательно, в нем еще не обозначены абсолютные ценностные ориентиры духовности. В Евангелии утверждается: «Если мы живём духом, то по духу и поступать должны»[184]. Поэтому, если мы остановимся на этом абстрактном определении, мы допустим (и здесь мы соглашаемся с С.Б. Токаревой) грубую методологическую ошибку, при которой духовность по каким-то формальным параметрам окажется неотличима от своего антипода – бездуховности[185]. Эту ошибку, связанную с игнорированием при рассмотрении духовности абсолютных духовных ценностных ориентиров, совершают, те исследователи, предлагающие разделять духовность на «положительную и «отрицательную», где в качестве границы между ними выступает общественно-историческое представление о добре и зле. «Преступник, злодей, – пишет В.А. Ремезов он, – бывают по-своему «духовны» (за исключением патологии). Правда (и это уже другой вопрос), упаси нас боже от такой «духовности»…»[186]. В связи с таким пониманием автор строит и типологию духовности, вызывающую недоумение. Наряду с «альтруистической» и «нравственно развитой» духовностью он выделяет «замкнутую на элементарные биологические потребности» и «агрессивную» духовность, а также утверждает, что «духовность способна окрашиваться в зависимости от профессиональных особенностей в техницистские оттенки, или гуманитарные»[187].

К тому же имеются и дихотомические понимания смысла и задач духа, выражающего сущность и сущностное определение духовности.

В качестве примера мы процитируем предложение из справочника под названием World Spirituality: «Данный труд акцентирует внимание на внутреннем измерении личности, которое различные традиции именуют «духом»[188]. Здесь мы видим как через этимологию слова «духовность» («духовность» отсылает к «духу») раскрывается «внутреннее измерение личности» – измерение, которое затем характеризуется как «глубочайшее средоточие личности», где личность открыта трансцендентному и финальному измерению[189]. Но при этом другие авторы, следуя аналогичному этимологическому методу, приходят к «духу» (нус) западной философии, к «духу» Павла или же к Духу Божьему, который парил над водами и который Бог вдохнул в ноздри человека.

Итак, какой же это дух, который лежит в основании человеческой духовности? Вопрос этот не праздный, так как именно от его решения зависит толкования понятия духовности. Ведь, духовность – это «человеческий дух во всем богатстве и взаимосвязи его проявлений, выражаемых в вербальных и невербальных идеальных формах, выступающий как внутренняя субъективная реальность человека»[190]. Причем, как пишет А.Я. Канапацкий «ни один из структурных компонентов духовности, каким бы значительным и весомым не был бы его вклад в существо последней, не сможет ни при каких обстоятельствах и условиях хотя бы на миг заменить собой отсутствие духа»[191]. Именно дух является главным и основным словом (правда при верном его методологическом рассмотрении!), истинно определяющим онтологический статус духовности и придающим возвышенность, истинность и энергийность всем другим словам, раскрывающим истинно семантический смысл духовности и разнокачественный образ духовного бытия.

В данном случае будет целесообразно определить интенционность человеческого духа, его смысловую характеристику-данность. При этом будем придерживаться мысли Гегеля о том, что «рассмотрение духа только тогда является истинно философским, когда его понятие познается в его живом развитии и осуществлении»[192].

Слово «духовность» восходит через французское spiritualite к латинскому spiritualitas, укорененному в библейском семантическом поле, к которому относятся руах (евр.) и пнэума (греч), в переводе обозначающие «дух».

Древнееврейское слово руах встречается в трех сферах опыта.

1. В сфере воздуха, ветра и бури руах проявляется в виде силы, представляющей собой движение. (Иер 4:12, Исх 1:12) и приводящей в движение другие вещи (Пс 1:4, Ис 7:2, Исх 10:13). Руах идет по собственному внутреннему следу (Иез 1:12, исх 10:13) который, однако ускользает от нашего взгляда (Екк 1:6, Ин 3:8).

2. В сфере дыхания и сердцебиения руах ощущается как стимул жизни, самое интимное и страстное чувство, личностность; она уязвима и может быть разрушена (Пс 50:17, 33:18), а затем возродиться (Быт 45:27).

3. В психологической сфере руах представляется как порыв, нрав, страсть, гнев (Екк 1064), отсутствие самоконтроля (Притч 29:11), гордость (Притч 16:18), ревность (Числ 5:14, 30). Руах столь сильно может овладевать людьми, что превращается в одержимость. Когда Писание обращается к руах Бога, оно говорит не о внутренней жизни Бога, а о том, каким образом Его руах созидательно работает во всех Его творениях (Быт 1:2, Пс 103:30) восстанавливает их силы, когда они ранены или изнеможены (Пс 50:7-12, Иез 37:2-10), освобождает их от ига (Суд 6:34; 3:10), наделяет их духом мудрости (Ис 11:2) и справедливости (Ис 11:3-10) и, в конце концов, искупает их грехи (Рим 8:21-27).

Самым главным в Писании является то, что дыхание человека, над которым постоянно нависает угроза быть увлеченным чуждыми дыханиями извне, приводится в движение Божьим Дыханием. В Евангелиях и Деяниях Апостолов основной конфликт возникает в области противоречия между Святым Духом и нечистым духом. Человек, живущий демоническим духом, должен быть возвращен своему внутреннему духу Духом – Дыханьем Бога, что знаменует для него фундаментальное освобождение (Мк 1:8, 10, 12, 23-28).

Павел неоднократно рассматривает этот же процесс с помощью двухчленного выражения пнэума-саркс. У Павла саркс (= плоть) означает духовное побуждение, аналогичное нечистому духу, упоминаемому в Евангелиях: «прелюбодеяние, блуд, нечистота, идолослужение, волшебство, вражда, ссоры, зависть, гнев, распри, разногласия (соблазны), ереси, ненависть, убийства, пьянство, бесчинство и тому подобное» (Гал 5:19-21). С другой стороны, пнэума – это Святой Дух, который ведет людей к «любви, радости, миру, долготерпению, благости, милосердию, вере, кротости, воздержанию» (Гал 5:22-23). Это библейское поле напряжения продолжает играть жизненно важную роль в христианской духовности. Для перевода на латынь Павлова пнэума-пнэуматикос (особенно в 1 Кор 2:14-3:3) используется spiritus-spiritualis, аналогично caro-carnalis[193]. Spiritualitas – редкий термин, соответственно означает полное преображение в Духе. На заре эпохи бенедиктинцев spiritualitas относилась к чему-то такому, что человек может осуществить (exercere), в чем может продвинуться вперед (proficere), что влечет за собой целеустремленность (assequi) и несет эмоциональную окраску.

Дух долгое время был прерогативой богословия, где он толковался как одна из ипостасей Святой Троицы, а духовность представлялась стяжанием святого духа. К Духу Святому непосредственно обращена человеческая духовность[194]. «Духовный – происходящий от Духа Святого, живущий духом как высшей частью существа человеческого»[195]. В религии «дух» – синоним Бога: «Бог есть чистейший и всесовершеннейший Дух»[196], «высшая искра Божества, ум и воля, или же стремление к небесному»[197]. Отсюда духовность рассматривалась как особая божественная сущность в человеке, как святость, как сакральность бытия в Боге, как действие в душе человека «глубинных духовных сил» (Н.А. Бердяев). Здесь духовность производна от понятия Духа, а понятие Духа выступает синонимом Бога. Поэтому богословие, в свое время и поныне, относит духовность исключительно к религиозному сознанию. Истинность духовности определялась ее соответствием этому божественному полюсу.

Кроме указанного, понятие «дух» в «Священном Писании» имеет еще несколько значений. Так, «Библейская энциклопедия» приводит следующие интерпретации этого термина: ветер, веяние воздуха (тихого или бурного), жизненное дыхание, как начало низшей животной жизни, бесплотные, одаренные умом, волею, могуществом духа, человеческая душа, существо Божие, его духовная природа, различные дарования, сложение и действие от Духа[198].

Античный Дух космичен, будучи обобщением действительного мира, тогда как средневековый Дух – идеальная, правящая миром сила, к которой человек может быть активно или пассивно причастен. В Новое время Дух связывается с углублением в человеческое «Я», когда-либо сам человек (субъект), либо та или иная его способность начинают мыслиться как подлинно духовное начало.

Употребляемое в настоящее время в философии понятие духа рассматривается в качестве того, что противоположно природе, как противоположность «не-духа», то есть мира вещей, осязаемых, имеющих тяжесть и плотность и обладающих способностью быть препятствием для реализации человеческих планов. «Дух (лат. spiritus) – высшая способность человека, позволяющая ему стать источником смыслополагания, личностного самоопределения, осмысленного преображения действительности, открывающая возможность дополнить природную основу индивидуального и общественного бытия миром моральных, культурных и религиозных ценностей; играющая роль руководящего и сосредоточивающего принципа для других способностей души»[199].

И.А. Ильин в своём труде «Аксиомы религиозного опыта» раскрывает сущность человеческого духа.

1. «Дух есть сила личного самоутверждения в человеке, – восприятие своей личной самосути, в её предстоянии Богу и в её достоинстве.

2. Дух – воля к Совершенству, а также к совершенствованию – в самом себе, в своих деяниях и во внешнем мире.

3. Дух есть сила личного самоуправления, и первым проявлением её является духовный характер человека.

4. Дух как потребность священного и как радость верного ранга.

В действительности дух есть – всё это сразу. Но это надо непременно испытать и увидеть самому: необходимо духовно прозреть»[200]. И далее он пишет, что «Дух есть по существу своему начало самодеятельное и самоопределяющееся; и притом – во всех сферах его жизни. Поскольку человек живет волею, поскольку дух человека живет пониманием и мыслью, … поскольку дух человека живет чувством и любовью … Итак, человеку, как духовному существу подобает автономия. … в его основании лежит живая потребность человеческого духа, его искание, напряжение, очищение, вдохновение и постижение»[201].

В работе «О чувстве ответственности» И.А. Ильин дает характеристику человеческому духу. Дух человека есть личная и притом разумная энергия. Но разумная не в смысле «сознания» или рассудочного мышления, а в смысле предметного созерцания, зрячего выбора и действия. И поэтому в силу своего духовно-достаточного основания человек способен принимать на себя ответственность за совершенное. По мнению И.А. Ильина, понятие духовности не совпадает с сознанием и не исчерпывается мыслью, оно не ограничено словами или высказываниями. Духовность человека – понятие более глубокое и священное. Прежде всего, она состоит в уверенности, что в пределах собственной души человека есть лучшее или худшее, и это не зависит от его произвола. Такое лучшее надлежит признать и перед ним преклоняться. «К этому лучшему и высшему надо прислушиваться, сосредоточенно испытывать его, вникать в него, предаваться ему»[202].

Смысловую интерпретацию понятия «дух» можно осуществить также, опираясь на толковые словари русского языка[203], из которых видно, что «дух» выражает «действие», «стремление к действию, деятельности», к познанию мира, «смысла и назначения своей жизни». Поэтому дух связан с активностью, творчеством, и он же ассоциируется с субъектом деятельности. Здесь уместно привести мнение И. Канта, утверждавшего дух в качестве оживляющего принципа, делающего душу творящей. Главным же качеством и жизненной силой духа Гегель видел в стремлении к самопознанию: «Познание своего понятия принадлежит самой природе духа»[204].

Другими словами, дух – есть активность, противостоящая косному, инертному миру[205]. По мнению И. Фетшера «Дух является не чем-то «парящим над телесным», чем-то «безмятежным», и не является голой «суперструктурой», а представляет собой действующий, живой и становящийся сознательным процесс человеческого бытия (или лучше «становления человеком» и «делания себя человеком»), процесс, в который вошли, как моменты, все явления душевной жизни»[206]. Отсюда духовность – это активная направленность человеческого духа на высокие и возвышенные цели и задачи. Такая характеристика духа составляет другой полюс человеческой духовности. Лишение духа такого смыслового значения, онтологически данного ему, приводит к упрощенно-искаженному и почти «ровно наоборот» пониманию духовности.

Таким образом, основное слово «духовность» истолковывает сферу духовности как «дух»: Дух Божий и дух человека, которые взаимодействуют друг с другом и оказывают друг на друга влияние. Дух Божий и дух человека – как два полюса составляют первоначальное родственное целое. Они не рассматриваются отдельно, а соотносятся друг с другом. Человеческий дух – это та духовная сущность, идеально существующая и обнаруживающая себя в глубине человеческой личности. Именно здесь личность открыта трансцендентному измерению, именно здесь личность воспринимает конечную реальность и приобретает ценностную ориентированность.

Отсюда духовность человека понимается как полярная структура: отношение человеческой личности (ее внутреннего измерения, духа, духовного ядра, сокровенного центра) к измерению трансцендентному (конечная реальность, конечная цель).

В духовности цель заключается не в том, чтобы обозначить или определить трансцендентное измерение или Высший Божественный мир (божественный полюс). Она проявляется во всем процессе установления связей, в соответствии с той фазой, в которой этот процесс находится: как нечто совершенно иное, чем конечное, как трепетное прикосновение, как обнаружение силы, в котором участвует человек, как Дух, который оживляет наш дух (духовность). Точки зрения относятся к трансцендентному измерению или к Высшему Божественному миру, и все преображения следует осмысливать в свете процесса формирования связей, в котором они проявляются. Человеческий полюс также нужно рассматривать в свете этого процесса. В соответствии со своим положением в этом духовном процессе человеческий полюс ощущает прикосновение и трепет, обращается к Высшему Божественному миру и единение с ним, со всем рвением посвящает себя созерцанию и поискам высшего смысла, делается чувствительным и разрешает себе очиститься, вбирает в себя высшие эманации, позволяет себе выйти за свои пределы в любви, – и так на всех уровнях бытия. «... возвышение духа к богу, – пишет Гегель, – есть одновременно определение его понятия, и определение его свойств, и определение его бытия»[207]. Через этот процесс установления связей обнаруживается его изначальная целостность и конечная зрелость (совершенство).

В интерпретации Н. Гартмана и Гегеля совершенство человеческого духа, восхождение субъективного духа невозможно без усвоения последним застывших форм «вышестоящего» всеобщего духа. Отдельный индивид как несовершенный (конечный) дух не в состоянии ничего создать без того, чтобы предварительно не усвоить готовое содержание, выработанное в более ранние эпохи движения всеобщего духа. «Культура, – пишет Н.С. Катунина, – должна творить иную, высшую реальность – реальность духа, реальность, которая в своей глубине связана с Божественным бытием»[208]. Таким образом, личный дух становится самим собой благодаря врастанию индивида в область объективного духа – в духовную сферу, в культуру, ценности которой он интериоризирует и может усвоить с помощью воспитания и образования. Гегель обозначает этот этап как «обогащение сознания индивида общечеловеческой субстанцией» и рассматривает его как условие перехода от рассудка к разуму. Это врастание есть процесс становления человека, поскольку под человеком понимается живое существо, отличающееся своей духовностью, то есть своим свободным существованием и способностью смотреть на вещи со стороны, в противоположность другим живым существам, над которыми господствуют непосредственные побуждения. Гегель говорит также и об абсолютном духе, независимом от какого бы то ни было земного носителя, тождественном с чистым божественным духом, рассматриваемым как идеальное целое.

Однако, дух как вечный «протестант природы» (М. Шелер), ничего сделать сам не может, ибо не обладает собственной энергией. Свою деятельность дух осуществляет только за счет низших, витальных сил. Отсюда вечное противоборство в человеке духа и инстинктов. Духовное развитие личности – это постепенное ослабление действий животных инстинктов в человеке. Становление духовной личности есть одновременно и становление божественного в человеке, проявляющегося во врожденной предрасположенности к любви, которое не выводимо из его витальной природы. Любовь пронизывает всё и является основой жизни как духовное начало. Однако М. Шелер отвергал всемогущего личного бога, ставя на его место «человеческое сердце», поскольку в этом мире только человек есть центр духа и прорыв через себя «сущего». «Соратничество» с абсолютом является основой силы человеческого духа. Бл. Августин утверждал, «и все то, что взаимно не согласуется, согласуется с низшим миром»[209].

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17