История философии в кратком изложении

борьбы

противоположностей из всех досократовских мыслителей Гераклит

продвинулся

наиболее далеко. Его вклад в развитие диалектики исключителен. Гегель

в

своей "Истории философии" подчеркивал, что Гераклит понимает абсолют

как

диалектический процесс .и что сам абсолют в философии Гераклита

понимается

как единство противоположностей в самом себе. Также и В. И. Ленин

в

"Философских тетрадях" подчеркивает, что в лице Гераклита Эфесского мы

имеем

"одного из основоположников диалектики". Диалектика не излагается в ясных

и

упорядоченных понятиях. Это скорее отдельные гениальные

наблюдения,

направленные на постижение значения принципа единства и

борьбы

противоположностей, который В. И. Ленин определил, собственно, как

ядро

диалектики. "Война является отцом всего и королем всего, и одних она

сделала

богами, других - людьми, одних - рабами, других - свободными". Сталкивание

и

единство противоположностей полагает типичными для взглядов Гераклита

и

Аристотель: "Гераклит говорил, что противоположное соглашается, а

из

несогласного является самая прекрасная гармония".

У Гераклита мы находим и целый ряд других наблюдений, в

основном

интуитивных, которые в большей или меньшей степени являются

угадыванием

основных черт диалектики. К ним относится, в частности,

универсальность

развития (его источником, как мы видели, является

борьба

противоположностей). Центральным мотивом всего его учения был принцип

все

течет (панта реи). Постоянные изменения и постоянное развитие

Гераклит

объясняет различными способами: "Одно и то же является живым и

мертвым,

бодрствующим и спящим, молодым и старым, ибо это, изменившись,

становится

другим, а другое, изменившись, становится этим". Постоянный ход развития

он

сравнивал с течением реки, в которую нельзя войти дважды: "Нельзя

дважды

войти в одну и ту же реку, согласно Гераклиту, ни дважды прикоснуться

к

преходящей, по своему характеру тождественной сущности. Она быстро

свои

перемены разъединяет, а затем опять соединяет, приходит и опять уходит".

В

другом месте он подчеркивает эту мысль еще более определенно: "В одни и

те

же реки мы входим и не входим, существуем и не существуем".

Гераклитова стихийная диалектика весьма тесно связана с

его

естественным материализмом и глубоко пронизывает его. Рядом с

однозначным

подчеркиванием, материальной основы всякого бытия и с

констатацией

бесконечности этого материального принципа мы находим у Гераклита и

мысль,

подчеркивающую бесконечность материи в историческом смысле слова и

очевидное

объяснение ее несотворимости и неуничтожимости: "Этот мир, который для

всех

не сотворил никто из богов или людей, но всегда был, есть и будет

вечно

живым огнем, разгорающимся согласно мере и угасающим согласно мере".

Разнообразие проявлений существующего мира объясняет

Гераклит

изменениями, происходящими в исходной "праматерии". Одна материя,

согласно

ему, "живет смертью" другой: "Огонь живет смертью земли, воздух

живет

смертью огня, вода живет смертью воздуха, земля-смертью воды".

Таким

образом, Гераклит весьма близко подходит к пониманию

"творческого

отрицания".

Очень важное значение во взглядах Гераклита придается,

используя

современный термин, детерминизму (всеобщей обусловленности всех событий

и

явлений). Гераклит (так же как и другие досократики)

употребляет,

естественно, другое понятие. Все, согласно ему, правится судьбой,

или

необходимостью (нике). С понятием необходимости весьма тесно

связано

понимание закономерности-закона (логос). Логос, по Гераклиту, так же

вечен,

как и несотворенный и неуничтожимый мир. Его познание предполагает

понимание

закономерного развития мира как борьбы и единства противоположностей.

Гераклит один из первых обращает внимание на характер

человеческого

познания. Познание, согласно его взглядам, стремится постичь сущность, т.

е.

логос. Кто его не понимает, не может понять ничего в развитии

мира.

Значительное внимание он уделяет отличию "многознания", "многоучености"

от

подлинной мудрости. "Многознание" в отличие от подлинной мудрости

не

способствует действительному познанию принципов мира, но скорее их

скрывает.

В этом плане он весьма критически высказывается о целом ряде

других

мыслителей, в частности о Пифагоре. "Многознание не научает разумности,

ибо

оно научило бы Гесиода и Пифагора, также и Ксенофана и Гекатея". Эти

мысли

показывают отрицание Гераклитом мелкой, дешевой учености, которая

не

стремится к познанию и выявлению подлинных причин и принципов

вещей.

Единственной мудростью, по Гераклиту, является "знание мысли, которая

везде

всем правит", т. е. логос. Как мир, так и праматерия и Гераклитов

логос

существуют объективно, т. е. независимо от человеческого

сознания.

Человеческое сознание - душа (психе)-подчинено логосу. Поэтому и

Гераклитова

диалектика является диалектикой объективной. Это диалектика

развития

объективно существующего мира.

Гераклит придавал значение оценке отношения мира к познанию.

Он

подчеркивал, что все состояния и свойства мира всегда релятивны:

"Море

наполнено водой наичистейшей и наигрязнейшей: для рыб она пригодна

и

полезна, для людей грязна и губительна". Он отмечал также

относительность

повсеместно употребляемых понятий: "Прекраснейшая из обезьян

отвратительна,

если сравнить ее с человеческим поколением". Здесь можно обнаружить

и

определенные признаки субъективной диалектики, хотя в несколько ином

смысле,

чем у элеатов. Гераклит отмечает некоторые объективно существующие

аспекты

отношений между субъектом и объектом в процессе познания. Ряд из них

лишь

констатирование общеизвестного. Следует обратить внимание на мысль о

том,

что "плохими свидетелями являются глаза и уши людей, если они

имеют

варварские души". В ней можно усмотреть определенный акцент

отношений

чувственного и рационального. Цитированный фрагмент можно

интерпретировать

так, что рациональная сторона познания есть то, что сообщает

чувственному

познанию ценность в смысле постижения закономерности или сущности.

И хотя в своем родном Эфесе Гераклит не получил признания, он

был

весьма уважаем в Афинах (в частности, во времена Сократа) и имел целый

ряд

сторонников и учеников. Наиболее видным из них был Кратил.

Аристотель

говорил о нем, что он (к концу своей жизни) ничего не утверждал,

"только

двигал пальцем и упрекал Гераклита за изречение, что нельзя войти дважды

в

одну и ту же реку, ибо сам полагал, что это невозможно даже однажды".

Как

можно заключить, Кратил довел мысли Гераклита до абсурда, утверждая, что

о

действительности нельзя ничего сказать. Универсальность движения он,

видимо,

обозначал движением пальца. Релятивность познания и оценки,

выявленная

Гераклитом, приводит Кратила, таким образом, к абсолютному релятивизму.

Гераклитова философия является вершиной стихийно

диалектического

понимания мира не только в досократовской философии, но и в

античной

философии вообще. Как уже говорилось, речь здесь идет не о

цельной

теоретической системе диалектического подхода к миру, а скорее

об

интуитивном объяснении сущностных и в то же время универсальных

черт

диалектики. Хотя некоторые позднейшие мыслители глубже, чем

Гераклит,

разработали отдельные стороны зародившихся концепции диалектики, но ни

у

кого из них не было такого универсального воззрения, какое было у

Гераклита.

Тесная связь диалектики и стихийного материализма позволила

Гераклиту

значительно продвинуться вперед по сравнению с милетскими философами.

Однако сама философская концепция Гераклита имела

определенную

ограниченность. Его социальные и политические позиции были

классово

детерминированы. В частности, во взглядах на общество он выдвинул

ряд

критических претензии в адрес противников аристократии. В Эфесе, где

тогда

победила демократическая партия, он жил в удалении от общественных дел.

ЭЛЕАТЫ

Вторым центром развития греческой философии в досократовский

период

становится противоположная, западная часть так называемой Великой Греции

-

Южная Италия. Развитие философского мышления здесь начинается

несколько

позже, чем в малоазийских центрах Ионического побережья. Обе школы

возникают

после прихода эмигрантов из Ионии. Касается это, в частности,

Пифагора,

который уходит с острова Самое, а также предшественника элейской

философской

школы Ксенофана из Колофона, который тоже покинул родной город

из

политических соображений. Развитие торговли и ремесла в Южной

Италии

происходило не так быстро, как на малоазийском побережье; не были

так

интенсивны и контакты С развитыми цивилизациями. И знаменитые

общественные

преобразования, которые начинаются на малоазийском побережье уже в VII в.

до

н. э., здесь совершаются примерно на сто лет позже. Более длительное

время

сохраняла свое исключительное положение родовая аристократия.

Вместе с волной эмиграции из восточной части "Великой Греции" в

Южную

Италию проникают и взгляды ионических философов. Создаются

благоприятные

условия для развития философского мышления.

Ксенофана из Колофона (565-470 до н. э.) можно считать

идейным

предшественником элейской школы.

Вследствие экспансии персов он был вынужден покинуть родные места,

жил

на Сицилии, Свои взгляды он излагал большей частью в поэтической форме,

Его

учение было направлено, в частности, против мифологического,

религиозного

представления о возникновении и развитии мира в трудах Гомера и

Гесиода,

которым он давал материалистическое объяснение.

Почти 67 лет он странствовал по "Великой Греции" и излагал свои

басни

публично, как рапсод. Кроме. философских стихов он написал (по

свидетельству

Диогена Лаэртского) два эпических сочинения - "Основание Колофона" и

"Исход

в Элею". Его наследие было весьма разнообразным и обширным по объему.

Из сохранившихся фрагментов трудов Ксенофана можно сравнительно

хорошо

реконструировать его основные философские и социальные воззрения.

Подобно

милетцам, он признает материальность мира, который в отличие от них

считает

постоянно одним и тем же, неизменным. Аристотель говорил о нем:

"Ксенофан,

который... признавал единую сущность, не объяснил ничего...

хотя,

рассматривая всю вселенную, говорил, что единое есть бог". Богом,

однако,

Ксенофан считает мир во всей его целостности. Этим он, собственно,

отвергает

богов, в том числе и антропоморфные свойства, приписываемые им

греческой

мифологией:

Все это богам в баснях своих Гомер и Гесиод приписали, все то, что

у

людей грехом и позором считалось,- красть и прелюбодействовать и друг

друга

взаимно обманывать.

Ксенофан в отличие от Гомера и Гесиода понимает бога как.

сущее,

отличное от людей, и "говорит, что сущность бога шаровидна". Бог у

него,

таким образом, становится понятием, символизирующим неограниченность

и

бесконечность (как в пространственном, так и во временном

отношении)

материального мира.

Такое объяснение, естественно, ведет к атеистическим выводам. О

четкой

атеистической ориентации Ксенофана свидетельствуют сохранившиеся

фрагменты,

в которых боги однозначно охарактеризованы как продукты

человеческой

фантазии:

Эфиопы своим богам приписали плоский нос и черную кожу. Тракийцы

своим

- синие глаза и волосы русые. Если бы волы, львы и кони имели руки или

умели

рисовать и поступали как люди, кони бы, подобно коням, а волы,

подобно

волам, изображали бы богов и наделяли бы их такими же телами, какие они

и

сами имели.

Эти мысли были в свое время гениальным выражением того факта, что

не

боги сотворили людей, но люди создали их по своему образу и подобию.

Такая

ориентация мыслей в целом однозначно служила

деструкции

религиозно-мифологической идеологии. Материалистическая

направленность

Ксенофановых мыслей проявляется и в таком тезисе: "Из земли все возникает,

и

в землю все возвращается". В рамках материалистического воззрения на

мир

находятся и его представления о происхождении человека: "Ибо из земли все

мы

родились и из воды".

Подобно милетским философам, Ксенофан стремился к

натуралистическому

объяснению природных явлений. Согласно его представлениям, "звезды

возникают

из раскаленных туч, угасают каждый день и в ночи снова оживают, как

горящие

угольки". Так рассуждая, он "полагал Луну сгущенным облаком"; аналогично

он

объяснял и метеорологические явления: "Изменения климата вызываются

теплом

Солнца как основной причиной". Несомненно интересной является его мысль

о

постоянном снижении уровня и высыхании моря. Он обосновывает ее,

подкрепляя

находками окаменевших морских животных в тех местах, которые в его

время

были значительно удалены от моря.

Хотя основой его онтологии было "единое" - совершенное, единое

бытие,

Ксенофан допускал еще изменение и движение как возникновение и

упадок,

которые Парменид и другие элеаты полностью отвергали.

Действительно,

Ксенофан признает изменение и движение только как возникновение и

гибель

мира, понимая его как внутренне неизменную целостность. Если в этом

случае

можно вообще допустить развитие, то оно, согласно этой концепции,

не

приносит ничего нового. В этом пункте совершается полный отход

от

представлений милетских философов, которые постулировали единство мира

по

отношению к первоматерии, а ее изменениями они объясняли

существующее

многообразие мира. Ксенофан" однако, понимает универсальное бытие как

вечное

и неизменное, что сообщает его философии черты неподвижности. Наряду

с

абстрактным, понимаемым метафизически единством допускаются и

проявления

многообразия мира. Так, собственно, хотя и не явно, ставился вопрос

об

отношении единичного и общего.

Онтологические взгляды Ксенофана тесно связаны с его

пониманием

познания. Чувства не могут дать основания истинного познания, но ведут

лишь

к мнениям и кажимости. Именно чувства ведут к убежденности. что мир

многолик

и изменчив. Как мы увидим дальше, именно этот скептический подход

к

чувственному познанию характерен для всей элейской школы.

Собственно основателем элейской школы был Парменид из Элеи (ок. 540-

470

до н. э.). Он был другом и учеником Ксенофана. Согласно Диогену

Лаэртскому,

он был также учеником Анаксимандра; большое влияние оказал на

него

пифагореец Аминий. По своему содержанию философские взгляды Парменида

ближе

всего взглядам Ксенофана.

К заметным событиям жизни Парменида относится его путешествие в

Афины,

которое он вместе с Зеноном предпринял уже в зрелом возрасте.

Диоген

Лаэртский сообщает, что Парменид был автором некоторых законов.

Свои взгляды и философские мысли Парменид излагал и в стихах, в

которых

весьма часто используются метафоры и аллегории. Его основной труд

"О

природе" изложен в аллегорической форме, где повествуется о том, как

молодой

человек приходит к богине, которая и сообщает ему истину о мире.

Парменид делает весьма резкое различие между подлинной

истиной

(алетейа), являющейся продуктом рационального освоения действительности,

и

мнением (докса), опирающимся на чувственное познание. Чувственное

познание

нам дает образ лишь кажущегося состояния вещей, и с его помощью

нельзя

постичь их подлинную сущность:

Да не постигнет тебя на стезе твоей опыт привычный

Правиться глазом бесцельным и слухом, отгулами звучным.

И языком,- будь лишь разум судьей многоспорному слову!

Этими словами Парменид объясняет преимущества рационального

познания

перед чувственным. Решение вопроса о чувственном и рациональном познании

у

Парменида (так же как н у Ксенофана) является скорее логическим

следствием

его подхода к понимание мира. Основным для него, как и для всей

элейской

школы, является наука о бытии, о сущем.

Теперь уже остался лишь об одном пути рассказ; что есть на этом

пути

многочисленные знамения и что это сущее, которое не возникло,

непреходяще,

что оно единое, целое, устойчивое и незаконченное.

Не было и никогда не будет - а сразу есть целое и единое, Или какой

же

ты хочешь найти ему повод? Как и откуда оно вырастало? Чтобы из

несущего

возникло, не позволю; ты бы сказал и подумал, ведь изречь и мыслить

нельзя

то, чего нет, чего не существует. И какая бы принудила необходимость

сущее,

чтобы оно из ничего ранее или позже возникло? Также должно оно или

быть

всюду, или попросту не быть.

Аристотель эти взгляды комментирует так: "Парменид... утверждает,

что

наряду с сущим не-сущее является ничем, с необходимостью полагая, что

сущее

есть одно и что нет ничего иного". Тяготение к

материалистическому

объяснению у Парменида (как и у Ксенофана) проявляется в

отрицании

"сотворения" сущего, в утверждении его вечности. Сущее не только вечно

в

своем существовании, оно также и неизменно.

Из действительного мира, из области бытия Парменид (а после него

и

остальные представители элейской школы) полностью исключает

движение.

Понятие развития в том смысле, в котором оно употребляется в

милетской

школе, и в частности Гераклитом, Парменид подвергает острой критике

и

называет пустым именем.

Почему Парменид отвергает движение, и развитие? Ответ на этот

вопрос

вытекает из его характеристики отношения бытия и небытия: "Следует

говорить

и думать, что сущее есть, ибо бытие есть, в то время как ничего

другого

нет". Эти мысли ведут к единственному логическому выводу: не-сущее

не

существует. Все, что существует, есть сущее (бытие), которое есть всюду,

во

всех местах, и поэтому оно не может двигаться. Хотеть нечто

переместить,

согласно Пармениду, означало бы либо поместить его на место другого

сущего,

а это невозможно, так как одно сущее уже там находится, либо поместить

его

на место, где ранее было не-сущее, но, как вытекает из ранее

сказанного,

не-сущее не существует, поэтому и этот вариант исключается. Отсюда

сущее

является наполненным и неподвижным.

Парменид, видимо, осознавал, что такое рациональное понятие

сущего

находится в противоречии с данными чувственного опыта, поэтому он

и

стремился объяснить "действительный" реальный чувственный мир, однако

его

объяснение не помещается в рамках его учения об "истине". Рассматривает

он

чувственный мир лишь как "мнение".

Согласно Аристотелю, Парменид в области мнения допускает на

основе

"чувственного восприятия" и существование не-сущего. Это дает

ему

возможность затем - в виде мнения - признать существование движения

и

изменения. У Парменида можно встретить ряд интересных мыслей,

касающихся

астрономии. Согласно Диогену Лаэртскому, Парменид первый обнаружил,

что

Земля шаровидна и лежит в середине вселенной. Он первый отметил,

что

вечерняя и утренняя звезды - одно и то же светило. И появление

человека

Парменид объясняет естественным образом: "Род человеческий первое

начало

свое имеет от солнца, но жар и холод, из которых все состоит, сильнее

и

солнца".

Учение Парменида содержит все существенные черты философии

элейской

школы. Оно восходит к линии стихийного материализма, с которым мы

уже

встречались у предшествующих философских школ Греции. Парменид, так же как

и

Ксенофан, соединяет материализм с учением о неподвижности и

неизменности

бытия. Это соответствует абстрактному, метафизическому характеру

философии

элейской школы, который в определенном смысле является

отрицанием

предшествующей диалектики (однако с точки зрения ее дальнейшего развития

это

отрицание нельзя оценить негативно).

Осознание различия чувственного и рационального познания приводит

к

метафизическому разрыву этих двух ступеней единого процесса познания.

Резкое

противопоставление чувственного и рационального познания вытекает

из

спекулятивного характера взглядов Парменида, согласно которым

истина

постигается лишь разумом. Бытие имеет материальный характер, но из

него

исключены изменение, движение и развитие. И хотя Парменид вместе

с

исключением движения отбрасывает и объективную стихийную

диалектику

(проявляющуюся наиболее отчетливо у Гераклита), его мысли об

отношении

"сущего" и "не-сущего" становятся важным стимулом для дальнейшего

этапа

развития субъективной диалектики, в частности в трудах Платона.

Любимейшим и, вероятно, наиболее ярким учеником Парменида был

Зенон.

Родился он в Элее, и его акмэ приходится на период около 460 г. до н. э.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 43, 44, 45, 46, 47, 48, 49, 50, 51, 52, 53, 54, 55, 56, 57, 58, 59