Общее языкознание - учебник

рассматривается возможность приложимости этих признаков к языковым знакам.

При этом оказывается, что ни один из этих признаков знака к слову

неприменим. Слово не однозначно, поскольку существует полисемия слов;

звуковая оболочка слова неотделима от своего смыслового содержания и,

помимо выражения этого содержания, никаких функций не имеет, она

конструируется не из произвольных звуков, а из звуков определенного языка,

образующих фонетическую систему языка и поэтому находящихся в определенных

взаимоотношениях как между собой, так и с другими структурными элементами

языка; присоединение частей слова к корню, т. е. суффиксов, префиксов и т.

д. зависит от лексического значения слов. Слово лишено автономности,

поскольку понятия, по Дельбрюку, не образуются независимо от языка, то

слово и не изолировано в языке, так как его значение системно обусловлено.

Подобных системных отношений знак лишен. Не подходит к языку и признак

непродуктивности, поскольку звуковая оболочка слова, независимо от которой

значение не может существовать, играет существенную роль в смысловом

развитии слова, служа основой этого развития и тем самым характеризуясь

качествами продуктивности. Все эти соображения являются вполне достаточными

для В. А. Звегинцева, чтобы опровергнуть знаковую теорию слова. Остается

самый трудный пункт: как совместить со всем этим тот бесспорный факт, что

звуковая сторона слова не может быть соотнесена с природой предметов и

явлений, которые данное слово способно обозначать. В. А. Звегинцев пытается

рассмотреть эту проблему с лингвистической точки зрения. Оказывается, что

здесь смешивают лексическое значение слова и обозначаемые им предметы.

Лексическое значение — это не предмет, хотя и формируется и развивается в

непосредственной зависимости от предметов и явлений; но это не дает права

отождествлять его с предметом. Для подкрепления приводится замечание А.

Гардинера: «... предмет, обозначаемый словом «пирожное», съедобен, но этого

нельзя сказать о значении данного слова». Наличие знаковости В. А.

Звегинцев признает только у некоторых элементов языка, например, у

абсолютных терминов, однако терминологическая лексика не позволяет судить о

сущности знака в целом.

Вся эта аргументация на самом деле ничего не опровергает и не

доказывает. Знак — это такая субстанция, которая может обозначать другую

субстанцию при абсолютном отсутствии каких-либо элементов сходства с

обозначаемым. Как бы мы ни сравнивали звуковую оболочку слова со всякими

другими знаками, она этого своего основного признака не потеряет. Не

спасает в данном случае и предупреждение В. А. Звегинцева о недопустимости

отождествления лексического значения с предметом, что неточно даже с

фактической точки зрения.

Знак, как правильно замечает Г. П. Щедровицкий, может обозначать класс

предметов, но он может также относиться к каждому предмету в отдельности,

поскольку он обозначает предмет как целое со всем множеством его еще не

выявленных свойств. Он несет функцию метки [64, 65]. Отсюда следует, что в

данном случае знак прямо указывает на предмет, но он не отражает самой

природы предмета.

По определению А. С. Чикобавы, лексическое значение есть отношение к

обозначаемому, т. е. к предмету, явлению, факту реальной действительности

[62, 78].

Материальная система коммуникативных средств любого языка мира

является знаковой системой. Знаками являются не только слова, но и

формативы, выражающие отношение между словами. Если бы звуковая оболочка

слова не являлась по своей природе знаком, то в языке были бы совершенно

невозможны такие явления, как возможность обозначения одним и тем же

звуковым комплексом совершенно различных по своему характеру предметов;

возможность образования переносных значений слов; наличие разнозвучащих

синонимов, нередко выражающих очень близкие или тождественные понятия;

историческая устойчивость звукового комплекса, способного обозначать

предмет, подвергшийся в ходе исторического развития человечества сильным

изменениям и т. п. Звуковой комплекс потому и мобилен, что он является по

своей природе знаком.

Языки земного шара обладают необычайным многообразием, но при всем

этом многообразии любая коммуникативная система вне зависимости от того, к

какому языку она принадлежит, должна включать в себя два составных

элемента: 1) дискретно существующие звуковые сигналы, или слова, и 2)

систему элементов связи между словами.

Эта особенность коммуникативной системы легко может быть объяснена.

Содержание внешнего мира, окружающего человека, составляют предметы и связи

между ними. Отражение внешнего мира в голове человека состоит в познании

этих предметов и закономерных связей. Как бы разнообразны ни были языки

мира, они имеют один и тот же субстрат — окружающую человека

действительность—и одинаковую целевую или практическую направленность —

быть средством общения.

Являясь земным существом, человек может мыслить только привычными ему

земными формами и отношениями. Существовать на земле — значит использовать

предметы окружающего нас мира и закономерные связи между ними для целей

существования. Поэтому отражение человеком окружающего мира лежит в основе

всякой коммуникации.

Каждая коммуникативная система слагается из двух основных элементов —

дискретных звуковых сигналов, или слов, и средств связи между словами. В

связи с этим было бы уместно рассмотреть в основных чертах некоторые

особенности слова.

ПРИРОДА СЛОВА

В лингвистической, философской и психологической литературе широко

распространено мнение о том, что слово выражает понятие.

Поскольку понятие по сравнению с другими формами познания

действительности, как, например, ощущением, восприятием и представлением,

является его наиболее отвлеченной формой, то вряд ли можно было бы

сомневаться в правильности утверждения о том, что слово выражает понятие.

Однако вся беда состоит в том, что сущность понятия понимается по-разному.

В учебниках нередко можно встретить определение понятия как мысли о

предмете, отображающей его существенные признаки. «Понятие,— замечает Н. И.

Кондаков,— это высшая форма мысли, в которой отображается сущность предмета

или класса предмета» [33, 274]. «Для того, чтобы глубоко знать предмет,

надо отыскать его существенные признаки. Отобразить в нашей мысли

существенные признаки предмета — значит понять предмет. Поэтому та форма

мысли, в которой обозначаются эти признаки, и называется понятием» [33,

275]. В этом определении неправомерно смешаны два момента — понятие

существенных признаков и понятие сущности самого предмета. Древний

египтянин, живший примерно шесть тысяч лет тому назад, несомненно знал

некоторые существенные признаки луны, позволяющие ему отличить ее от других

явлений и предметов, но это далеко не значит, что он знал ее сущность.

Понятие, по мнению И. В. Копнина, является отражением всеобщего и

существенного в предмете, оно — особая форма суждения, посредством которого

постигаются закономерности развития предмета [34, 11].

Е. К. Войшвилло справедливо замечает, что в подобных определениях

понятие не отграничивается от множества других форм мысли, в частности от

суждения [10, 102]. Между тем многие философы определяют понятие как одну

из основных форм мышления, отличную от других форм, скажем, от суждения и

умозаключения.

В. Ф. Асмус не называет понятие особой формой суждения, но склонен

максимально ограничить объем его содержания. Стремление включить в состав

понятия все признаки (соответствующего) предмета, по мнению В. Ф. Асмуса,

не только совершенно неосуществимо, но с логической точки зрения совершенно

бессмысленно. Для задач практической жизни и для научного познания

достаточно, если из всего огромного множества свойств предмета мысль наша

выделит некоторые из этих свойств таким образом, что каждый из признаков,

отличающих эти свойства, отдельно взятый, окажется совершенно необходимым,

а все признаки, взятые вместе, окажутся совершенно достаточными для того,

чтобы при их помощи отличить данный предмет от всех других, познать данный

предмет по какой-то стороне его содержания. Такая группа признаков

называется группой существенных признаков, а мысль о предмете, выделяющая в

нем существенные признаки, называется понятием [1, 32].

Во всех вышеприведенных высказываниях понятию приписывалось довольно

узкое содержание, ограниченное указанием на существенные признаки. Однако

можно встретить и такие определения понятия, где его содержание является

напротив, довольно широким. «Понятие в марксистском понимании,— заявляет М.

М. Розенталь,— есть итог, результат обобщения явлений, их свойств,

признаков, закономерных связей» [53, 205].

Вместе с тем следует отметить, что уже давно наметилось другое

направление, сущностью которого является стремление найти у слова разные

функции, зависящие от нетождественности самих понятий, выражаемых словом.

А. А. Потебня различал так называемые ближайшее и дальнейшее значение

слова. «... Под значением слова,— отмечает А. А. Потебня,— разумеются две

различные вещи, из коих одну, подлежащую ведению языкознания, назовем

ближайшим, другую, составляющую предмет других наук,— дальнейшим значением

слова. Только одно ближайшее значение составляет действительное содержание

мысли во время произнесения слова. Когда я говорю «сижу за столом», я не

имею в мысли совокупности различных признаков сидения, стола,

пространственного отношения «за» и пр. Такая совокупность, или понятие,

может быть передумана лишь в течение ряда мгновений, посредством ряда

умственных усилий и для выражения своего потребует много слов. Ближайшее,

или формальное, значение слов, вместе с представлением, делает возможным

то, что говорящий и слушающий понимают друг друга». В говорящем и

слушающем, замечает А. А. Потебня, чувственные восприятия различны в силу

различия органов чувств, ограничиваемого лишь родовым сходством между

людьми. Еще более различны в них комбинации этих восприятий, так что когда

один говорит, например, это береза 'дерево', то для другого вещественное

значение этих слов совсем иное. Оба они думают при этом о различных

вещах, но так, что мысли их имеют общую точку соприкосновения:

представление (если оно есть) и формальное значение слова. Общее между

говорящими слушающим обусловлено их принадлежностью к одному и тому же

народу. Другими словами: ближайшее значение слова народно, между тем

дальнейшее, у каждого различное по качеству и количеству элементов,—лично

[46, 19—20].

Фактически А. А. Потебня пытался разграничить узкое и широкое понятие.

В дальнейшем эта мысль неоднократно повторялась разными исследователями,

только в ином терминологическом выражении.

Так, например, Л. Г. Воронин предлагает различать смысловое значение

слова и понятие. Смысловое значение слова — это такое его выражение, при

котором в слове выражается совокупность любых признаков предмета или

явления. Понятие же есть отражение определенной совокупности общих и

существенных признаков предмета [11, 14]. Нетрудно заметить, что в этой

формулировке смысловое значение — это сумма знаний о данном предмете или

широкое понятие. Узкое понятие получает название понятия вообще.

По мнению Л. Г. Воронина, значение слова складывается из двух основных

отношений к действительности: обозначения предмета и отражения предмета.

При одном и том же языковом способе обозначения предмета отражение предмета

может быть различным. И наоборот, при одном и том же отражении предмета

способы его обозначения могут сильно различаться. Обозначение словом

предмета в данном языке, как правило, постоянно во все периоды употребления

слова и в древности и в настоящее время, и для ребенка и для взрослого и т.

п. [11, 6]. Отнесенность слова к предмету или явлению как обозначение

данного предмета или явления не изменяется, а отнесенность слова к предмету

как отражение данного предмета меняется под влиянием различных факторов, в

том числе и таких, как исторический уровень познания данного предмета,

уровень познания предмета отдельной личностью и т. д. [11, 7].

«Обозначение, как форма отношений слова к действительности, выступает

в специфической форме, в форме названия. Звуковая сторона слова является

той материальной чувственной основой, благодаря которой слово становится

сигналом второй сигнальной системы и тесно связывается с функцией отражения

словом действительности. Во всех случаях употребления слова она через

функцию обозначения, названия предмета вызывает у всех употребляющих данное

слово представление об одном и том же предмете или явлении» [1, 8]. «... В

смысловое значение слова включаются на равных правах сведения самой

различной значимости, а в понятие включаются не все признаки предмета,

поскольку при образовании понятия происходит отбор только общих и

существенных признаков предмета, а не включение всех сведений о

предмете» [11, 13].

Д. П. Горский также пытается произвести разграничение. Но если

смысловое значение, по определению Л. Г. Воронина, включает сведения самой

различной значимости, то, по терминологии Д. П. Горького, значение отражает

только отличительные признаки, которые позволяют различать одну группу

предметов от другой. Понятие в трактовке Л. Г. Воронина отражает

существенные признаки предмета, но у Д. П. Горского оно получает иное

толкование. Понятие, по Горскому, отражает все существенные и отличительные

признаки группы предметов [18, 82].

По мнению В. М. Богуславского, в понятиях откладывается,

аккумулируется общественно-историческая практика людей, подытоживается и

резюмируется знание, накопленное за известный период [4, 213]. Вместе с тем

он отмечает, что в значении слова используется не все содержание данного

понятия, а только часть его, известная всем членам общества. Таким образом,

значение определяется как часть понятия [4, 244].

К этой точке зрения позднее примыкает и Д. П. Горский. В своей статье

«Роль языка в познании» он различает два типа понятий— понятия, которыми мы

пользуемся в повседневной жизни, и научные понятия. Понятие в широком

смысле, т. е. обыденное понятие, и значение слова совпадают. Научное же

понятие, выражаемое тем или иным словом, играет и роль значения этого слова

(т. е. по признакам, отраженным в этом понятии, можно отличать предметы,

обозначаемые словом, которым выражается данное понятие) и роль мысли,

раскрывающей сущность предметов, обозначаемых этим словом [19, 85].

Рассматривая вопрос о соотношении концептуального ядра лексического

значения с понятием, С. Д. Кацнельсон считает необходимым разграничение

формальных и содержательных понятий. Формальное понятие представляет тот

минимум наиболее общих и в тоже время наиболее характерных отличительных

признаков, которые необходимы для выделения и распознания предмета. Этот

минимум обычно охватывается формальным определением предмета, которое

руководствуется тем, что более обычно или что чаще всего бросается в глаза

и ограничивается этим. Содержательное понятие идет дальше формального и

охватывает все новые стороны предмета, его свойства и связи с другими

предметами. С. Д. Кацнельсон считает, что значение слова в своем

концептуальном содержании соответствует формальному понятию [27, 18].

Различать два смысла слова «понятие» — широкий и узкий—предлагают и другие

исследователи. Так, Д. Д. Райкова разграничивает: 1) понятие как значение

слова (понятие в широком смысле слова) и 2) понятие как форма знания

(понятие в узком смысле). Понятие в широком смысле есть тот элемент

значения слова, в силу которого слово сообщает о предмете мысли

независимо от того, осуществляется ли это через знание существенных в

философском смысле признаков предмета (или только отличительных признаков,

достаточных, чтобы предупредить подмену предмета мысли, но еще не

отражающих закономерности существования предмета) и независимо от того,

выражается ли в речи знание предмета, или не выражается. В том случае,

когда понятие представляет собой раскрытие существенных признаков предмета,

мы имеем дело с понятием в узком значении этого слова, с понятием как

формой знания [48, 2].

Некоторые исследователи не считают целесообразным производить

разграничение терминов «понятие» и «значение». Так, например, Л. О.

Резников утверждает, что значение слова является понятием [50, 32]. А.

Шафф, рассмотрев все аргументы в пользу необходимости различения двух этих

категорий, приходит к выводу, что встречающаяся в литературе точка зрения о

различии понятий и значений слов целиком ошибочна [63, 278]. Того же мнения

придерживается и Л. С. Ковтун, выдвигающая против различения понятия и

значения следующие аргументы: 1) слово имеет в основе своего значения

понятие; 2) значение слова — это реализация понятия средствами определенной

языковой системы, поэтому значение слова отражает через понятие лежащую в

его основе реальную действительность; 3) рассматривая вопрос о соотношении

понятия и значения слова с точки зрения языка как реальности мысли, мы не

имеем никаких оснований сомневаться в адекватности значения слова понятию

[28, 77]. По определению Е. М. Галкиной-Федорук, слово своим звуковым

составом выражает понятие, которое отражает явление действительности [13,

21]. Понятием называет значение и К. Айдукевич: «Понятие лошади есть

значение имени «лошадь», понятие треугольника есть значение имени

«треугольник»» [67, 18].

Насколько можно видеть из всего вышеизложенного, термин «понятие»

имеет довольно многочисленные и противоречивые определения. Прежде чем

рассмотреть вопрос о том, что собственно выражает слово, необходимо

определить его наиболее существенные функции в речи.

Слово в речи имеет три основных функции — номинативно-

дифференцирующую, экспликативную и репрезентативную. Основная задача

номинативно-дифференцирующей функции состоит в произнесении звукового

комплекса с той целью, чтобы слушающий опознал обозначаемый данным звуковым

комплексом предмет или его признак (качественный или процессуальный).

Совершенно ясно, что для осуществления этой цели нет никакой необходимости

воспроизводить всю сумму сведений о данном предмете, которая может быть в

сознании слушающего. Весь расчет в данном случае ориентируется на то, чтобы

слушающий опознал предмет по какому-то минимуму дифференциальных

признаков.

Для того чтобы уяснить, как образуется в сознании человека этот

минимум дифференциальных признаков, полезно обратиться к некоторым данным

современной физиологии. Установлено, что всякая двигательная функция по

мере своего совершенствования в той или другой мере редуцируется. Если при

первом предъявлении предмета взгляд испытуемого обегает весь контур

предмета полностью, то уже при втором-третьем предъявлении взгляд

задерживается лишь на более значимых пунктах контура, так называемых

критических точках. То же самое явление наблюдается при ощупывании

предмета. Опыты Евг. Н. Соколова показали, что восприятие начинается с

развернутой системы осязательных движений, обеспечивающих ознакомление со

всеми элементами изучаемого объекта. По мере ознакомления с изображениями

маршрут осязательного движения сокращается. Так, например, при предъявлении

буквы Е испытуемый на этой стадии правильно опознает ее, уже достигнув

средней линии буквы. Далее процесс восприятия сокращается еще более.

Испытуемый, например, при предъявлении буквы Н опробует только три точки.

Евг. Н. Соколов подчеркивает, что не все точки изображения или поверхности

несут одинаковую информацию, позволяющую дифференцировать их. Основными

носителями информации являются критические точки, остальные элементы

являются носителями избыточной информации [32, 103—104].

Можно предполагать, что при многократных встречах человека с каким-

либо предметом опознавательные функции также редуцируются. В сознании

остаются только основные носители информации, которые и образуют минимум

дифференциальных признаков, вполне достаточный для узнавания предмета и

отличения его от всех других предметов. Очевидно, номинативно-

дифференцирующая функция слова и базируется на этом минимуме

дифференциальных отличительных признаков.

Уже в самом простом предложении, выражающем суждение, например, береза

— дерево, отдельное слово подвергается экспликации, или раскрытию различных

его свойств, которые могут сообщать слушающему различные сведения о данном

предмете. Объем этих сведений теоретически может быть неограничен (о березе

и ее свойствах может быть написана целая монография). У разных людей он

неодинаков. Поэтому соотношение минимума дифференциальных признаков и

различных объемов знаний о данном предмете можно выразить в виде очень

простой схемы:

Концентрические круги обозначают различные объемы более обширных

знаний о предмете. Ядро представляет минимум дифференциальных

различительных признаков. Объем сведений о предмете, заключающийся в

минимуме дифференциальных признаков, может быть очень невелик. Для того

чтобы иметь общее представление о корабле, достаточно знать хотя бы самые

общие его контуры и ассоциировать его с морем. Можно даже произвести такой

интересный психологический опыт. Представим себе разговор двух человек.

Один из них плавал на корабле всю жизнь, а другой впервые увидел корабль

всего несколько дней тому назад. И если он произнесет фразу Вчера я видел в

море корабль, то у бывалого моряка может возникнуть в голове только самое

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 43, 44, 45, 46, 47, 48, 49, 50, 51, 52, 53, 54, 55, 56, 57, 58, 59, 60, 61, 62, 63, 64, 65, 66, 67, 68, 69, 70, 71, 72, 73, 74