Философия и методология науки

Концепции, в которых истинной причиной происходяще­го принимались неизвестные природные силы, назывались оккультизмом. Под понятием «оккультизм» следует подразуме­вать общее название учений, признающих существование скрытых сил в человеке и Космосе, но доступных для пони­мания особо посвященных, т. е. людей, прошедших обряд посвящения и получивших специальную биопсихоэнергетическую подготовку. В последнее время эти два родственных по истоку направления вступили в открытую борьбу. Для оккультных наук важным вопросом оказалась проблема, где искать источник сил, проявление которых наблюдается в магических операциях? Искать ли его в живой или неживой природе? Чем он является по природе - физическим или психическим яв­лением и процессом? И когда современные физика и химия замолкают, не в силах объяснить те или иные феномены, мож­но расслышать негромкие голоса оккультных наук, выступа­ющих от имени еще непознанных природных сил.

Попытки доказательства оккультных явлений предпри­нимались и прежде, подобную задачу, в частности, поставил известный химик Вильяме Крукс и пришел к аналогичным результатам. Другой химик, Карл Рейхенбах, обратил внимание на факт северного сияния и предположил, что такое световое явление должно происходить всюду, где есть магнитные полюса. Сенситивы, наиболее чувствительные люди, фиксировали сияние у полюсов больших магнитов, ощущали температуру и даже притягивались к ним. Рейхенбах сде­лал вывод, что сияние испускают не только магниты, но и всякий предмет, выставленный ранее на солнечный свет, а также кристаллы и человеческое тело. Силу, производящую свечение, он назвал одом. Исходящий от людей од (по Рейсенбаху - биод) отчасти совпадает, таким образом, с психи­ческой силой современных оккультистов. Однако «в то вре­мя как психическую силу надо считать связанной непременно с людьми или во всяком случае с животными, предполо­женная од-сил а встречается повсюду в природе»[35]. Тем не менее в контексте спиритических опытов проблема фотографирования и материализации духов – одна из наиболее полемических в связи с многочисленными обманами, зафиксированными самими же свидетелями. Считается, что до сих пор нет и не имеется еще ни одного положительного и бесспорного доказательства подлинности спиритизма.

Плюралистичность эзотеризма. Традиционная наука реа­лизует достаточно строгую форму организованности. Научное знание выступает в виде логически упорядоченной схемы. Эзотеризм изначально плюралистичен. Он как бы призван отразить индивидуальные различия в путях ищущих, где каж­дый имеет право на свое собственное, отличное от другого мировосприятие. Кстати, греческий аналог термина «эзоте­ризм» означает «внутреннее», «закрытое» Иногда его сторон­ники объединяются в некие общества и группы, однако пред­полагать их монолитное единство было бы просчетом. По сути своей эзотеризм как поиск и построение идеальной реально­сти и осмысление личного пути совершенствования есть сво­еобразная ниша интеллигибельной свободы или свободы умо­постижения, где каждый имеет право на духовное творчество, самостоятельное волеизъявление, не стесненное нормой запре­та социально-идеологического характера. Если бы этот фено­мен не существовал, его как сферу личного трансцендентного поиска, где каждый, пытаясь выразить свою обеспокоенность современным состоянием мира и человечества, стремится отыскать способы его личного преодоления, следовало бы образовать. Можно сказать, что это сфера человеческой ду­ховной самодеятельности аналогична существующей в искус­стве. Есть профессионалы, а есть множество самодеятельных недипломированных самородков, по-своему исполняющих собственный танец, поющих свою песню. Отсюда и пестрота, разномастность и неодинаковость «репертуара». Запретить это невозможно, отрежиссировать невероятно сложно, а объяснить легко.

Разве не прав человек в своем желании, отбросив гнет чи­сто материальных проблем, думать о проблемах космической значимости, тем более что они сопряжены со стремлением к совершенствованию? Разве виновен он в том, что в нем про­является его антропософичность - устремленность к боже­ственному совершенству и всемогуществу?

Эзотерика призывает многое принимать на веру. Не пре­доставляя доказательств, она обращается к внерациональным или сверхрациональным способам убеждения, опирает­ся на легенды и предания, свидетельства исторического по­вествования, привлекая на свою сторону все большее и большее число сторонников. Последователи герметических учений верят в непосредственное влияние произносимой мистической формулы на природу вещей, т. е. признают, что произносимое слово само по себе обладает способностью и свойством влиять на естественное течение событий. На этом воззрении основывалась и магия всех языческих народов. Этот элемент необыкновенно силен и по сей день, особен­но в медицине.

Взгляд с точки зрения «понятийного» не всегда совпадает с устремлением к постижению «потаенного». Понимание герметизма и герметичности как чего-то тайного, закрыто­го, куда никто и ничто не может проникнуть, настолько прочно, что сохранилось и в современной языковой практи­ке. В герметизме соблюдался принцип держать в тайне от профанов сокровенные знания о Вселенной и человеке, но передавать их ученикам, посвященным. Предполагалось, что герметизм есть «система Верховных доктрин, выражающих в своей совокупности Абстрактное герметическое Синтетичес­кое Учение о Божественной Первопричине, Человеке и Все­ленной. Все, что есть, сводится к этим трем началам, модусам Единой Реальности и Объединяется в Единстве Ея Сущ­ности. Это учение есть совершенная форма Истины в разуме. Оно есть Ея полная проекция, законченная и исчерпываю­щая реализация»[36].

Все высшие достижения человека объясняются степенью его приобщения к божественной просветленности. И все, на что он способен, рассматривается как дар всевышнего твор­ца, мирового космического разума. И хотя в эзотерическом знании в качестве источника познания провозглашаются от­кровение и мистическая интуиция, сейчас в нем наблюдает­ся явно проступающая тяга к научной терминологии, когда «волхвование» облекается в научные формы. Имея в виду этот формально терминологический аспект, иногда говорят о воз­можном синтезе сциентизма и магии.

Считается, что эзотерические учения охватывают два пла­на существования сознания. Первый оценивается как иллю­зия сознания (или майя), он представляет желаемый образ будущего. Второй - практический, опирающийся на методи­ку, средства и способы достижения желательного состояния. Человек должен стремиться именно к задуманной, построен­ной мысленно эзотерической реальности. Он задает ее траек­тории. Непременным условием достижения желаемого состо­яния является необходимость кардинального изменения себя, работа над трансформацией своего сознания. Исследователи подчеркивают, что «эзотерическая реальность - это не обяза­тельно сверхъестественный или мистический мир. Эзотери­ческой является любая реальность, вводящая в идеальный мир, предполагающая индивидуальный мир, индивидуальное творчество, особые установки и устремления индивида»[37]. Здесь весьма очевидны параллели и сопоставления эзотери­ческой и виртуальной реальности.

Современные философы пытаются выяснить роль и зна­чение многообразных эзотерических знаний, провозглашая различные подходы, объясняющие и оправдывающие дан­ный феномен. Э. Дюркгейм и М. Мосса уверены, что к магии следует подходить как к социологическому явлению, имея в виду ее положение в обществе. Дж. Фрэзер подчеркивает со­циально-психологический подход, при котором акцентируются способности человека воздействовать на объект и до­стигать поставленной цели. Вне мерок психологического или социально-психологического характера это явление по­нять нельзя. Б. Малиновский пришел к выводу, что магия обеспечивает уверенность в ситуации неопределенности, организует коллективный труд, усиливает социальное давле­ние на индивида.

Однако общим основанием, могущим послужить сближению науки и эзотеризма, является сама активно-деятельностная природа отношения к миру как в эзотеризме, так и в науке.. Вы­дающийся мыслитель эпохи Возрождения Пико дела Мирандола весьма четко формулировал активную позицию человека как мага, «пользующегося магией и каббалой для управления миром, для контроля за собственной судьбой с помощью науки». И наука, естествознание (как знание естества, диалог с природой), и эзотерика (как учение о тайных законах уни­версума) по сути своей являют две разновидности противосто­яния стихиям мироздания. Каждая на свой лад пытается обуз­дать, покорить и освоить неопределенность бытия.

Метаморфоза (превращение) взаимоотношений науки и эзотерического или девиантного состоит в том, что всюду, где малообразованный народ сталкивается с высокоэффективны­ми результатами науки, последние объявляются чудом, вол­шебством, чем-то сверхъестественным. В контексте развития самой науки ее достижения переднего края понятны и объяс­нимы с естественнонаучной точки зрения. Вырванные из со­временного им контекста, помещенные в иной социокультурный слой, они предстают как нечто необъяснимое.

Взаимосвязь науки и оккультизма с логической точки зре­ния покоится на том постулате, что наука не отрицает наличие скрытых (occulta) естественных сил, пока еще не изученных доскональным образом и не получивших исчерпываю­щего объяснения. Сегодня наука вынуждена фиксировать существование некоторых необычных явлений (полтергейст, медиумизм, телекинез и т. п.) при всем при том, что их удов­летворительное естественнонаучное объяснение оказывается делом будущего.

Стоять на точке зрения оккультизма совсем не означает от­крыто пропагандировать оппозицию науке, но предполагает всего лишь признание имеющейся в природе неизвестной зависимости взаимодействий, обладающих, однако, естествен­ным характером. У материалиста Л. Фейербаха можно найти поражающие миролюбием суждения, согласно которым науку следует понимать как учение о действующих материальных внешних причинах, а магию - как науку об истинных причи­нах и всеобщих формах. «Магия есть наука или искусство, ко­торое из познания скрытых форм выводит удивительные дей­ствия или эксперименты и надлежащим сближением действу­ющих сил с восприимчивыми к ним предметами открывает великие деяния природы…»[38].

Между научным и девиантным знанием можно отметить параллели, ряд черт и особенностей, произрастающих как в сфере традиционного производства научного знания, так и в ее девиантном сопровождении. Они заставляют задуматься над степенью конфронтации науки и эзотеризма. Так, напри­мер, основная задача теоретической науки - проникновение в сущность вещей - свойственна не только науке. Это основ­ное кредо эзотерического познания, герметизма,

Теоретический уровень научного исследования, предпола­гая выяснение внутренних и скрытых от непосредственного наблюдения взаимосвязей, концептуальное движение, имеет отдаленное сходство с устремлениями к постижению тайно­го, скрытого от взора знания в области ментальных (оккультных) наук. Так называемая работа с идеальными моделями весьма и весьма распространена в науке. Специальные проце­дуры трансформации, когда реальные объекты с необходимо­стью должны быть представлены как логические концепту­альные конструкты, имеющие идеальное существование, а проще сказать - существующие только в мысли, - процеду­ры весьма родственные и эзотерическим практикам. Сама способность научно-теоретического мышления строить и конструировать идеальные миры, оперируя многообразными степенями свободы, перекликается с установками инакого спо­соба мышления, и в частности с эзотерическими устремлени­ями к идеальной реальности.

В теоретическом познании, особенно в современной фи­зике, очень распространены модельные исследования, опира­ющиеся на конструкты - заместители реального объекта. Вместе с тем замещение - основная процедура магического ритуала. Факт невыразимости, наиболее сильно акцентиро­ванный в мистике, имеет известные аналогии с глубинными микрофизическими исследованиями. Они состоят в том, что многие научно-теоретические связи не имеют своего репре­зентанта. М. Шлик - представитель Венского кружка позитивистов - вообще отрицал возможность репрезентации теоретико-познавательного содержания, вопрошая: как пока­зать, к примеру, силу тяготения или квантово-механический переход?

Явные параллели и пересечения обнаруживаются и в про­блеме наблюдаемости, решаемой современной микрофизикой таким образом, что неотъемлемым компонентом всей системы является сам наблюдатель. Невозможно наблюдать без того, чтобы в тот же самый момент не изменять систему. Как отме­чали еще в 20-х гг. XX в. Н. Бор и В. Гейзенберг наблюдения за объектом при физическом эксперименте вносят возмущение в этот объект. Подобная констатация имеет реальное пересече­ние с доктриной древних. Именно мыслители Востока наста­ивали на фундаментальном единстве наблюдателя и наблюда­емого, на изменении, сопровождающем процесс наблюдения.

Примечательно также, что в 30-х гг. XX в. Шри Ауробиндо создает свою философию интегральной йоги с основным тези­сом созидающей силы сознания. В это же время раскрывает­ся физический смысл полевых взаимодействий квантовой ме­ханики.

Проведенное в лабораториях радиоэлектронных методов исследования Института радиотехники и электроники изуче­ние биополя человека показывает, что вокруг подобного био­логического объекта образуется сложная картина физических полей, несущих информацию о его подсистемах. Их насчиты­вается восемь типов. Они принципиально нестационарны, быстро изменяются в пространстве и во времени. Этот поле­вой компонент, имеющий корпускулярно-волновую природу, признанный современными биофизиками и как бы «размазанный» по всей Вселенной, также весьма узнаваем в учени­ях древних. Тайные знания всегда привлекали и одновремен­но пугали содержащимися в них секретами о возможности трансформации сознания и получения информации о про­шлом и будущем. «Все во всем», или принцип монизма, уди­вительным образом согласуется с чаяниями современных фи­зиков создать единую теорию поля (о которой, кстати, мечтал в свое время А. Эйнштейн). Не представляет труда разглядеть в принципах древнейшей герметической философии те концептуальные схемы суждений, которые впоследствии традиция свяжет с научным способом мышления.

Еще одно пересечение точных наук и эзотеризма происходит по линии принятия в качестве основы мироздания числа. Отно­шения и взаимосвязи мира, рассматриваемые как числовые со­отношения, - необходимый базис и фундамент современной науки. Широко используются таблицы, математические форму­лы, очевидно стремление к точности и чистоте терминологичес­кого аппарата. Широко известный диалектический закон о вза­имопереходе количественных и качественных взаимодействий, понимаемый как механизм развития, - яркое подтверждение тому, что книга Вселенной написана на языке математики.

Однако нумерологическая сторона очень сильна в древней каббале, развита она и в пифагорейской школе. Это с новой силой доказывает, что тесная связь точных научных теорий со всем комплексом эзотерических знаний имеет древнейшую традицию. Однако связь эта своеобразная. Наука в современ­ном ее понимании оформилась как способ рационального постижения мира, основанный на причинной зависимости. Она находилась в младенческом возрасте, тогда как система древнейших знаний изобиловала различными ответвлениями, в числе которых были и математика, и медицина, и геометрия, и география, и химия. Наука, или вернее древнейший ее про­тотип (преднаука), была вкраплением в оккультную сферу, как достаточно разработанную и полную систему знаний и сведе­ний. Поэтому можно сказать, что связь науки и оккультизма генетическая, опирающаяся на происхождение.

Уникальность ситуации состоит также и в том, что разви­тие научного знания происходило не на основе нанесения жесточайших и непереносимых ударов по оккультизму в кон­курентной борьбе, а на собственной, освещенной слепящим светом прожектора рационализма магистрали, где о существо­вании другого видения мира просто не упоминалось. Оно либо оттеснялось на периферию, либо вообще игнорирова­лось, замалчивалось, как не имеющее реального права на су­ществование и равноправного голоса. В этой тиши «непризнанные науки» по негласному, неинституциональному согла­шению могли претендовать на создание своей параллельной экстранаучной и разветвленной системы знания. Фронталь­ное противостояние науки и эзотерики отсутствовало, были лишь церковные и идеологические запреты и жесткое непри­ятие эзотерического способа воздействия на мир.

В современном мире распространение имеют около 30 ви­дов оккультных наук, среди которых наибольшее признание имеет оккультная медицина, а  герметизм считается древнейшей областью эзотерических знаний. Герметизм всегда воспри­нимался как обоюдоострый меч, он опирался на использование более тонких методов воздействия, чем материальные силы физической природы.

§ 6. Новации в современной философии науки. Синергетика и эвристика

Комплексная оценка современной философии науки ис­ходит из факта признания того, что в эпистемологии сегодня причудливо сочетаются многообразные концепции и подхо­ды. Иногда они являются взаимоисключающими, как напри­мер, программа унификации науки Венского кружка и концеп­ция личностного знания М. Полани; или же концепция роста научного знания, опирающаяся на модель эволюционной методологии, и методологический анархизм П. Фейерабенда, когда «допустимо все». Во многом различны и устремления от верификации к фальсификации, от экзальтированного эмпиризма - к интуитивизму и конвенционализму.

В 80-е гг. XX в. важной проблемой философии науки ста­ла проблема разработки методологии обществознания. Это также было полным опровержением программы науки на пер­вых этапах ее становления, когда бесспорную базу научных исследований составляли утверждения математики, физики, химии, отчасти биологии. Прямой перенос методологических процедур из сферы естествознания в область общественных наук представлялся некорректным в силу специфичности объекта - общества и наделенных сознанием и волей составляющих его индивидов. Модель дедуктивно-номологического объяснения, представленная и К. Поппером и К. Темпелем, мыслилась подходящей равным образом как в естественных, так и в социальных исследованиях, в частности в истории. Процедура объяснения указывала на факт существования об­щих законов. Особого внимания заслуживает попытка логи­ко-методологической экспликации исторического материала. Так называемая семантическая модель научной теории Патрика Суппеса, американского логикам психолога (1922), опира­ется на идею тесной взаимосвязи философии и специальных наук. Из этого тезиса он делает вывод о том, что не существует специальных философских методов исследования, отличных от научных. Любая проблема переводится в ранг философской в силу ее значимости или же по причине ее парадоксальнос­ти. Самый выдающийся результат концепции Суппеса - обо­снование и применение к эмпирическим наукам метода аксиоматизации, заключающегося в определении теоретико-множественного предиката, специфического для данной тео­рии. Резко выступая против лапласовского детерминизма, он развивает вероятностную концепцию причинности и подвер­гает критике наивные концепции абсолютной достоверности и полноты знания.

В концепции американского философа и логика У. Куайна (1908-1997) выдвигается тезис «онтологической относи­тельности», при котором предпочтение одних онтологии дру­гим объясняется сугубо прагматическими целями. Наука рассматривается как одна из форм приспособления организма к окружающей среде, вводится оригинальное понятие «стимульного значения», означающее совокупность внешних стимулов, которые вызывают согласие или несогласие с произносимой фразой.

Все подобные новации, или «сюрпризы», переднего края философии науки требуют своего дальнейшего осмысления и фильтрации, чтобы выяснить, что же может нерастворимым осадком отложиться в философии науки как научной дисцип­лине. В центре ее внимания находится осмысление процессов синергетики, весьма актуальных в современных научных дис­куссиях и исследованиях последних десятилетий. Ее характери­зуют, используя следующие ключевые слова: самоорганизация, стихийно-спонтанный структурогенез,  нелинейность, открытые системы. Синергетика изучает открытые, т. е. обменивающи­еся с внешним миром, веществом, энергией и информацией системы. В синергетической картине мира царит становление, обремененное многовариантностью и необратимостью. Бытие и становление объединяются в одно понятийное гнез­до. Время создает или, иначе выражаясь, выполняет конструк­тивную функцию.

Нелинейность предполагает отказ от ориентации на одно­значность и унифицированность, признание методологии разветвляющегося поиска и вариативного знания. Она как принцип философии науки отражает реальность как поле со­существующих возможностей. Принципиально важно, что к нелинейным системам относят такие, свойства которых опре­деляются происходящими в них процессами так, что резуль­тат каждого из воздействий в присутствии другого оказывает­ся иным, чем в случае отсутствия последнего.

Понятие синергетики получило широкое распространение в современных научных дискуссиях и исследованиях послед­них десятилетий в области философии науки и методологии. Сам термин имеет древнегреческое происхождение и означает содействие, соучастие или содействующий, помогающий. Следы его употребления можно найти еще в исихазме - мистическом течении Византии. Наиболее часто он употребля­ется в контексте научных исследований в значении: согласо­ванное действие, непрерывное сотрудничество, совместное использование.

1973 г. - год выступления немецкого ученого Г. Хакена на первой конференции, посвященной проблемам самоорганиза­ции, положил начало новой дисциплине и считается годом рождения синергетики. Он обратил внимание на то, что корпо­ративные явления наблюдаются в самых разнообразных систе­мах, будь то астрофизические явления, фазовые переходы, гид­родинамические неустойчивости, образование циклонов в ат­мосфере, динамика популяций и даже явления моды. В своей классической работе «Синергетика» он отмечал, что во многих дисциплинах, от астрофизики до социологии, мы часто наблю­даем, как кооперация отдельных частей системы приводит к макроскопическим структурам или функциям. Синергетика в ее нынешнем состоянии фокусирует внимание на таких ситу­ациях, в которых структуры или функции систем переживают драматические изменения на уровне макромасштабов. В част­ности, ее особо интересует вопрос о том, как именно подсис­темы или части производят изменения, всецело обусловленные процессами самоорганизации. Парадоксальным казалось то, что при переходе от неупорядоченного состояния к состоянию порядка все эти системы ведут себя схожим образом.

Хакен объясняет, почему он назвал новую дисциплину синергетикой следующим образом. Во-первых, в ней «иссле­дуется совместное действие многих подсистем... в результа­те которого на макроскопическом уровне возникает структу­ра и соответствующее функционирование». Во-вторых, она кооперирует усилия различных научных дисциплин для на­хождения общих принципов самоорганизации систем. Г. Ха­кен подчеркнул, что в связи с кризисом узкоспециализиро­ванных областей знания информацию необходимо сжать до небольшого числа законов, концепций или идей, а синергети­ку можно рассматривать как одну из подобных попыток. По мнению ученого, существуют одни и те же принципы самоор­ганизации различных по своей природе систем, от электронов до людей, а значит, речь должна вестись об общих детерми­нантах природных и социальных процессов, на нахождение которых и направлена синергетика.

Иногда прообраз синергетики видят в работе А. Богдано­ва «Тектология, Всеобщая организационная наука» (1913- 1917). Тектология (от греч.) - учение о строительстве, труд, отстаивающий единственный всеобщий объединяющий принцип. Организация - исходный пункт анализа объясни­тельных моделей и практического преобразования. Основная идея тектологии предстает как единство законов строения и развития различных систем, «комплексов» независимо от того конкретного материала, из которого они состоят, - от атом­ных, молекулярных систем до биологических и социальных.

Богданов формулирует тезис об изоморфизме организацион­ных систем - неорганических, органических и социальных, а также механизмов возникновения, сохранения и преобразо­вания таких систем и организационных методов различных наук, способов комбинаторики элементов.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32