Будущая жизнь и небытие (сочинения Аллана Кардека)

мыслей, соединяющей симпатизирующие существа.

Счастливые Духи привлекаются один к другому однородными чувствами, вкусами,

мыслями и составляют обширные, однородные группы и семейства, в лоне

которых каждый индивидуум сияет своими качествами и проникается

благородными н спокойными лучами, исходящими из целого. Члены этих обществ

то рассыпаются для исполнения своих миссий, то собираются все вместе на

какой-либо точке пространства, чтобы поделиться результатами своих трудов

или соединиться вокруг Духа высшего порядка и выслушать его мнение или

наставление.

17. Хотя Духи находятся везде, но они преимущественно любят собираться на

обитаемых мирах из-за сходства между ними и существами, их населяющими.

Вокруг миров совершенных царят Духи высшего порядка; вокруг же отсталых, в

числе которых считается и наша Земля, преобладают низшие Духи. Таким

образом, каждая планета, или мир, имеет свое особенное население в виде

воплощенных и бесплотных душ, которые и пополняются по большей части

воплощением и освобождением одних и тех же Духов. В мирах низших это

население малоподвижно и тяжело; в высших оно легко и воздушно, так как

менее связано материей. Но, к счастью, из миров счастливых Духи иногда

отрываются и летят в низшие, чтобы посеять там семена прогресса, принести

утешение и надежду, поднять утраченные испытаниями жизни силы, а иногда

воплотиться там, чтобы удобнее и целесообразнее исполнить свою миссию.

18. Но где же в этом беспредельном пространстве рай, или небо? Оно везде,

ему нет предела: счастливые миры его — последние станции, куда добродетели

прокладывают путь, а пороки преграждают доступ.

Рядом с этой грандиозной картиной, показывающей, как населены все уголки

мира и объясняющей причину и цель существования всех творений, каким мелким

и ничтожным кажется учение, сосредотачивающее все человечество на одном

неприметном пункте пространства. Оно показывает нам это человечество,

начинающимся в известный момент и оканчивающимся в один день с носящим его

миром, т. е. длящимся не более одного мгновения в вечности! Как печальна,

безнадежна и холодна картина остального мира до, во время и после земного

существования человечества — мира без жизни, без движения, как

беспредельная пустыня, погруженная в безмолвие! Как неутешительно

изображение небольшого числа избранных, посвященных постоянному созерцанию,

тогда как наибольшее число существ приговорено к вечному мучению! Как

тяжелы для любящих сердец эти преграды, поставленные между живыми и

мертвыми! Говорят, что счастливые души думают только о своем счастьи, а

несчастные — только о своем страдании. Тогда нет ничего удивительного в

том, что эгоизм царствует на земле, если он существует даже на небе. Как

узко подобное понятие о величии, могуществе и благости Божией!

Насколько же выше и величественнее учение спиритизма! Насколько оно

расширяет идеи и возвышает мысли!

Но верно ли оно? Чем оно подтверждается? Во-первых, рассудком, во-вторых, —

откровением и, наконец, согласием его с наукой и прогрессом. Из двух

учений, где одно умаляет, а другое возвеличивает Бога, где одно в

разногласии, а другое в согласии с прогрессом, одно отстает, а другое

подвигается вперед—здравый смысл должен выбрать и указать, на чьей стороне

истина. Пусть же каждый взвесит и в тайнике своей души решит этот вопрос, и

внутренний голос ответит ему. Голос же этот и тайное стремление души есть

голос Божий, который не может обмануть человека.

19. Почему же в таком случае Бог с самого начала не открыл людям всей

истины? По той причине, по которой детям не преподают того, чему учат

взрослых. Ограниченное откровение было достаточно для человечества в

продолжение известного периода существования: Бог приноравливал его к силам

Духов. Духи, получающие теперь более полное откровение, — все те же Духи,

которые прежде уже получали частичное откровение, но с тех пор они выросли

в умственном отношении.

Прежде, чем наука открыла людям живые силы природы, образование планет,

настоящее строение земли, могли бы они понять бесконечность пространства и

множественность миров? Прежде, чем геология доказала состав и образование

Земли, как могли бы они не верить в существование ада в недрах её и понять

аллегорический смысл шести дней творения? Прежде, чем астрономия открыла

законы, управляющие вселенной, могли бы они понять, что нет ни верха, ни

низа в пространстве и что рай не над облаками и не ограничен областью

звезд? Прежде развития психологических наук могли бы они освоиться с идеей

о духовной жизни и постичь счастливую или несчастливую жизнь после смерти

иначе, как в определённом месте в материальной форме?

Конечно, нет; они все воспринимали, скорее чувствами, чем мыслью, и мир был

слишком обширен для них. Пришлось сузить его, чтобы ввести в рамки их

понятий с тем, чтобы впоследствии вновь расширить эти границы. Частичное

откровение имело свою пользу и было мудро тогда, но теперь оно

недостаточно; и не правы те, кто не хочет считаться с успехами мысли и

думает взрослых и зрелых людей водить на детских помочах. (См. "Евангелие в

объяснении спиритизма", гл. III).

Глава IV

АД

Предчувствие будущих наказаний. — Христианский ад как подражание аду

языческому. — Преддверие Рая. — Изображение языческого ада. — Картина

христианского ада.

ПРЕДЧУВСТВИЕ БУДУЩИХ НАКАЗАНИЙ

1. Во все времена человек верил в счастливую или несчастную будущую жизнь в

связи с тем добром или злом, которые он совершил на земле; только понятия,

которые он имел о будущих наказаниях, всегда зависели от степени его

развития и от тех представлений, которые он .создавал себе о добре и зле;

таким образом, награды и наказания являлись отражением преобладающих в нем

инстинктов. Например, народы воинственные видели высшее блаженство в

почестях, воздаваемых храбрости; охотничьи племена — в изобилии дичи;

народы чувственные — в удовольствии сладострастия. Пока в человеке будет

преобладать материя, у него будет самое поверхностное понятие о духовности;

вот почему он составляет себе о будущих наградах и наказаниях более

материальное, чем духовное представление; он воображает, что на том свете

должны есть и пить, но гораздо вкуснее и лучше, чем на земле*. С течением

времени появляется в верованиях о будущей жизни смешение духовности с

материальностью: так, рядом с созерцательным блаженством помещают картину

ада с физическими мучениями.

_______

* Маленький савояр, которому священник описывал заманчивую картину будущей

жизни, спросил его, все ли они там едят белый хлеб, как в Париже?

2. Понимая только то, что он видел, первобытный человек естественно

представлял себе будущее таким, как настоящее; чтобы понять нечто иное, ему

нужно было умственное развитие, каким он не обладал. Так, картина, которую

он составлял себе о наказаниях в будущей жизни, есть только отражение

бедствий, которые испытывало человечество, но в более ярких красках. Он

соединял вместе все муки, все терзания, все огорчения, какие только

встречал на земле: так, в жарком климате он представлял себе ад огненный, а

в холодном — ледяной. Чувство, которое позднее должно было открыть ему мир

духовный, было еще не развито, и он не мог понять иных мучений, кроме

физических; вот почему в религиях всех стран ад изображается почти

одинаково.

ХРИСТИАНСКИЙ АД КАК ПОДРАЖАНИЕ АДУ ЯЗЫЧЕСКОМУ

3. Ад язычников, описанный и драматизированный поэтами, есть грандиозный

образец, которому подражает и христианский ад, также нашедший своих

песнопевцев. Сравнивая их, находим, за исключением имен и некоторых

вариантов, многочисленные аналоги: например, как в том, так и в другом

материальный огонь есть основа всех мук, символ самых жестоких страданий.

Но странно, что христиане во многих отношениях превзошли свой образец.

Язычники в бочке Данаид, в колесе Иксиона, в Сизифовой скале имели

индивидуальные наказания; в христианском же аде для всех без разбора — одни

пылающие жаровни и котлы, крышки которых приподнимаются ангелами, чтобы

видеть страдания осужденных*; и Бог без сожаления в течение веков слушает

вопли осужденных и не прощает их. Язычники никогда не описывали жизни

обитателей Елисейских полей, сопутствуемой тяжелыми муками Тартара*,

______

* Проповедь, произнесенная в Монпелье в 1860 году.

** Праведные, не оставляя занимаемых ими мест, могут иногда, благодаря

духовной опасности, созерцать на расстоянии муки ада; и, видя их, не только

не испытывают печали и сострадания, но в избытке радости прославляют Бога

за свое собственное блаженство, в то время как нечестивые переживают

невыносимые мучения. Св. Фома Аквинский.

4. Как и язычники, христиане имеют царя ада, сатану, с тою только разницей,

что Плутон управлял темным царством, которое ему было дано во власть, но

сам не был зол; он удерживал у себя тех, кто худо поступал, потому что это

была его обязанность, но он не старался вовлечь людей во зло, чтобы

доставить себе удовольствие видеть их мучения; тогда как сатана разыскивает

себе жертв, которых потом с удовольствием заставляет мучить: легионы

демонов, вооруженные вилами, переворачивают их в огне. Немало обсуждались

даже и свойства этого огня, который горит, но не сжигает тела осужденных...

Возникал даже вопрос — не есть ли это огонь горящей смолы*.

______________

* Проповедь, произнесенная в Париже в 1861 г.

Итак, христианский ад ни в чем не уступает аду языческому.

5. Те же соображения, которые у древних народов определяли место

блаженства, указывали также и место наказаний; поместив первое на высоте,

естественно было вообразить второе внизу, в глубине, т. е. в центре земли,

к которому, как думали, вели некоторые страшные и темные пещеры, служившие

входами... Так же точно представляли себе ад и христиане. Отметим по этому

поводу еще одну аналогию.

Языческий ад заключал с одной стороны — Елисейские поля, рай, а с другой —

Тартар, ад. Олимп же, местопребывание богов и обоготворенных людей,

находился в высоких областях. По букве Евангелия, Иисус Христос сошел в ад,

т. е. вглубь, вниз, чтобы извлечь оттуда души праведников, которые ожидали

там Его пришествия. Стало быть, ад не был исключительно местом наказания;

как и у язычников, он был в местах низких, внизу. А местопребывание ангелов

и святых, или рай, было наверху: его поместили выше области звезд,

предполагая область эту ограниченной.

6. Эта смесь христианских понятий с идеями языческими не представляет

ничего удивительного. Христос не мог внезапно уничтожить укоренившиеся

верования; а людям недоставало необходимых знаний, чтобы понять

необъятность пространства и нескончаемое число миров. Землю они считали

центром вселенной, не знали ни ее формы, ни внутреннего строения; все было

ограниченно в их глазах, и понятия их о будущности не могли простираться

далее их познаний. Иисусу Христу было невозможно открыть им настоящее

положение вещей; но в то же время, не желая Своим авторитетом

санкционировать укоренившиеся предрассудки, Он воздержался от объяснений,

предоставив времени исправлять заблуждения. Он ограничился тем, что смутно

указывал как на счастливую жизнь, так и на возмездие, ожидающее виновных;

но нигде в Его поучениях мы не находим ужасных картин телесных мучений, из

которых христиане сделали догмы веры.

Вот как языческая идея ада сохранилась до наших дней. Нужно было

распространение просвещения и повышение общего умственного уровня

человечества для того, чтобы избавиться от нее. Но так как ничто

положительное не явилось на смену устарелых заблуждений, то за долгим

периодом слепой веры, как переходная ступень, последовал период неверия,

которому новые откровения должны положить предел. Надо было разрушить

старое, прежде чем строить, новое, потому что легче принять истину тем, кто

ни во что не верит, но чувствует, что ему не хватает чего-то, чем имеющим

крепкую веру в абсурд.

7. Определяя место для неба и ада, христианские исповедания вынуждены были

принять только два крайних положения душ: полное блаженство или абсолютное

страдание. Чистилище есть только промежуточное мимолетное положение, по

выходе из которого души сразу переходят в блаженное состояние; иначе и не

может быть при веровании в окончательную судьбу души после смерти. Если

существует только два местопребывания душ блаженных и отверженных, без

переходных ступеней, которые давали бы возможность подыматься, т. е.

совершенствоваться, то не существует прогресса; если же можно

совершенствоваться, то нет определенной судьбы за гробом. Христос решает

этот вопрос, когда говорит: "В доме Отца Моего обителей много"*.

______________

* "Евангелие в объяснении Спиритизма". Глава III.

ПРЕДДВЕРИЕ РАЯ

8. Церковь допускает, правда, известные исключения в некоторых особенных

случаях. Дети, умершие в раннем возрасте, не сделавшие ничего дурного, не

могут быть обречены на вечные мучения; с другой стороны, не сделав также и

добра, они не имеют права на высшее блаженство, тогда, говорит церковь, они

находятся в преддверии Рая, в положении среднем, которое никогда не было

точно определено и в котором, не подвергаясь страданию, они все-таки не

пользуются и полным блаженством, а так как участь их решена окончательно,

то они навеки лишены этого блаженства. Это лишение, совершенно не

зависевшее от их воли, равняется вечному и незаслуженному наказанию. То же

самое и по отношению к диким народам: они не получили благодати святого

крещения и света религии; они грешат по неведению и, предаваясь своим

природным инстинктам, не могут быть ни правы, ни виноваты. Простая логика,

во имя правосудия Божия, отвергает подобную доктрину. Правосудие и

справедливость Божий заключаются в словах Христа: "Каждому по делам его";

но тут надо понимать: добрые или злые дела, совершаемые свободно и

сознательно, и есть те дела, за которые только и можно нести

ответственность; а не такие, какие совершаются детьми или дикарями.

ИЗОБРАЖЕНИЕ ЯЗЫЧЕСКОГО АДА

9. Мы знакомы с языческим адом только по описанию поэтов: Гомер и Виргилий

оставили нам подробное поэтическое изложение этих верований; но

стихотворные формы имеют свои требования и с ними следует считаться в их

описаниях. Фенелон в своем "Телемаке", исходя из тех же источников,

отличается более определенной и простой прозаической формой. Описывая

мрачный вид этих мест, он старается определить род страданий, которым

подвергаются виновные; в особенности же он останавливается на участи злых

правителей, имея в виду своего царственного воспитанника. Как ни популярно

это произведение, но, вероятно, не многие помнят его хорошо или достаточно

вникают в него, чтобы сравнивать его с другими; а потому мы считаем

полезным воспроизвести те его части, которые имеют наибольшее отношение к

предмету, нами трактуемому, т. е. индивидуальной ответственности или личной

наказуемости.

10. "Войдя, Телемак услышал вопли не могущей утешиться тени. "В чем ваше

несчастье? — спросил он. — Кто вы были на земле?" "Я был, — отвечала ему

тень, — Навохарзан, великий царь Вавилонский; все народы Востока трепетали

при одном моем имени; я приказал поклоняться себе в мраморном храме, под

видом золотой статуи, перед которой день и ночь сожигали фимиамы и курились

драгоценные благовония Эфиопии; никто никогда не смел мне противоречить из

страха немедленного наказания; ежедневно придумывали мне новые

удовольствия, чтобы украсить мою жизнь. Я был молод и здоров; увы! сколько

бы еще благополучия и радостей я мог испытать на престоле. Но женщина,

которую я любил, заставила меня почувствовать, что я не бог; она не любила

меня и я был отравлен ею. И вот я ничто. Вчера торжественно положили мои

останки в золотую урну; плакали, рыдали, рвали на себе волосы, делали вид,

что хотят броситься в огонь, чтобы сгореть вместе с моим телом; и еще будут

рыдать у подножия моей великолепной гробницы; но никто обо мне не жалеет;

память моя ненавистна даже в моей семье, а здесь я уже переношу самые

ужасные оскорбления". Телемак, тронутый этим заявлением, говорит ему: "Были

ли вы действительно счастливы во время вашего царствования? Чувствовали ли

вы тот мирный, безмятежный покой, без которого сердце иссыхает, хотя бы

среди наслаждений?" "Нет, — ответил Вавилонянин, — я даже не понимаю, о чем

вы говорите. Мудрецы, правда, хвалят этот покой как единственное

блаженство; но я его никогда не испытывал; сердце мое вечно волновалось

новыми желаниями, опасениями и надеждами. Я старался забыться, разжигая

свои страсти и поддерживая их опьянение, чтобы оно не прекращалось:

малейший просвет рассудка был бы для меня слишком тяжел и горек. Вот мир и

покой, которым я пользовался; всякий иной представляется мне басней или

сном; вот те радости, о которых я сожалею!" Отвечая так. Вавилонянин

плакал, как трус, изнеженный излишеством и не привыкший переносить

продолжительное несчастье. Около него находилось несколько рабов, которых

умертвили в его честь на его похоронах; Меркурий передал их всех вместе

Харону и дал полную власть рабам над своим царем, которому они служили на

земле. Эти тени рабов не боялись больше тени Навохарзана; они держали его в

оковах и заставляли переносить тяжкие оскорбления. Одна из теней говорила

ему: "Разве мы не были такими же людьми, как и ты? Как же ты мог думать,

что ты бог? Не следовало ли тебе вспоминать, что ты также принадлежишь к

роду человеческому?" Другая тень, чтобы оскорбить его, говорила: "Ты был

прав, не желая, чтобы тебя считали за человека, так как ты урод, не имеющий

ничего человеческого. Где же теперь твои льстецы? Тебе нечего больше

давать, несчастный; ты не можешь больше делать зла; ты стал рабом своих

рабов; боги медлят с правосудием; но наконец произносят свой приговор".

Слыша такие жестокие слова, Навохарзан бросился лицом на землю и рвал

волосы в припадке злобы и отчаяния. Но Харон приказал рабам: "Тяните его за

цепь, поднимите его силою, он не должен иметь возможности и утешения

прятать свой позор, нужно, чтобы все тени Стикса были свидетелями его

наказания и видели бы справедливость богов, терпевших так долго этого

нечестивца царем на земле".

Телемак вскоре заметил на небольшом расстоянии мрачный Тартар; из него

поднимался черный и густой дым, удушливый запах которого был бы смертелен,

если бы распространился в жилищах живых. Дым этот покрывал море огня и

исходил из пламени, шум которого напоминал рев потоков, низвергающихся с

высоких скал в пропасть, и от этого шума невозможно было что-либо ясно

слышать в этих печальных местах. Телемак, тайно поддерживаемый Минервой,

безбоязненно входит в эту пропасть. Вначале он замечает множество людей,

принадлежавших на земле к низшим сословиям и наказанных за то, что обманом,

изменой и жестокостью старались приобрести богатство. Он также заметил

много нечестивых ханжей и лицемеров, выказывавших свою приверженность

религии и под ее прикрытием удовлетворявших свое властолюбие, пользуясь

доверчивостью людей. Люди эти употребляли во зло даже добродетель и были

наказаны, как самые последние злодеи. Дети, убившие родителей, жены,

обагрившие руки в крови своих мужей, изменники, продавшие свою родину и

нарушившие все клятвы, переносили менее жестокие наказания, чем эти

вероломные лицемеры. Так постановили трое судей ада и вот почему: эти

лицемеры не довольствуются быть только злыми, как все остальные нечестивцы;

но они хотят еще прослыть добрыми и поэтому своими лживыми добродетелями

вводят в обман людей, которые потом уже не доверяют истинной добродетели. И

потому боги, над которыми они издевались, употребляют все свое могущество и

власть, чтобы отомстить за свое оскорбление.

Затем следовали люди, которых на земле почти не считают преступными, но

месть богов их преследует немилосердно; это были неблагодарные, лгуны,

льстецы, восхвалявшие порок, хитрые хулители, желавшие запятнать даже

чистую добродетель и, наконец, те, которые смело брались судить о вещах, им

не известных, и тем вредили невинным.

Телемак, увидя трех судей, судивших человека, осмелился спросить у них, в

чем его прегрешения. Тотчас осужденный заговорил сам и стал уверять, что он

никогда не делал зла, а, напротив, находил удовольствие в добре: "Я был

щедр, справедлив и сострадателен, в чем же меня обвиняют?" Тогда Минос

сказал ему: "Тебя не обвиняют в преступлении против людей, но ты так же

должен был относиться к богам; о какой же справедливости говоришь ты? Ты,

правда, ни в чем не виновен перед людьми, которые сами по себе ничто; ты

был по отношению к ним добродетелен; но добродетель эту ты приписывал

самому себе, а не милости богов, которые тебе ее дали; ты сам хотел

пользоваться плодами своей добродетели и замкнуться в самом себе; ты сам

себе поклонялся и сделал себя своим божеством. Но боги, сотворившие все для

самих себя, не могут отказаться от своих прав; ты их забыл, они забудут

тебя и передадут тебя самому себе, так как ты этого хотел. Ищи же теперь,

если можешь, утешения в своем собственном сердце. Ты навсегда разлучен с

людьми, которым ты так хотел нравиться; теперь ты один на один с собою, со

своим кумиром; познай, что нет настоящей добродетели без поклонения и любви

к богам, которым мы всем обязаны. Твоя ложная добродетель, которая так

долго ослепляла легковерных людей, должна быть развенчана и уничтожена.

Люди судят как о пороках, так и о добродетелях только по тому, насколько

это их касается, но к добру и злу они слепы. Здесь же божественный свет

освещает все поверхностные суждения и очень часто осуждает то, чем люди

восхищаются, и наоборот".

Слыша эти слова, ученый, будто пораженный громом, не мог сдержать своего

отчаяния. Снисходительность, с которой он прежде смотрел на себя, на свои

великодушные наклонности, на свое мужество и умеренность, превратилась в

отчаяние. Вид собственного сердца, врага богов, сделался для него мучением;

он смотрит на себя и не может отрешиться от этого зрелища; он видит

суетность людского суждения, суждения тех, кому всю жизнь так желал

нравиться. Происходит полный переворот всех его понятий, как будто все пред

ним рушится: он не узнает сам себя, не находит опоры в собственном сердце;

его совесть, такая спокойная прежде, теперь выступает против него и горько

упрекает его в заблуждениях и преувеличении своих добродетелей, не имевших

основанием и целью поклонение божеству. Он смущен, уничтожен, полон стыда,

раскаяния и отчаяния. Фурии не терзают его, потому что с него довольно

того, что он предоставлен самому себе и что его собственное сердце мстит

ему за оскорбление богов. Он ищет самых уединенных и темных мест, чтобы

скрыться от других мертвецов, не находя возможности скрыться от самого

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12