Дипломная работа: История жизни и деятельности духовенства Псковской епархии во второй половине XVIII в.

В 1796 г. последовал еще один разбор, в ходе которого в военную службу брали подозрительных и безместных церковников, тупых и дурного поведения семинаристов и праздноживущих детей духовенства не моложе 15 лет.[222] Всего по данным 5-й ревизии в Псковской епархии значилось 119 заштатных церковников, в основном находящихся на пропитании родственников. Из их числа в гражданское ведомство было отправлено 4 человека. Из числившихся по ревизским сказкам 145 безместных священно - и церковнослужительских детей в военную службу был отослан 101 человек, 42 успели получить место в причте, и 2 умерло. К моменту разбора "приспело" в 15-и летний возраст 111 человек. Из них 39 отправлено в военную службу, а 72 получили места в причте. В военную службу отправили также 5-х церковников, "опорочивших состояние" и 17 исключенных семинаристов. Таким образом, из духовного сословия в Псковской епархии выбыло 166 человек и 3 находились в бегах. Из 162 отправленных в военную службу Псковское и Лифляндское губернские правление вернула 52 исключенных, ввиду их неспособности быть солдатами по болезни.[223] Цель данного разбора одна – заставить безместных представителей духовного сословия служить "по примеру древних левитов, которые на защиту отечества вооружались".[224] Политика Екатерины II в этом вопросе может быть рассмотрена не только как попытка удовлетворить потребности государства в военных и чиновниках, за счет духовенства, но и как система мер, попутно направленная на улучшение положения духовенства. Разбор 1784 г. был по форме своего проведения чрезвычайно либерален в сравнении со всеми остальными. Чиновничья служба, на которую при Екатерине II могли переводиться дети духовенства, была желанна для многих безместных лиц, принадлежащих к духовному сословию. Чиновничье жалование было более высоким, чем жалование консисторских служителей, открывалась возможность сделать успешную карьеру, особенно после указа 1790 г., согласно которому выходцы из духовного сословия за 4 года службы получали чин коллежского регистратора. В результате губернское начальство не испытывало недостатка в желающих перейти из духовного сословия в чиновники.[225] Павел I запретив выход из духовного сословия, сделал неизбежным появление в нем лишних людей, а, следовательно, и новые разборы.[226] Вместе с тем Павел попытался улучшить благосостояние белого духовенства и подтвердил действовавший порядок наследования приходов.[227] Возможно, с помощью этих мер он пытался побудить духовное сословие заполнить вакантные места.

Вопрос о причинах наличия вакантных мест является одним из самых непростых. С одной стороны в епархиях имелись вакантные места. "Хронический" недокомплект составлял по подсчетам В.Н. Асочаковой 30% на всем протяжении последней трети XVIII в.[228] В Псковской епархии на 1784 год оставались незамещенными 258(17,7%) штатных мест.[229] И это несмотря на ужесточение штатных рамок в 1778 г. На примере Олонецкой епархии видно, что количество "праздных" мест выросло с 26 в 1774 г. до 44 в 1779 г. К 1788 г. оно сокращается до 9.[230] С другой стороны, в епархии, как показывают материалы разборов, значительно число живущих при отцах взрослых сыновей.

По материалам клировых ведомостей и ревизских сказок можно выделить среди приходов Псковской епархии несколько приходов, в которых вакансии не замещались в течение длительного времени. Например, в селе Посадниково, в 13 верстах от г. Новоржева, при одноприходной церкви (приход 74 двора) служил с 1777 г. священник Андрей Ефремов. Ревизские сказки в период с 1782 по 1795 гг. не отмечают наличия при этой церкви положенного числа причетников. Наследник прихода старший сын служил с 1780 г. дьячком в г.Риге. В клировой ведомости за 1790 г. отмечено, что причетников при церкви не имеется, а “отправляют в служении оной госпожи Ульяны Яковлевны Ланской дворовые люди”.[231] Интересен также пример села Сторожня. В этом селе с 1760 по 1794 гг. священником был Петр Корнилов, при котором диаконом служил в 1778-1794 гг. его сын Стефан Петров. До 1789 г. при этом же приходе жил пономарь Егор Иванов с семейством. Потом семейство пономаря перевелось в другой приход. При священнике по штатному расписанию полагалось два причетника, что не наблюдалось с 1790 по 1794 гг. В 1794 г. умирает священник Петр и место наследуется его сыном. В свою очередь, Стефан Петров забирает из семинарии своего старшего десятилетнего сына Алексея, и тот становиться пономарем при отце.[232] Примерно также закрепили за своей семьей с 1780 г. и по меньшей мере до 1793 г. Ваулинский приход священник Авраам Лукин и его сын дьячок Матфей Авраамов.[233] Подобные примеры для 90-х гг. не характерны, но сам факт их наличия свидетельствует о возможности образования вакантных мест в причте именно таким искусственным способом. В небольших приходах семьи священников, используя свои "владельческие" права на приход и, возможно, пользуясь поддержкой со стороны прихожан, могли регулировать численность клира в рамках верхних границ штатов, руководствуясь исключительно собственными потребностями. В этом и заключается, может быть, не единственная, но наиболее очевидная причина возникновения "праздных" мест при избытке безместных лиц духовного звания в епархии.

Государственная политика по отношению к Православной церкви во второй половине века обусловила не только юридическое оформление духовенства в сословие, но его замкнутость. Особую роль в этом процессе сыграли четыре реформы: 1) ограничение доступа и свободного выхода из состава сословия; 2) стеснение права прихожан выбирать клир; 3) требование иметь духовное образование для поступления на духовную службу; 4) узаконение практики наследования церковных мест.[234]

На примере Псковской епархии видно, что случаи проникновения представителей иных сословий в белое духовенство являются крайне редкими. До секуляризационных процессов 1764 г. духовное сословие епархии активно пополняло ряды духовенства выходцами из монастырских служителей, которыми многочисленные обители заполняли "праздные" места в приходах, расположенных на территории их вотчин. В 1783 г. среди служителей церкви и певчих в епархии их насчитывался 41 человек, то есть чуть больше 3% от общего числа белого духовенства епархии.[235] Ввиду отобрания у монастырей их вотчин приток в духовную среду монастырских служителей прекратился. Уникален случай с крестьянским сыном Аникитой Яковлевым, чухонцем по этнической принадлежности. В 1761 г. псковский архиерей Гедеон взял его на обучение в семинарию “по надобности православных чухон, не разумевших российского языка, находящихся более в Псковоградской окружности при Лифляндской границе”. В том приходе, куда спустя 13 лет назначили священника Аникиту Яковлева, половина чухонцев не понимала русского языка.[236] Имело место несколько случаев возвращения в духовное звание сыновей церковников, ранее положенных в подушный оклад.[237] Таким образом, с 1764 г. белое духовенство Псковской епархии становится абсолютно закрытым для выходцев из податных сословий. В духовное сословие не включались и приемные дети духовных особ.[238]

Единственным путем проникновения представителей податных сословий, и то не всех в духовное сословие оставалось во второй половине века принятие монашества. Несмотря на закрытие ряда монастырей епархии в ее пределах сохранилось к концу века достаточно большое число обителей – 10 штатных (из них 3 девичьи) и 2 заштатных. Представители черного духовенства числились также за Архиерейским домом. Правда, в 1800 г. из состава Псковской епархии была изъята и причислена к приорству ордена святого Иоанна Иерусалимского Никандрова пустынь.[239]

Штаты 1764 г. четко определили количество мест при монастырях и архиерейских домах в зависимости от их класса. При Псковском архиерейском доме 2-го класса должно было состоять в братии 12 человек, при мужских монастырях 2-го класса и женских 2-го и 3-го классов полагалось быть по 17 человек. В мужских третьеклассных обителях – 12.[240] На деле эти штатные места не замещались полностью (табл.10).

Таблица 10 Численность монашествующих и бельцов в монастырях Псковской епархии в 1804 г.

Источник: ГАПО Ф. 39. Оп. 2. Ед.хр. 501. Л. 2-79

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23